Мой телефон звонит снова. На этот раз – это Энджела. – Привет, Энджи, – вздыхаю я и смотрю, как мимо проносится машина. – Вообще-то, это Хилари, я взяла у нее телефон, ведь на мой ты не ответишь, – говорит она. Я закатываю глаза, все еще злюсь от того, что произошло раньше. – Ну, у меня была причина, чтобы не отвечать, – откровенно говорю я. – Лорен, я уже говорила, прости меня. Я знаю, что должна была сказать тебе сразу, как только узнала, но я не знала, как, – быстро выпаливает подруга. – Что ж, должно быть, ты узнала об этом сегодня, – резко возражаю я. – Ты права. Я была самой последней стервой на свете, – говорит она, смеясь. Но смех звучит натянуто, и она со вздохом прекращает. – Я просто думала, что если ты начнешь встречаться со Стивеном, то это пойдет тебе на пользу. Что ты не застрянешь в этом доме с Кэйлен , и что снова будешь сама собой. – Прости, что между нами все было не так, как раньше. Что мы с Энджелой были более близки, но... Просто потому, что Энджела видела меня в один из самых ужасных периодов моей жизни. Так что я не чувствовала себя такой беззащитной, когда говорила с ней, потому что она видела меня, когда мне было хуже всего. Я просто... Я не знаю, когда я сломаюсь, понимаешь? Я постоянно чувствую себя уязвимой, и ненавижу себя за это. И также мне стыдно, – я хмурюсь. – Сегодня я злилась на тебя, потому что ты сказала мне правду. То же самое постоянно говорит мне тихий голосок в моей голове, но я перестала его слушать в тот день, когда встретила Кэла, – я выпускаю слабый смешок, вытирая слезы, которые уже катятся из моих глаз. Я слышу, как она смеется на другом конце. – Да, это я! Тот голос, который орет на тебя, и который ты не можешь заткнуть, – как же хорошо смеяться. – Иногда мне нужен этот голос, – уверяю я ее. – Да, ну, он работает на меня, – говорит подруга, хихикая, затем прочищает горло и говорит снова. – Я позвонила своей тете, той, о которой я тебе рассказывала, которая живет в Мэдисоне. Я пыталась узнать у нее адрес Гвен Скотт, – она останавливается в ожидании ответа. Я молчу, так что она продолжает. – Она начала выяснять, зачем он мне нужен, и мы поспорили. Но затем я пообещала своей кузине двадцать пять долларов за адрес, когда увижу ее, – смеется она, но мое веселое настроение окончательно ушло. Упоминание о Скоттах заставляет мое сердце бешено колотиться. – Т-та женщина, это его мать? – Да... я подумала, если ты начнешь поиски, разве не лучшее место для начала – дом его родителей? Или людей, которые говорят, что они его родители... Я потираю виски. Просто так много всего. – Лорен, ты же сейчас не едешь, да? – вдруг спрашивает она. Думаю, она беспокоится, что я выскочу с дороги. – Нет, я съехала на обочину напротив знака «Добро пожаловать в Мэдисон». – Ты серьезно? – смеется она. – Да, – признаюсь я, смеясь над собой. – Я на самом деле не знала, куда идти, и подумала, что стучать в каждую дверь вроде как опасно. – Нам не надо было оставлять тебя вот так. Но я не думаю, что ты дала бы нам себя остановить, – смеется Хилари, и я к ней присоединяюсь. – Скорее всего, нет. – У тебя есть ручка? – Да... – отвечаю я, вытаскивая из сумочки булавку и чек с прошлой покупки. – Улица Северный Грентон, 1206, – говорит она, и я быстро царапаю адрес. Затем делаю глубокий вдох. – Если у тебя будут какие-то проблемы, позвони мне, ладно, Эл? – Хорошо. – Дать тебе адрес моей тети? – Нет. Со мной все будет в порядке, – уверяю я ее, уставившись на чек с нацарапанным адресом. У меня дрожат руки. – Думаешь, он будет там? – кротко спрашивает она. – Ну, я это выясню, – вздыхаю я. – Будь осторожна и позвони мне, когда доберешься туда. Не делай ничего, за что можно сесть в тюрьму, – она болтает всякие пустяки. – Не буду, Хилл, – говорю я, пока она продолжает говорить. – Я отключаюсь. Скажи всем, что со мной все хорошо. Уверена, что Хилари продолжает говорить после того, как я повесила трубку и рассматриваю адрес на чеке. Беру свою карту и вижу, что адрес, который мне дала Хилари, есть на ней. Я кладу адрес и карту на пассажирское сиденье и упираюсь головой в руль на пару секунд, чтобы подумать. Кэл никогда не рассказывал мне ничего о своих родителях. Все, что я знаю – это то, что они усыновили его, когда он был маленьким, и что они жили раздельно. Все это бессмысленно. Он не бросил бы меня, чтобы вернуться домой. Это не может быть его дом. Он говорил мне, что вырос в Чикаго. Я никогда даже не думала, что у него есть близкие родственники. Он ничего о них не упоминал. На нашей свадьбе единственными гостями с его стороны были Декстер и Хелен, и совсем немного партнеров по бизнесу. Все это ложь. Всему этому должно быть какое-то объяснение. Я не могу даже представить, что он скажет, когда увидит меня... если он вообще будет в этом доме. А что скажет эта женщина, когда я