22:13 Devil В том и дело! То, что я родственница шефа, не означает, что я плоха в рисовании. Сначала нужно проверять, а потом злиться, согласен? 22:13 Simon Саймон говорит: улыбнись. 22:14 Devil Ох, а что согласен, не сказал! Но всяко спасибо, ты умеешь поднять настроение =) 22:14 Глава 6 Внутри все кипело. День, три, неделю спустя ничего не поменялось. Я продолжала злиться при виде Стаса, бесилась, слыша его голос, психовала, ощущая малейший аромат одеколона с легкой горчинкой и кедровыми нотками. Было сложно до боли и зубовного скрежета – пытаться спокойно работать, чувствуя за спиной присутствие этой сволочи. Когда Стас не пришел в наш отдел на следующий день после памятной ссоры, хотя раньше торчал тут постоянно, я была рада. Видеть его не хотелось. Страшно было даже не то, что Соломинцев может вновь оскорбить меня и на этот раз прилюдно, а то, что я в порыве ярости реально могу ему что-нибудь сделать. Сомневаюсь, что «пигалицу» успеют поймать, прежде чем она воткнет ножницы ему в ляжку, расцарапает морду или хотя бы влепит пощечину. Честно, никогда не испытывала подобной злости и искренне не могла понять, почему она обуяла меня именно сейчас. Катюша предположила, что все просто навалилось, как снежный ком. Предательство папиного партнера, переезд, невозможность закончить институт уже в этом году… глупые подколы и оскорбления Стаса стали точкой кипения. Соломинцев не заявлялся больше недели, и это радовало, но успокоение никак не приходило. Зато в голове поселилась мысль: «А вдруг и правда блат?» У меня всего лишь курсы дизайна, художественная школа и много практики. Разве может это сравниться с профессиональным образованием? На помощь вновь пришла Катя, активно прочистившая мне мозг. «Ты паникуешь из-за образования лишь потому, что не можешь сейчас закончить свое. А сравниться может. Оглядись, посмотри на рисунки соседки… и расслабься». Художества Светки действительно немного успокоили. У нее был очень детский наивный стиль, подходящий только для мобильных приложений, но ведь это не означало, что она хуже кого-то? Такой же замечательный профессионал. Вторым успокоением стал небольшой акт вандализма. Специально задержавшись на работе допоздна, чтобы никто не стал свидетелем преступления, на единственном чистом клочке листа с карикатурой я подписала «КОЗЕЛ». Стало намного легче. Потом, конечно, многие подозрительно косились на стенд и ярко выделяющуюся надпись, но я стоически молчала. Кстати, в запале я все же попросила у деда денег на учебу. Честно призналась, что хотела бы вернуться сейчас, но «академ» этого не позволяет, и что не уверена, смогу ли накопить нужную сумму до следующего года, поэтому придется добавить. Оказалось, сказать стоило раньше, я зря держала все беспокойства в себе. Мама с папой были настолько убиты произошедшим с фирмой, что мои проблемы не обсуждали, а дед… он бы помог решить. Но нет, как сложилось, так сложилось. Работа в сфере игр – моя мечта. Нельзя было упустить шанс попробовать. Таким образом прошло полторы относительно спокойных недели. Полторы недели – и предынфарктное состояние, когда в отделе вдруг послышался голос Стаса. Во рту пересохло, сердце заколотилось, а пальцы нервно и сильно, до треска, сжали несчастный стилус. Первыми явились странное предвкушение и страх, липкий, плотный, обволакивающий. Потом пришли раздражение и злость. Теперь с начала безобразия уже минуло двадцать минут. Стас трещал без умолку, как экзотическая птичка, а девочки собрались кружком и слушали его, раскрыв рты. Меня Соломинцев, к счастью, не трогал, будто даже не представлял, кто такая и зачем существую. Но я все равно позорно сбежала в коридор, чтобы не слышать его голоса и восторженного курлыканья коллег. Отдышалась, прислонившись лбом к двери. Вот же… персональное чудовище, извращенец, который каким-то образом перебрался в совершенно другую сказку и зовется именем любимого персонажа. Ты скотина, Соломинцев, знаешь это? – Привет, – послышалось за спиной. – Что-то случилось? Этот теплый голос странным образом успокаивал. Хотелось лечь поудобней, закрыть