— Да, — Виноградов, обернувшись, придержал уже готовую скрыть его дверь. — Ты Бакониса не ищи. Его убили — в понедельник… Нижняя половина лица Владимира Александровича еще продолжала по инерции улыбаться, но слова Жанетты уже медленно и нехотя проникали в мозг. Капитан шагнул обратно, на узкие ступени бетонного крыльца, почти сразу же оказавшись вплотную к собеседнице. — Да? — не придумав ничего умнее, переспросил он. — Побеседуем? — спокойно выдерживая взгляд Виноградова, поинтересовалась Жанетта. Почти сразу же к тротуару, тихо шурша, подкатила белая «шестерка». Жанетта села рядом с водителем — не оборачиваясь, уверенная, что Владимир Александрович последует за ней. Виноградов подошел к задней двери, взялся за ручку… Разбитое недавно темя защипало, неприятно напоминая о той поездке, с которой, собственно, все и началось. — Бить не будете? — поинтересовался он, постепенно возвращая себе присутствие духа. — А то есть любители… — Не будем, — серьезно заверила Жанетта. Водитель предусмотрительно промолчал… Минут через пять машина остановилась на улочке, которую скорее можно было назвать просто промежутком между двумя старинными зданиями. В высокой кирпичной стене неприметно чернела дверь без номера и вывески — Виноградов, вспомнив свой последний приезд в этот город, с удивлением узнал особняк Министерства обороны Республики — но, естественно, не парадный его вход. Спутница уверенно нажала кнопку звонка — их, очевидно, уже ждали, потому что мгновенно Жанетта и Виноградов очутились внутри, в крохотной казенного вида комнатке перед уходящей на второй этаж лестницей. Не глядя на мелькнувшее в руке дамы удостоверение, часовой в национальной форме козырнул Жанетте, — Владимира Александровича он вообще как бы не заметил, что почему-то болезненно кольнуло самолюбие капитана милиции. — Кофе будешь? — спросила Жанетта, когда они, поднявшись, прошли полутемным пустынным коридором и очутились наконец в безликом и по-военному равнодушном кабинете. — Давай… — без энтузиазма пожал плечами Виноградов. — Я разве когда отказывался? Хозяйка сунула кипятильник в стеклянную банку с водой и захлопотала у тумбочки. Владимир Александрович тем временем огляделся. Полированный стол с телефоном, компьютер, сейф… Шкаф, «пищевая» тумбочка. Много цветов на подоконнике, зеркало на внутренней стороне двери… Там, где мужчина явно обошелся бы газетой, — аккуратная льняная салфеточка. — Твой кабинет? — Ага, — ответила Жанетта и озабоченно посмотрела в сахарницу. — Песку мало — забыла купить. Но ты ведь несладкий пьешь? — Как прикажете, гражданин начальник. — Ой, брось! Я действительно теперь здесь работаю. В военной контрразведке. Как и ты — капитан. — Однако! — не удержался Виноградов и, сразу поскучнев, спросил: — Вербовать станешь? В жизни его несколько раз вербовали, и, как правило, ничем хорошим это для Владимира Александровича не заканчивалось. — Нужен ты… Ким Филби! — Тогда ладно, — Виноградов принял большую коричневую местной керамики кружку. Кофе был крепким и ароматным. — Бальзама? — Хорошо живете! Армейский паек? — Индивидуальные запасы. Так будешь? — С удовольствием. После кофе перешли наконец к сути. — Володя… Давай попробуем так: я делюсь с тобой кое-какой информацией, в определенных пределах. Если тема разговора тебе интересна — ответь на пару вопросов… А там, может быть, что-то вместе придумаем. — Когда прокурор говорит «садитесь» — не принято отказываться! Виноградов предпочел отделаться старой шуткой. Но Жанетта расценила ее как согласие — и не ошиблась. — Прекрасно. Итак… На территории республики расположено два объекта атомной энергетики — мирных, разумеется. Кроме того, есть основания полагать, что по меньшей мере в трех местах, на территории ваших военно-морских баз и воинских частей, имеются в том или ином виде ядерные боеприпасы… — Да ну-у! — Нет-нет, не