Эш Дом моего детства едва изменился, это касается и моей комнаты и спальни Сары. Как и сказал Миллер, мы оба умерли, оба застряли во времени. Желание выпить зашевелилось во мне. Я не употреблял ни глотка с тех пор, как встретился с Бёрд, и это было не сложно. У меня снова появилась надежда. Но столько эмоций закручивалось внутри меня сейчас, и я не мог справиться со всеми. Моя мать приняла несколько снотворных, чтобы заставить себя немного отдохнуть. Она была в больнице два дня подряд. Миллер разговаривал по телефону внизу, Элла работала над организацией похорон. Я бродил по дому. Это вызвало много воспоминаний. Я увидел призраков: Миллера, бегущего за нами с Сарой по коридору, и моего отца, который кричал, чтобы мы прекратили. Я увидел нас с Миллером под светящимся одеялом посреди ночи. Я увидел себя, как стучался в дверь ванной в школьное утро и орал Саре поторопиться, напоминая ей, что несмотря ни на что, она все равно будет выглядеть дерьмово. Она обоооожала это. Я проскользнул в комнату Сары и запер за собой дверь. Комната была заполнена символами, которые доказывали ее существование: футбольные трофеи, школьные фотографии, плакаты ее любимых музыкантов и групп. Я провел много времени в музеях и теперь оказался в болезненном мемориале моей сестры. На ее столе лежал альбом — скрапбук. Я взял его и пролистал страницы. Наброски рисунков карандашом, шнурок, билетик на концерт. Детское домашнее задание. Там было написано предложение, и она должна была его закончить. В одном из них говорилось: «Когда я вырасту, я хочу быть…» И своим неуклюжим почерком он ответила: «Как мой брат Эш. Он повсюду видит радуги и рисует их». Я захлопнул альбом, сел на ее кровать и заплакал. Я не оправдал это. Я перестал видеть радугу. Я позволил ей убить мой дух, когда это было последним, чего она хотела. Я почувствовал, что начал проваливаться в яму. Монстр депрессии может поглотить меня, если я не найду способ остановить это. Я взглянул на ее ванную, когда уродливые мысли пытались заставить меня услышать их. Я знал, что они были иррациональны. Я знал, что мне нужно позвонить своему терапевту. Мне, возможно, нужно будет пересмотреть свои лекарства: путешествие, неожиданный сильный стресс, триггеры. Но я не хотел звонить. Я лишь хотел прислушаться к уродливым мыслям. Я знал, что уничтожу свою мать, Миллера и даже Бёрд, но падение было таким внезапным и быстрым, как будто кто-то выбил почву из-под моих ног, и не было ничего, что могло бы замедлить спуск. Я встал и вошел в крошечную ванную Сары, роясь в поисках чего-нибудь, что остановит это свободное падение. Чтобы чувство опустошенности прошло раз и навсегда. Там ничего не было, и я был настолько растерян, что ударил зеркало, висящее передо мной, оно разлетелось на осколки. Они смотрели на меня: осколки стекла, сотни разбитых Эшей смотрели на меня, осуждали меня, издевались надо мной. Я засунул свою чертову руку в раковину, дотянулся до осколка и схватил его. Кровь потекла, когда я сжал свое запястье, и он врезался мне в ладонь. Мучительная боль снова заставила меня почувствовать себя настоящим. Это заставило меня кое-что понять и отвлечься от опустошающего чувства свободного падения. Рингтон моего телефона отвлек меня от сжимания осколка. Я покачал головой, как будто пытался разрушить чары, и вытащил телефон из кармана. Я не узнал номер. — Эш? — ручка на двери дернулась. — Эш? — Миллер начал стучать в дверь. — Там все хорошо? Мы слышали удар. — Привет? — Э..эш? — голос на другой линии был пронизан слезами. — Да? — Это я… — Бёрд, но что-то было не так. — Бёрд? Ты в порядке? — Я… ты нужен мне здесь. Умо… пожалуйста. — Она была в истерике. В одно мгновение я позабыл обо всех своих страданиях, и мне захотелось, чтобы ей стало лучше. — Успокойся Бёрд. Что случилось? — Джордан. Джордан — это всё, что она смогла произнести. 