Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 42 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Внутри все затрепетало, когда Гесс, обернувшись, скользнул по мне взглядом. Но в следующую секунду волнующая дрожь сменилась сковывающим ощущением холода. В его глазах было полное равнодушие. Быстро отвернувшись, он прошел следом за Астаховым. Посмотрела на свои ладони – они дрожали. Всего один взгляд на него – спокойствия как не бывало. – Я смотрю, они теперь так сильно доверяют друг другу… – сорвалось едкое с губ. Почувствовала на себе внимательный взгляд Олега. – Босс теперь под очень влиятельными людьми. Они и вытащили его из тюрьмы, для одного важного дела. А Исай руководит этим делом, поэтому они вынуждены так много времени проводить вместе. Я внимательно посмотрела на Олега. Влиятельные люди, способные обелить запятнавшего себя человека в столь тяжких преступлениях, должны иметь практически безграничную власть. При мысли об этом, меня бросило в дрожь. И почему он заставляет Исая участвовать в этом деле? Зная Астахова, могу с уверенностью сказать, что и здесь он будет действовать чужими руками. Во что встрял Гесс ради Мирона? А, впрочем – плевать, это ведь теперь не мое дело. – Я рад, что вы пришли в себя. Не нужно опускать руки, уверен, что все наладится. Я улыбнулась ему в ответ. Он единственный в этом доме, кто проявлял ко мне доброту. У Олега вдруг зазвонил телефон. Посмотрев на экран, парень озадаченно нахмурился. – Да, – приняв вызов, он осмотрелся по сторонам. – Да, конечно, сейчас. Охранник бросил на меня встревоженный взгляд. – Роксан, шеф зовет тебя к столу. Я подняла взгляд в сторону беседки. За накрытым столом сидел Астахов. Он неспешно ел, изучая свежую прессу. Стало не по себе. Любое взаимодействие с Давидом приводит меня в состояние полного краха. Но деваться было некуда, и, не желая тревожить Олега, я улыбнулась в ответ. – Хорошо, – скинув перчатки и, наспех вымыв руки под поливочным шлангом, я постаралась мысленно приготовиться к разговору. Только как бы я ни старалась, с каждым шагом, приближающим меня к нему, я дрожала все больше. На негнущихся от волнения ногах, я подошла к столу. Он знал, что я рядом, и, не отрывая взгляда от газеты, сделал знак рукой, присаживаться. Минуты ожидания в полной тишине были невыносимы. Я вся превратилась в оголенный нерв, и когда вдруг раздался его голос, я вздрогнула. – Говорят, ты совсем не ешь. Истязаешь себя назло мне? Я ничего не ответила. Только глаза мои никак не могли перестать его ненавидеть. Встряхнув газету и сложив ее, он убрал ее в сторону, а потом вернул ко мне взгляд. Сейчас его глаза не выражали ничего кроме усталости. И этот факт немного успокоил. – Только не говори, что тебе есть дело до моего состояния. Он смотрит так долго, что кожу начинает покалывать иголками. – Давно уже позади те времена, когда мне было дело до твоего настроения, – произносит задумчиво, и, смахнув с губ крошки, отбрасывает салфетку на стол. Не могу так долго глаза в глаза с ним. Слишком много ярости во мне. Отвернувшись, замечаю Исая, стоящего у крыльца. Сердце, с тяжестью делает удар, гоня вдруг ставшую загустевшей кровь. На Гесса мне смотреть еще больней. Лишь когда отвожу взгляд, обдумываю то, что увидела. Он был в компании Марго. Девушка что-то рассказывала ему, хихикая. Оба курили. Взгляд Гесса был прикован к нам. Я разозлилась, сама не понимая, от чего. Давид, увлеченный экраном своего телефона, словно не заметил ничего. – Ты знаешь, – проговорил негромко, возвращая ко мне внимание. Астахов выглядел каким-то потерянным и странным. Сейчас в нем не было уже привычной ярости и ненависти. – А я ведь и не надеялся, что удастся выбраться из тюрьмы. Я уже смирился с тем, что моей жизни конец… – уголки его губ опустились, придавая лицу несчастный вид. – Я даже с твоим предательством смирился. Но, когда ко мне пришли и предложили работать на них взамен на свободу, первое, о чем я подумал – это была ты. Он подвинулся ближе, его лицо замерло в нескольких сантиметрах от моего. Пальцы Астахова нагло запутались в моих волосах. – Я думал о том, как я отберу тебя у него, как ты будешь смотреть на меня испуганными, полными чувства вины глазами. Он отстраняется, но лишь для того, чтобы поменять положение и придвинуться ближе. Его хватка на моем подбородке ощущается все также неприятно. И мне приходится приложить все силы, чтобы не подать вида, насколько он мне ненавистен. – Сейчас у меня есть все то, чего так хотел. Так почему мне ничуть не легче? – черные как ночь глаза жадно, но с тоской скользят по чертам моего лица. – Почему такая как ты продолжает иметь для меня значение? Он не ждет ответа на этот вопрос, а я не спешу отвечать. Но на какой-то момент мне начинает казаться, что в больной голове Астахова есть еще толика разумного.
