– Звучит неплохо. – «Звучит неплохо»? Звучит ужасно, неловко, неудобно, стрессово и злосчастно. Это последнее, чего бы мне хотелось. Но Такер уже отвернулся, и у меня мигает пешеходный знак, поэтому я перехожу дорогу и ускоряю шаг – мне не хочется, чтобы Такер видел, куда я направляюсь. – И кто этот мистер Красавчик? – раздается голос Кэсс, когда я огибаю угол у входной двери общежития. – Ай! Да что ж вы с Нейтом так любите меня пугать? Завязывайте с этим. Я уже подумываю о том, чтобы повесить вам на шеи колокольчики. – Не снижая скорости, мчу к лифту, но Кэсс идет в ногу со мной. – Ладно-ладно, поняла. Не буду тебя больше пугать. А теперь выкладывай все об этом мистере Мышцы-и-Пресс. – Кэсс опускает солнцезащитные очки на нос, чтобы я узрела ее вопросительно выгнутые брови. – Как ты его увидела? – Да просто. Шла с Нейтом, и он увидел вас двоих через дорогу. Я осталась поглазеть… да, вот такая я любопытная. К тому же хотелось узнать, почему он так разозлился. Теперь понятно почему. Тот парень – красавчик. Черт. И Нейт нас видел. Я вроде пресекла флирт на корню, но все же… Меня бы не порадовало, если бы Нейт возвращался в общежитие с какой-нибудь красоткой. Хотя приятно, что Нейт ревнует. Мы почти не говорим о наших чувствах, и частично в этом виновата я. Мы говорим о моих страхах, многие из которых уже устранили. Но мы не говорим о том, что чувствует Нейт ко мне и что чувствую я к нему. Совсем не говорим. Нейт как-то раз в машине, по дороге из аэропорта, обмолвился, что любит меня, и мое сердце наполнилось нечаянной, немыслимой радостью, которая тут же испарилась от его слов, что он имел в виду другое. И я страшно боюсь заговаривать об этом, так как не знаю, как строить отношения, когда тебе не шестнадцать, ты не школьница и не ходишь на свидания с родительским требованием вернуться к десяти. Джошу я призналась в любви почти сразу. Мы оба говорили о любви, целуясь на подъездной дорожке у моего дома. Сейчас я понимаю, что тогда эти слова были сказаны не всерьез. Ведь только спустя месяцы я стала вкладывать в них настоящий смысл, осознав, насколько Джош важен для меня. Но до этого момента я произнесла их сотни раз, и каждый раз они были пусты. Наверное, поэтому я боюсь говорить их Нейту. Не хочу, чтобы он произнес мне их в ответ, чувствуя себя обязанным это сделать: как ответную реплику в пьесе, как реакцию на мое действие. Я не хочу, чтобы все было так же, как в мои шестнадцать. – Уверена, тебе придется объясняться по поводу общения с мистером Красавчиком, – говорит Кэсс, выходя из открывшихся дверей лифта. Она первой замечает ждущего в коридоре Нейта, и когда я тоже замечаю его, по телу пробегает дрожь. Он. Выглядит. Взбешенным! Чем ближе я к нему подхожу, тем сильнее он пытается изобразить хладнокровие, но я-то вижу, что внутри он кипит от гнева. Нейт чмокает меня в щеку, в нашей с Кэсс комнате усаживается на моем стуле, откинувшись на спинку и расставив ноги. Его колени подпрыгивают из-за бушующей в теле энергии. Я кидаю рюкзак на кровать. Разувшись, забираюсь на постель и начинаю доставать тетради. Кэсс, ощущая сгустившееся в воздухе напряжение, с улыбкой кивает Нейту и уходит, прикрыв за собой дверь. Боже. – Во сколько выходим? – спрашиваю я, усиленно делая вид, будто все нормально. – Не знаю. Добираться туда час. Наверное, в пять? – Его колени все еще подпрыгивают. Я вижу это краем глаза. – Хорошо. Мне не нужно много времени на сборы, так что можем поесть перед уходом. – Я не настолько голоден, – отвечает Нейт. Оу. Повисает молчание. Избегая зрительного контакта, занимаю себя перелистыванием страниц тетрадей, притворяясь, будто что-то ищу. Нейт дергает коленями, вперив в меня взгляд, и между нами воцаряется жуткая неловкость. А потом Нейт резко встает. – Ладно. Приходи, когда будешь готова, – бросает он и быстро исчезает за дверью. Стоит ей закрыться за ним, как я падаю на постель. Какого черта? Через несколько минут возвращается