– Я знаю это, но… – А ты думал, что из-за этого я выплесну свою злость на них? Они не выбирали рождаться фейри, и я не виню их за решения их предшественников. Он поднимает бровь, как будто находит мой ответ интригующим. – Может быть. Но многие считают себя хорошими, предпочитая ежедневно закрывать глаза на несправедливость. Ты могла бы вести себя так же. Я отвожу взгляд, не в силах справиться с напряжением в его глазах. – Я понимаю, каково это, когда ты бессилен и ничего не можешь сделать. В мире смертных есть дети, которых обманом заставляют заключать несправедливые контракты, и в конечном итоге они проводят жизнь в рабстве. Я всегда говорила себе, что если бы у меня была сила, я бы освободила их. Много лет я смотрела на звездное небо и загадывала это желание. Но сила не появлялась, а я так и оставалась в ловушке. И я перестала верить. – Не перестала, – мягко говорит Финн. – Ты говорила себе, что не веришь, потому что из-за этой надежды чувствовала себя слабой. Но верить ты не переставала никогда. Я пожимаю плечами. Возможно, он прав, но там, в Элоре, все мои силы уходили на то, чтобы выжить. Поэтому я не задумывалась об этом. – Я помогла, потому что могла. Едва ли то, что они фейри, имеет значение. Они невинны и заслуживают, чтобы кто-то за них боролся. – Как заслуживали вы с Джас? – спрашивает он. Я с трудом сглатываю. – За нас боролась я. У нас все было в порядке. – Я благодарен за то, что ты сделала, – говорит он, повернув голову. Он смотрит на меня, пока наши лошади рысят вперед. – Но не удивлен. Я хорошо тебя знаю, принцесса. Я закатываю глаза. – Очевидно, нет, раз все еще называешь меня «принцессой». – Ты бы предпочла, чтобы я называл тебя по-другому? – У меня, знаешь ли, есть имя. – И очень красивое, – говорит он. – Но я не могу противиться инстинкту дать тебе титул. Это меньшее, чего ты заслуживаешь, учитывая все, что ты сделала для моего народа. Я фыркаю. – О да. Ты хотел сказать: учитывая хаос, в котором по моей вине оказался твой народ. Молчание растягивается на несколько тяжелых ударов моего сердца. Потом Финн спрашивает: – Ты хочешь, чтобы я притворился, что думаю, что рейды на лагеря были идеей Себастьяна? На этом маленьком героическом поступке было начертано твое имя. Я с трудом сглатываю. – Я ничего не сделала. Просто рассказала ему об этой проблеме и попросила помочь. Финн хмыкает. – Да, и теперь он пожинает плоды этого решения. Я ерзаю в седле. – Тебя это беспокоит? – Да… нет. – Он качает головой. – Для меня важнее всего мой народ. И пока он действует в его интересах, на остальное мне плевать. – Но… – настаиваю я. Он не отвечает, поэтому я добавляю: – Чувства ведь не делятся просто на то, что мы должны или не должны испытывать. Когда он поворачивает голову, чтобы снова посмотреть на меня, от нежности в его взгляде просто дух захватывает. Или, может быть, дело во мне и этом проклятом влечении, от которого я не могу избавиться. – На свете нет и никогда не было простых вещей, – говорит он, и я слышу в его голосе лёгкую хрипотцу. На это мне ответить нечего, поэтому я глажу темную шкуру Двух Звезд. Финн наблюдает за мной. – Вижу, ты уже нашла себе здесь друга. – Она красивая, скажи? – Да, – говорит он. Голос у него все ещё немного хрипловат. – Она тебе подходит. Я не решаюсь посмотреть на него после этих слов и опускаю голову. Но пока мы едем к поселению, я чувствую на себе его взгляд. Я много раз ездила по этой дороге с тех пор, как прибыла в Земли Диких фейри, и каждый раз так отвлекалась на пейзажи, что не замечала дороги. Сегодня путешествие затягивается – как и молчание между нами. Я осознаю, что Финн пристально наблюдает за мной, и осознаю, что он практически не выпускает меня из поля зрения. – Неужели я странно выгляжу как фейри? – наконец срываюсь я. С его губ срывается мягкая усмешка. – Конечно, нет. – Тогда почему ты пялишься? – Просто… – Он качает головой. – Я рад, что ты в порядке. Когда я узнал, что ты заключила с ним узы, я боялся… – Ты думал, что он даст мне умереть. И, возможно, ему следовало это сделать. Мне неприятно, что все сводится к этому, но нельзя отрицать, что если бы Себастьян смог занять этот трон, сейчас все было бы намного проще. – Я не знал, что и думать, – тихо говорит Финн. – Себастьян совершал ошибки, но он ничем не отличается от тебя. Вы с ним хотели одного и того же и планировали получить это одним и тем же способом. Ноздри Финна раздуваются. – Я совершенно не такой, как он. – Так ты себя убеждаешь. – Я… – Деревьев перед нами становится все меньше, а тропинка расширяется. Мы приближаемся к поселению. Финн качает головой. – Обсудим это позже. Он наклоняется вперед, заставляя лошадь перейти на галоп. Я следую за ним. Мы скачем в конюшню и передаем наших лошадей дежурящим там молодым фейри. – Ты бывал здесь раньше? – спрашиваю я, когда мы направляемся к главной площади. Рынок закрывается, но несколько продавцов вежливо машут нам, а другие склоняют головы, когда мы проходим мимо. – Несколько раз, – говорит Финн. – Много лет одной из главных моих задач было посещать каждый из лагерей так часто, как я только мог. – Это, должно быть, трудно. Миша сказал, что они разбросаны по всей его территории и защищены от проникновения гоблинов. – Оно того стоит, – говорит Финн. – Ради того, чтобы показать моему народу, что я не забыл о нем, можно немножко потерпеть. Мое сердце сжимается. Что бы Финн ни намеревался сделать со мной, видно, что он искренне любит свой народ. – Я хочу ненадолго заглянуть в лазарет, а потом пойду в школу и большую часть дня буду помогать там, – говорю я. – Не жди меня, уезжай, когда закончишь свои дела. Я часто езжу по той дороге в одиночку. Финн хмыкает. – То, что ты мотаешься по той дороге в одиночку, мы обсудим в другой раз. Я закатываю глаза. Без сомнений, он защищает силу короны, а не меня, но я рада, что мы отложили этот разговор на потом. – Расскажи мне, что ты делаешь в лазарете. Неужели там так много больных, что там нужна твоя помощь? Я качаю головой: – Нет, не нужна, но мне нравится помогать там, где я могу. По поселению распространяется какая-то странная болезнь. Мы не можем точно сказать, что это, но у целителей полно дел, поэтому я делаю то, что в моих силах. Когда мы входим в кирпичное здание, нас встречают у двери. – Мой принц, – выдыхает Лета. Она опускается в низком реверансе, склоняя голову. – Для меня большая честь снова видеть вас, Ваше Высочество. – Пожалуйста, встань, Лета, – говорит он. Я внимательно смотрю на его лицо. Ему явно неудобно. Должно быть, ужасно чувствовать, что люди признают его своим правителем, когда у него отняли возможность им быть. – Я слышал, тут есть больные дети, – говорит он.