приду, и буду расспрашивать ее о сыне? Это вообще его мать? Все эти вопросы роем проносятся в моей голове. Я выравниваю спину и делаю несколько глубоких вдохов, стараясь прочистить голову и избавиться от своих спутанных мыслей. Что ж, есть только один способ выяснить все это. Я поворачиваю ключ и завожу машину. Глава 30 8 марта 2011 года – Откуда ты знаешь, что с ним все в порядке, Декстер? Почему он не отвечает на мои звонки? Я уже готова вызвать чертовых копов! – бешено говорю я в трубку, меряя комнату шагами. Тон его голоса меня бесит. Он спокоен и весел, очевидно невозмутимый, в то время как я уже теряю рассудок. Я не видела и ничего не слышала о Кэле уже четыре дня. Нет ответа на мои текстовые и голосовые сообщения. Сначала я пыталась изображать спокойствие. Я не хотела казаться заскучавшей сумасшедшей женой. Особенно если учитывать тот факт, что это всего лишь вторая поездка с тех пор, как мы поженились. День первый: я не звонила ему весь день – ну в любом случае какое-то долгое время. На самом деле, я правда хотела убедится, что он там, где должен был быть. Я отправила ему смс, но ответа не получила. Так что в тот вечер я ему позвонила. Без ответа. Я звонила снова, и вызов переключился прямо на голосовую почту. День второй: я снова звонила, как и любой другой здравомыслящий человек, но телефон выключен, и вызов направлялся на голосовую почту. День третий: я по-прежнему попадала на голосовую почту, и я должна была вот так просто с этим мириться? Я не знала, где Кэл и в порядке ли он. Надо ли пустить все на самотек? Кэл ведь не в чертовой армии. Уверена, где бы Кэл ни был, там можно зарядить телефон, если он выключился. День четвертый: ору на Декстера, я знаю, что это не его вина, но из-за того, что Декстер не воспринимает ситуацию всерьез, мне приходится кричать на него, как до этого на Кэла. По словам Декстера, это все нормально. Не о чем беспокоиться! Что ж, если все в порядке, Кэлу уж точно придется поволноваться, как только он приедет домой. ­– Лорен, я тебя уверяю, с Кэлом все в порядке. Это его работа, – говорит Декстер. – Кэл не сможет отвечать на каждый твой звонок, если бы что-нибудь случилось, я бы знал, и тогда, конечно, ты узнала бы первой, – вновь заявляет он мне. Вообще-то, если бы Декстер знал первым, то я бы узнала уже второй, но не собираюсь сейчас спорить по этому поводу. – Я не жду, что он будет отвечать на каждый звонок, но я должна хоть что-то услышать от него хотя бы один раз за эти четыре дня. Почему ты можешь до него дозвониться, а я нет? Я действительно... Я замолкаю, так как внизу открывается дверь, и заходит Кэл. – Ладно, не важно, – говорю я и резко бросаю трубку. Декстер не заслуживает допросов от меня или возможной злобы, исходя из объяснения от его лучшего друга, но прямо сейчас мне все равно. Заходит Кэл с сумкой за плечом и бросает ее на пол. Когда он видит меня, на лице расплывается широкая улыбка. Должно быть, Кэл совсем неверно понял выражение моего лица, которое на самом деле было между обеспокоенным и супер-взбешенным. ­– Привет, красотка! ­– говорит Кэл, притягивая меня к себе. Я позволяю ему наспех чмокнуть меня в губы, но затем отстраняюсь. Кажется, Кэла задела моя реакция. О, вот сейчас он поймет. Я хлопаю его по груди и дотрагиваюсь до его лица, рассматривая его то с одной, то с другой стороны. – Открой рот, – говорю я, положив руки на бедра. Он высовывает язык, и через секунду Кэл обхватывает меня и облизывает мою щеку. Я отталкиваю его, приказывая себе не смеяться. Я все еще злюсь, и все его маленькие выходки сегодня не сработают. ­– Если хочешь поиграть в доктора, так и скажи, – говорит Кэл, сжимая мои ягодицы. Я убираю его руку. – Нет. Я пытаюсь выяснить, что с тобой такое. Что-то должно быть не так, ведь я не разговаривала с тобой четыре дня, – резко говорю я, скрестив руки на груди. Он смотрит на потолок, словно его утомила моя речь. – Алло? – говорю я, раздраженная его беспечным поведением. – Я слушаю, – говорит Кэл, отходя от меня. Я иду следом за ним. – Ты знаешь, как я переживала? – признаюсь я, пытаясь сделать так, чтобы в голосе слышалась искренность. Я следую за ним на кухню. Кэл устремляется прямиком к холодильнику, очевидно, что он больше внимания уделяет тому, что собирается съесть, а не моим словам, и я чувствую, как во мне начинает расти злость. – Когда я уезжал, я сказал тебе, что волноваться не о чем, – говорит Кэл, роясь в холодильнике. – Черт, я так хочу есть, – Кэл закрывает дверцу, явно не довольный содержимым холодильника. – Где ты был? – язвительно спрашиваю я. – Я говорил тебе. В Колорадо, работал, – Кэл запихивает в рот булку, а затем усаживается на кухонную тумбу. – Работал. Серьезно? – немного с сарказмом спрашиваю я. – А-что-еще-мне-там-делать? – медленно произносит Кэл, как будто я не понимаю его.