Кэсс. – Подружка, что ты сделала с этим мальчиком? – спрашивает она. – Если честно, понятия не имею. Он просто молча посидел тут весь на нервах, дерганый. Супердерганый. А потом ушел. – Он такой милашка, когда ревнует. – Кэсс устраивается на постели рядом со мной, голова к голове. Я смотрю на нее округлившимися глазами. – Ты должна использовать это. Уверена, сейчас он ради тебя готов на все. – Та-а-ак… И когда это Пейдж завладела твоим телом? Верни назад Кэсс. – Я встаю переодеться к игре в удобные джинсы и синюю футболку. – Эй, мы же двойняшки. Некоторые черты характера у нас в генах, – подмигивает она мне. Покачав головой, надеваю чистую футболку и убираю волосы в небрежный хвостик. Мне вдруг хочется выглядеть насколько возможно просто и заурядно, чтобы больше никакие парни на меня не засматривались и Нейт вел себя нормально. Нейт – Ты чего, как в жопу ужаленный? – спрашивает Тай, когда я вваливаюсь в комнату, толкнув дверь с такой силой, что она чуть не ударяется об стену. Закрыв ее за собой, утыкаюсь в нее лбом. – Психанул я. Чуток не в себе после того, как увидел Роу с каким-то накачанным придурком. – Поворачиваю голову к Таю и выгибаю бровь. – Ха! Ревнуешь. Забавно, – отзывается брат и возвращается к работе за ноутом. – Ни хрена не забавно. Отвратительное чувство. И Роу я таким точно не нравлюсь. – Ну, тогда ей, может, не стоит больше тусить с… как ты там его обозвал? Накачанными придурками? – Тай не подкалывает меня, но в его словах все же кроется издевка. – Он здоровый, как шкаф, вот и все, – говорю я, не желая признавать, что парень еще и смазлив. Братец лишь поржет. – Эта девочка достала тебе билеты чуть ли не на лучшие места на игру «Оклахома-Сити Тандер», и почти все свое время она проводит тут, в общежитии. Тебе не о чем беспокоиться, если только… У вас же уже было? Я молчу. И, стоя к нему спиной, достаю толстовку. – Ты, блин, шутишь?! – Она – особенная, Тай. Не какая-то там девчонка с летнего фестиваля, которой я попользовался, чтобы забыть о Сэди. Она… важна для меня. – Я отворачиваюсь от брата, чертовски надеясь на «выход» серьезного Тая, а не засранца, который частенько заимствует его тело. Брат молчит, и я расслабляюсь. До прихода Кэсс он не произносит ни слова, а потом они оба сидят в тишине, готовясь к парам. Роу приходит полчаса спустя, и, несмотря на то что я вправлял себе мозги с той самой минуты, как покинул ее комнату, стоит ее увидеть, как у меня возникает дикое желание рычать и бить себя в грудь, заявляя на нее права. Роу надела обтягивающие джинсы, черные конверсы и тонкую синюю футболку. Позже она начнет мерзнуть, но я не скажу ей об этом, поскольку хочу, чтобы она надела мою толстовку. И хочу, чтобы накачанный придурок увидел Роу в ней – так мы разом разберемся со всем этим дерьмом. – Отлично выглядишь, – делаю ей комплимент, изо всех сил заталкивая внутрь зверя, пытающегося вылезти наружу. Роу подается вперед, и я целую ее в щечку, притянув к себе. Ее волосы стянуты в хвост, и мне безумно хочется куснуть обнаженную шею. – Выглядывайте нас в телике, – бросает Роу Кэсс, и я беру ее за руку. Мой однокомандник, Рис, снова любезно одолжил мне машину. Я уже размышляю, как привезти сюда свой автомобиль, чтобы не зависеть от других. Нам с братом он был не особо нужен, но теперь я хочу возить Роу по разным местам. И, думаю, Таю тоже будет удобно с моей машиной под боком. Он может водить ее, поскольку она модифицирована. Роу покусывает губу, когда мы садимся в машину. Она нервничает. Ей непросто находиться в толпе. Я пытался отговорить ее от похода на стадион, но она стремится доказать себе, что способна выдержать это. – Я все время буду рядом, – касаюсь я пальцев Роу, выезжая со стоянки. Она отвечает нервной улыбкой. Мы болтаем всю дорогу. Роу рассказывает о том, как праздновала Дни благодарения на севере, на ферме бабушки и дедушки, а я – о наших нетрадиционных празднованиях с родителями и ужином, на который мы заказывали