Эйдан Шарп отхлебнул еще виски. – Есть обычные безумцы, конечно, – сказал он, – те, у кого нет ни мотива, ни четкого представления о том, что они делают. Они просто повторяют одну и ту же схему, как дети, которые играют в игру. Если у них есть причина для того, что они делают, она обычно сумасшедшая, невнятная, она является продуктом безумия. Шизофреники слышат голоса, которые приказывают им убивать. Они заслуживают сочувствия и лечения, ты так не думаешь? Она задумалась, какой у него был мотив для того, чтобы рассказать ей об убийствах. Гордыня? Высокомерие? Бахвальство? Она посмотрела на него. Он выглядел таким аккуратным, ухоженным, сдержанным и приятным, когда сидел здесь, – просто вылитый маленький педант, как называла таких людей ее мать. Но он был прав насчет одной вещи. Она хотела знать. Перед побегом ей было необходимо, чтобы он рассказал ей, что он сделал с этими пропавшими женщинами и как, и появились ли к этому времени другие – те, о которых никто пока не знал. Она выпила еще воды. – Они в полной безопасности, знаешь, – сказал он с очередной легкой улыбкой, – я очень хорошо о них забочусь. А потом в его глазах она увидела не только то, что он безумен, но и весь масштаб его безумия и то, насколько оно концентрированное. – Я планирую. Я сталкиваюсь с множеством проблем. Иногда я жду месяцами. Бедную Дебби Паркер я ждал очень долго. – Айрис Чатер? – Она услышала свой собственный голос, и он был странный, искаженный, как будто звучал с другого конца старинного телефона. Эйдан Шарп наклонил голову. – Ты права, – сказал он, как будто действительно сожалея, – конечно, ты права по поводу этого. Тут плана не было. Я пошел против всех моих инстинктов. Это было глупо. Это было неправильно. Но я не убивал ее. Она умерла от сердечного приступа, и я оставил себе тело. Я рискнул, и, как это часто бывает, это оказалось оправданно, но с тем же успехом этого могло не произойти. – Вы имеете в виду… что вам жаль? – Нет, нет, не так. Я сожалею, что действовал по воле случая. Но если бы это была не миссис Чатер, то это был бы кто-нибудь очень на нее похожий. Пожилая женщина была следующей в списке. Я дошел как раз до этого момента в своей работе. Как мне может быть жаль? У Фреи кружилась голова, от страха и от дикого ощущения, как будто она сама погружается в сумасшествие, запертая с безумцем в его собственном замкнутом, но при этом удивительно упорядоченном ментальном мирке. Как ему может быть жаль? Как он мог быть таким легкомысленным, чтобы действовать по воле случая? А если бы это не сработало? Это же какие могли бы быть последствия для работы всей его жизни, какая же это глупость… Конечно, она была согласна с ним? – Ты очень неразговорчива, Фрея. Ты на себя совсем не похожа. Я ожидал целую лавину вопросов – неудобных вопросов, возможно, любопытных вопросов, но не этой тишины. Ничего из того, что я сказал, не заинтересовало тебя? Ты кажешься какой-то отстраненной. Но вопросы у нее были, они бились, словно стая летучих мышей, о стенки ее черепа, метались из стороны в сторону, отвлекая ее. Она хотела выпустить их, озвучить их, заставить их утихнуть, но сейчас она не в состоянии была открыть рот. Каким-то образом она полностью сконцентрировалась на том, что она должна была сделать и как и в какой момент. – Может, я выпью еще немного твоего превосходного виски? Эйдан Шарп немного наклонился вперед и вытянул руку. Внутри мозга Фреи зажегся свет. Сейчас, сказала она себе, сейчас. Давай. Давай. Давай. Пятьдесят – Да, – закричал