смейся! Конечно, наши депутаты и общественность имеют доступ на российские военные объекты, пока еще не выведенные вашим президентом, но надо быть специалистом… — Слушай! Существуют же технические средства контроля, всякие международные инспекции… — И тем не менее. Спецслужбы НАТО, по их информации, такими сведениями не располагают, но наши агентурные данные… Да не улыбайся ты, все очень серьезно! При том бардаке, который сейчас царит в армии, а тем более — в ваших оккупационных гарнизонах… Все берут взятки, а кто не может, просто ворует: кальсоны, тушенку, бензин, пулеметы… — И атомные бомбы! — вежливо кивнул Виноградов. Так вежливо, что собеседница сразу осеклась — в другое время и в другом месте капитан был бы не прочь почесать язык по поводу родной российской бестолковости и вороватости, но… сейчас обстановка не располагала. — Ладно… Уже больше года мы ведем разработку по информации о хранении, хищениях и незаконной транспортировке ядерных боеприпасов из арсеналов бывшей Советской Армии. Некоторое время назад свое журналистское расследование начал Андрей Баконис… Теперь его убили. Виноградов посерьезнел — смерть человека всегда является веским аргументом. Даже в теоретическом споре. — Вы полагаете — это связано? — осторожно поинтересовался он. — Да. Вскрыт его персональный сейф в редакции, код знал только сам Баконис — там выгребли все. Но вот дома перерыли квартиру и взяли только «атомную» папку — и деньги, валюту по мелочи… — Для маскировки, — понимающе кивнул Владимир Александрович. — Но — насчет сейфа — как они… — Андрея перед смертью пытали — недолго, правда… Только потом убили. Пронзительный холод — отголосок чужой боли — окатил Виноградова и плотным клубком сгустился в груди. Он еле слышно, сквозь зубы, выругался, давая выход страху и ненависти. — Есть шанс найти? — Работаем. И полиция, и мы… Ну что? Капитан понял: — Спрашивай. После услышанного он признал за Жанеттой право задавать вопросы. И это было уже — много. — Ты здесь в командировке? По службе? — В командировке. Но не по службе — как частное лицо. — Не совсем понятно… — Я в отпуске… И Виноградов кратко, но достаточно подробно изложил суть произошедших с ним с позапрошлого вечера событий. — Да-а… — поправила очки собеседница, когда он закончил. — Смотри, как интересно… — Серьезно? — Виноградову показалось, что Жанетта употребила не совсем точный эпитет для того, что с ним произошло. Но спорить не стал. — Вы меня в редакции «срисовали»? — Да-а, ерунда! Дело техники, — рассеянно, думая о чем-то своем, ответила контрразведчица. — Редакция, кабак, туда-сюда… Ладно! Жанетта встала и с видом человека, принявшего важное решение, поставила кипятить воду под кофе. Виноградов молча ждал. — Слушай. В июле командованием одной из дислоцированных пока на нашей территории русских частей — мы называем ее обычно «вторая авиабаза» — в порядке конверсии был заключен договор с фирмой «Норд-Вест круизез» на продажу, как там написано, «приборов экологического контроля». Мы этой информацией владели — и плевать, в общем-то, не наше дело… но смутила сумма взятки, которую получил командир части, — удалось ее почти случайно отследить… — Вот даже как? — Он открыл счет на свое имя. В банке — в Мюнхене. А мой человек ему в этом помог. — Неплохо! — Так вот… Ты знаешь, как выглядят ядерные боеприпасы для стопятидесятидвухмиллиметровых гаубиц? — Нет. — Ошибаешься. Знаешь! Тебе его достаточно подробно описал… — Мастер? Ни хрена себе! Жанетта, скрипнув дверцей сейфа, выложила перед капитаном несколько соединенных канцелярской скрепкой листков. Это были ксерокопии из какого-то иностранного журнала — текст на английском, таблицы тактико-технических данных… Дважды встречались: схематический рисунок контейнера, именно такой, каким его представлял себе Виноградов, а также не слишком четкая фотография с натуры.