блюда, не имеющие никакого отношения к индейке. Роу нравятся мои истории, наверное, они отвлекают и успокаивают ее, поэтому я продолжаю трещать без умолку. Про себя же думаю о провожавшем ее придурке. Мне ужасно хочется спросить Роу о нем, но я знаю, что сейчас совершенно точно неподходящее время и мне это выйдет боком. Парковка забита, и мы находим место у дороги. Далековато от стадиона, зато мы припарковались практически у выезда на шоссе и, если нас не подопрут другими машинами, сможем быстро уехать. Чем ближе мы подходим к центральному входу, тем сильнее Роу сжимает мою руку. У меня уже побелели костяшки пальцев. – Роу, нам не обязательно это делать. Я с радостью проведу следующий час с тобой вдвоем в машине по дороге назад. И потом, мы можем заскочить в «Сэлли» или еще куда-нибудь. У меня сердце разбивается от плещущего в ее глазах ужаса. Мы стоим у тротуара, по которому течет людское море. Толпа настолько плотная, что проходящие мимо задевают нас плечами, и когда это случается, Роу каждый раз закрывает глаза. – Давай повернем назад? Ты согласна? – побуждаю ее, почти умоляя уйти. Она приоткрывает рот, собираясь что-то сказать, но тут за моей спиной раздается голос: – Нейт? Притер? Это ты? Да вы издеваетесь… Сердце прыгает вверх и застревает в горле, лишая меня возможности не только говорить, но и дышать. Ужас на лице Роу сменяется смятением, а спустя секунду в глазах отражается догадка. Да, она права. – Сэди. Вот так встреча, – разворачиваюсь я к до боли знакомому образу. На Сэди чересчур короткие шорты и черные туфли. Из-за шпилек она одного роста со мной или даже на дюйм выше. В ее глазах я вижу девушку, которой в старшей школе отдал свое сердце и все, что только мог, а вот ее тело… оно изменилось… созрело, стало более… блин, не знаю я. Стало другим. – Что ты тут делаешь? – спрашивает Сэди, потянувшись обнять меня. Я отпускаю руку Роу, чтобы обнять ее в ответ, однако потом ладони Роу не нахожу – она засунула руки в карманы. Черт. – О… отмечаю свой день рождения, что-то вроде того. Мы пришли на игру, – мямлю, как идиот. Паника не дает мыслить ясно. Проклятье, как же хочется, чтобы Роу дала взять себя за руку. – Родители сказали, что ты играешь за команду Оклахомского универа? – Да, это открывает для меня широкие возможности. Собственно, потому я сегодня и здесь. О нас объявят в перерыве матча – реклама и все такое. – Взгляд Сэнди постоянно соскальзывает за мое плечо, и до меня не сразу доходит, что я облажался, не представив Роу. – Круто! О, это моя подруга Роу. Мы встретились в Макконнелле. – Я понимаю, что сморозил глупость, в тот же миг. Происходящее похоже на лавину: я столкнул с вершины горы валун, и теперь остается лишь смотреть за тем, как он по пути сносит снег. Две девушки – единственные, к кому я питал сильные чувства, – пожимают руки, и взгляд той, которую я люблю, говорит: ты разбил мне сердце. – Что ж, побегу догонять девчонок. Может, еще увидимся. – Сэди снова меня обнимает. Я не знаю, куда деть свои руки. Все мысли только о том, как просигнализировать Роу, что Сэди для меня ничего не значит, несмотря на вылившийся у меня изо рта словесный понос. – Пойдем займем наши места, – говорит Роу, направившись вслед за Сэди. Похоже, ее страхи прошли. Ни следа нервозности, о которой я так волновался всего несколько минут назад. Однако на место нервозности пришел холод, и это моя вина. Мы проходим к нашим местам, и я замечаю Сэди, сидящую напротив нас со своей командой. Она машет нам, и я поднимаю руку, показывая, что тоже ее вижу. Ну, знаешь ли, вселенная! Это ни черта не клево. Ни черта! Руки Роу покрыты мурашками, ей стало холодно, и я предлагаю надеть мою толстовку. Она не берет ее, сказав, что не мерзнет. И даже не изображает фальшивой улыбки. Она показательно дрожит всю первую четверть матча, чтобы донести до меня, как сильно я облажался. – Роу, пожалуйста, надень мою толстовку. – Я стягиваю кофту через голову и протягиваю ей.