Нейтан. – Да-а-а-а-а-а! – и запрыгнул на обеденный стол. – Спускайся, ты, идиот, – но Эмма смеялась. – Не, я сейчас затащу тебя сюда, и мы будем танцевать. Я хочу танцевать, Эм. Куда мы можем пойти танцевать? – Спускайся – и мы никуда не пойдем в это время ночи. – Ну как так?! Я хочу танцевать… – И он начал по-дурацки отплясывать чечетку, размахивая руками в воздухе. Эмма сказала да. Он знал, что так и будет, но до смерти боялся, что нет, он был уверен, что она только и мечтает о том, чтобы выйти за него замуж, но в то же время ждал, что она спустит его с лестницы. Он подождет, думал он, он не будет спрашивать ее сейчас, она только приехала после долгой дороги, она устала, он подождет до выходных. Или до следующих. Или до праздников. Она кинула свои сумки и пошла прямо в душ. Через десять минут, когда она вошла на кухню с влажными волосами, завязанными в узел, и в своем старом велюровом спортивном костюме, он отвернулся от раковины, в которой мыл руки, и сказал: – Эм, я очень, очень хочу жениться на тебе. Ты выйдешь за меня замуж? – Да, – сказала она и направилась к холодильнику, чтобы взять бутылку газировки. – Ты что? Она подняла глаза. – Ты можешь открыть пробку? Я никогда не могу с ними справиться. Я сказала да. Это случилось пару часов назад, но Нейтан все никак не мог оправиться от нахлынувшего на него возбуждения, удивления, восторга и недоверия. Он стоял на столе с поднятыми вверх руками. – Король! – закричал он. – Да-а-а-а-а! – Спускайся!!! Он легко спрыгнул на пол. – Нат, заткнись, там люди под нами спят. – Откуда ты знаешь, что они спят? – Потому что они ложатся в десять часов, а сейчас уже за полночь. – А, ну да. – И я тоже засыпаю. – О нет, ты не заснешь, ты выйдешь за меня замуж. Мы не можем вот так все бросить. – Я не собираюсь ничего бросать, я выйду за тебя замуж, только не сейчас. – Давай пойдем на улицу и найдем какое-нибудь место… Разбудим кого-нибудь. – Не говори глупостей. – У тебя нет никого из приятелей, кто бы сейчас уходил со смены? – Нет, все мои приятели либо спят у себя в кроватях, либо работают. Как и твои. – Точно, мы можем пойти в участок. Или в больницу. – Они нам спасибо не скажут. Мы можем сказать всем завтра утром. – Давай тогда просто сходим выпьем. – Куда? – Мы что-нибудь найдем. – Ничего легального мы точно не найдем. – Эй, знаешь что, у нас есть та бутылка шампанского, которую ты выиграла в лотерею. – Сейчас уже слишком поздно начинать, от него ужасное похмелье. – Нет, если выпить совсем чуть-чуть, а мы выпьем совсем чуть-чуть, потому что мы им поделимся. – С кем? – Я скажу тебе, с кем. Знаешь, кто навел меня на все эти «выйдешь ли ты за меня?» мысли? – Ты хочешь сказать, что это была не твоя идея? – Да, но я просто как-то сам до нее не доходил. – Я заметила. – Я и не знаю, когда дошел бы, если честно, тут то одно то другое, и ты знаешь, какой я застенчивый. – Что-что? – Да, вот так, на самом деле я очень застенчивый человек. Это сержант Грэффхам заставила меня задуматься об этом. Я не помню, почему это всплыло, – как-то в связи с этими пропавшими женщинами, видимо. Только она сказала не тормозить с этим, и насела на меня, все говорила, какая ты у меня хорошая… и каким я буду хорошим мужем, и все такое. Правда, ты ей обязана, Эм. – Я не забуду ее поблагодарить. – Ты можешь сделать это сейчас, мы пойдем прямо к ней. Мы будем танцевать рядом с ее домом и возьмем с собой эту бутылку. Пошли! – Нейтан, не будь дураком. Ты не можешь просто вламываться в дом к своему сержанту и будить ее.