– Как Даня? – срывается с губ то, что я так упорно держала в себе все это время. Он вздрагивает от моего вопроса, словно от порыва холодного ветра. Глаза приобретают свойственный ему оттенок злости. – Когда я освобожусь от важных дел, я займусь нами, Роксана. И пусть ты никогда меня не любила, все равно будешь со мной… С губ рвется смешок. – Как ты себе это представлял? Ты на самом деле считаешь, что вернешь меня, отобрав ребенка и сделав начальником охраны Гесса? Разве это может иметь смысл? – С ребенком все хорошо. Считай, это временной размолвкой. А Гесс… – он посмотрел в сторону дома. – Гесс никогда не был проблемой. Его дни сочтены, и тебе лучше не строить на него планы. – Ты убьешь его? Он улыбнулся, в уголках глаз залегли морщинки. – Не обязательно я, кто-нибудь определенно сделает это за меня, – Давид говорит это тихим, едва различимым голосом, словно это его главная тайна, которой он только что поделился со мной. Я не знаю, что именно в нем изменилась, и почему он вдруг перестал сыпать ругательствами и пытаться уничтожить меня. Но Давид сейчас выглядит потерянным. Психованный маньяк и садист вдруг превратился в гонимого тоской мужчину. Если бы не все происходящее здесь, я бы даже решила, что у него есть сердце. – Меня интересует только мой сын, – при мысли о Дани, на глаза набегают слезы. Астахов хмурится недовольно и тянется рукой, стирая влажную дорожку с лица. Мои губы начинают дрожать, но не от слез, а от того, что мне противны его касания. – Ты обязательно увидишься с ним, но для начала мне нужно решить один вопрос. Когда будет безопасно, я верну тебе Даню. Это впервые когда я смотрю в его глаза открыто, не стараясь отвести их или спрятать. Я хочу поверить ему, ведь так мне будет проще. Его ладонь касается моего запястья, он водит по нему так, словно я все еще имею значение. А потом… он тянется ближе к лицу, и я понимаю, что пойду даже на это, только бы он отдал сына. – Давид! – раздается за спиной голос Смирновой. Астахов хмурится, неспешно отстраняясь от меня. – Доброе утро, а я и не знала, что ты здесь. Ее ладони опускаются на мужские плечи, она наклоняется и целует его в скулу. А он все также не сводит с меня глаз. – У меня сегодня много дел. Тебе будет лучше остаться у себя. Я вернусь завтра, скажу парням, они заберут тебя. Не удержав любопытства, я оборачиваюсь, в сторону крыльца, где стоял Гесс. Но его нигде нет. Давид поднимается из-за стола и, бросив на стул салфетку, уходит в сторону гаража. Я остаюсь сидеть неподвижно, сверля внимательным взглядом тарелку еды. В желудке жалобно урчит, и я думаю, что последний мой прием пищи был вчерашним утром. И сейчас от резкого приступа голода мой желудок стягивает жутким спазмом. Я думаю о том, чтобы взять с тарелки аппетитный кусок омлета, но мое запястье перехватывает любовница Давида. – После всего, что ты сделала, он продолжает тебя любить, – ее ногти впиваются в кожу. Я пытаюсь освободиться из ее хватки, вырываю руку, отсаживаясь немного в сторону. Глаза Смирновой полыхают яростью. Ее лицо перекошено. – Сколько б я для него ни делала, сколько бы ни старалась, он никогда не посмотрит на меня так, как смотрит на тебя… Теперь она вся как на ладони. Неуверенная в себе, завистливая и ненавистная. Улыбнувшись, я выдерживаю ее взгляд. – Может, просто не стоило лезть в чужую семью? Ответ следует незамедлительно. Схватив нож со стола, она резко подается вперед, утыкая им мне в грудь. И без того грубые черты лица искажает гримаса злости. – А может, я просто убью тебя? А? Тогда решаться все мои проблемы… – Убить человека не так просто, как ты думаешь. И точно не десертным ножом, – я опустила взгляд на столовый прибор, который сжимали ее пальцы. Она толкнула в меня его сильней, грудную клетку обожгла острая боль. Я хотела вывести ее из себя, заставить сделать что-то недопустимое по отношению ко мне. Сегодня я поняла, что могу манипулировать Астаховым. Он чокнутый психопат, и его настроение меняется как день и ночь, но сегодня он не расположен к Смирновой, и я могла воспользоваться этим моментом. Могла бы… Но мне не дали. Смуглая рука с татуировками на фалангах пальцев сомкнулась на том самом ноже, отталкивая вместе с ним Смирнову. Спустя мгновение нож упал на землю. Женя перевела на Исая растерянный взгляд. Глаза Гесса были также прикованы к ней. – Что ты себе позволяешь?! Я .. я расскажу Давиду! – она была в ярости. Все ее тело превратилось в наряженный комок нервов. – Тогда расскажи, что я не дал ее зарезать. Смирнова бросила на меня яростный взгляд. Она понимала, что пока не обладает достаточными возможностями, чтобы справиться со мной. Теперь ее внимание привлек Исай. – Ты знаком с ней, ведь так? Исай молчал, сохраняя абсолютно спокойный вид. Тогда Смирнова повторила вопрос, сопроводив его новой порцией угроз.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!