35 глава Бёрд Я проснулась от ужасного сна. В том состоянии, когда у тебя болит голова, ты не знаешь, в каком веке ты сейчас находишься или кто ты вообще. Снаружи было темно, но солнце еще светило, когда я плюхнулась в кровать, чтобы остыть, после того как Джордан поведал о том, что он лгал мне пять лет. Я спустилась вниз, громко хихикая над картиной, все еще разложенной на полу моей гостиной. Мои два любимых парня. Мои два самых больших разочарования. Я посмотрела время на микроволновке: 8:31. Потрясающе. Я бы наверняка не смогла спать всю ночь. Я порылась в темноте, разыскивая электрочайник, и щелкнула включателем. В ожидании, пока закипит вода, я взяла пульт и включила телевизор. Шли вечерние новости, я застонала, не в настроении смотреть их, но если честно, у меня не было настроения смотреть хоть что-либо. Блаблаблабла… движение… блаблаблабла… сюрприз, снова будет тепло… произошла авария на I-5, перевернулся тягач, большое число погибших. С горячей кружкой чая в руках, я смотрела в экран телевизора. В это самый момент камера с вертолета увеличила картинку происходящего. Я покачала головой из-за неразберихи. Автомобили были перевернуты, несколько было разбито так, что повсюду были обломки, казалось, что движение приостановилось на мили за ней. Ситуация могла быть намного хуже. Я ненавидела подобные сравнения, как будто это был способ, чтобы сказать — отстойно быть тобой! Но в этот момент, это позволило мне посмотреть на все под другим углом. Все не так плохо, как кажется. Ну, большинство вещей. Я пролистала каналы, и беззастенчиво смотрела Love and Hip Hop (прим. переводчика: реалити-шоу о личной жизни нескольких музыкантов, исполнителей или продюсеров) некоторое время. Как бы ни была запутана моя личная жизнь, радовало, по крайней мере то, что я не была одной из этих людей. Потом я задумалась о своем телефоне. Я предположила, что вероятней всего Джордан пытался позвонить или написать мне. Я ничего не слышала от Джессы или мамы несколько дней, и вероятно это они проверяют, как я добралась домой. Я сбегала наверх и нашла свой телефон, запутавшийся в простынях. Пятнадцать пропущенных вызовов. Это было не похоже на звонок по телефону среди ночи. Я просто знала, что что-то было не так. Я посмотрела журнал вызовов. Тревор. Тревор. Тревор. Джесса. Джесса. Тревор. Тревор. Тревор. Тревор. Тревор. Тревор. Мама. Джесса. Тревор. Алана. Я возилась со своим меню, чтобы добраться до голосовой почты: «Приветик, Бёрди. Джордан написал мне, что возвращается домой. Я слышал, у вас двоих произошла небольшая ссора. Отстой. Он должен был вернуться около часа назад. И он не отвечает на звонки. Я подумал, может ты что-то слышала от него». Я нажала на следующее: «Бёрд… о, боже мой. Джордан попал в аварию. Я не могу поверить в это», едва внятно говорил Тревор: «Позвони мне, когда прослушаешь это. Мне нужно, чтобы ты позвонила мне. Где ты?» Я проиграла сообщение Джессы: «Бёрд. Мне только что звонил Тревор. Произошло что-то действительно плохое. Он пытается связаться с тобой. Он звучал мрачно». Я отказалась от остальных сообщений и набрала Тревора, выпрыгивая из кожи вон от тревоги. Теперь Тревор не отвечал. После четырех последовательных звонков он ответил. — Бёрд! — зарыдал он. — Я не могу в это поверить. — Во что поверить? — Джордан ушел. Джордан ушел, — прозвучал его голос. — Что? Тревор, о чем бога ради, ты говоришь? — Ты смотрела новости? Он был в том месиве. Он даже не успел попасть в больницу. — О, боже мой. Нет. Нет, — прошептала я себе. Этого не случилось. Я все еще была наверху, спала в своей кровати, где я, проснувшись, поняла бы, что это все было неким сном, чтобы я могла простить его за то, что он сделал. Но я не просыпалась. — Подожди. Я не понимаю. Он в больнице? — Я подумала, что если продолжу спрашивать, то может, я получу другой ответ.