глаза и слушать его, пока не провалишься в безмятежный сон. Но вместо того чтобы свернуться на полу калачиком, я подняла голову, посмотрела на подошедшего и узнала светловолосого друга Стаса. – Привет, – нерешительно отозвалась я. – Нет, не то чтобы… – А что тогда? Вид у тебя унылый. – Он улыбнулся. – Это ведь ты Соломинцеву «чудесный» портрет нарисовала? Я Рома Марков, работаю в его команде. – Он протянул ладонь для рукопожатия. – Да, это я была. Ангелина Прохорова. – Я невольно рассмеялась, подавая руку в ответ и крепко пожимая ладонь парня. – Можно Энжи. Рада познакомиться. Рома оказался всего на три-пять сантиметров выше меня, но голос и улыбка… за них можно было простить все. Я с ходу влюбилась в эту улыбку! Боже, какая нежная и согревающая. Как только человечек, создающий вокруг себя такую удивительную атмосферу, может быть другом наглеца Соломинцева? – Взаимно. – Роман кивнул. – Замечу, Стаса ты тогда круто уделала, он долго не мог отойти. – Он первый начал, – поябедничала я. – Он умеет, – усмехнулся Марков. – Слушай, может, в столовую зайдем, посидим спокойно? Все равно обеденный перерыв. Я хотел Стаса позвать, но он, кажется, занят… Я искренне хотела отказаться, чтобы не становиться заменой Соломинцева. Да и странно это, «заходить» куда-либо с малознакомыми молодыми людьми. Но довольный смех Стасика, послышавшийся из-за двери, и понимающая улыбка Маркова сделали свое дело. Я кивнула. – Идем. Хоть развеюсь. Поначалу мы шли в полной тишине. Я пыталась выкинуть из головы голос Стаса, Рома задумчиво смотрел под ноги, а потом вдруг спросил: – Так ты, значит, внучка директора? Я вздохнула. Он в десять раз наблюдательней Соломинцева и спокойно заметил фамилию или же это Стас успел рассказать? – Ага… – Давно подозревал. Еще когда увидел, подумал, – довольно заметил он и добавил: – Вы похожи. Кстати, Степан Аркадьевич рассказывал, что ты очень хорошо рисуешь. – Рассказывал? – удивилась я. Дед, конечно, человек разговорчивый, но не настолько, чтобы каждому встречному без повода говорить о внучке. – Мы неделю назад всей командой получали у него по первое число, а Грей посреди тирады Прохорова вдруг взял и спросил его о внучке, которая якобы у нас работает. У нас половина ребят Стаса тогда чуть не прибила. Степан Аркадьевич одарил таким взглядом, что все, пиши пропало, сейчас пошлет всех куда подальше и с проектом, и с работой. Кинет недоделанную игру, как кость, какой-нибудь другой команде, более профессиональной. А нет, вдруг повеселел и начал охотно делиться успехами внучки. Судя по его словам, ты просто умница. Рома улыбался и внимательно смотрел на меня, заставляя краснеть. Нашла их сходство с Соломинцевым: никогда не исчезающая с лица улыбка. – Он слишком хорошего мнения обо мне, – неловко отмахнулась я, хотя слышать похвалу было приятно. – Ну не знаю… Степан Аркадьевич слов на ветер не бросает. – Рома окинул взглядом столовую, выискивая, где бы приземлиться. – Я бы с удовольствием глянул рисунки. – Он замер, повернувшись ко мне, и настороженно поинтересовался: – Или это личное? Я улыбнулась в ответ и уверила: – Нет, не личное. Всегда рада, только в офис нужно вернуться. Наброски порой кривоваты, но… – Не, в офис пока не надо, – категорично отрезал Марков, – я только-только место нам отыскал, во-он там. – Рома поднялся на носочки и ткнул пальцем куда-то глубину столовой, где в углу у стены, видимо, пустовал стол. Я с трудом смогла скрыть смех. Боже, какая картина. И это друг Соломинцева? Наглого дылды, который дискриминирует меня по росту? А его лучший друг едва ли не подпрыгивает, чтобы разглядеть что-либо за головами более высокого народа. Я наблюдала за суетящимся Марковым и все больше задавалась вопросом: почему все наши девочки сходят с ума по Соломинцеву, а Рому практически не замечают? Он такой чертовски милый и симпатичный, а еще очки… мой личный фетиш. – Купить тебе что-нибудь? – предложил Рома, когда мы присели. Едва ли он подозревал, что размышляю я сейчас именно о нем. – Нет-нет, не стоит, я просто посижу. – Я помотала головой, вспоминая легкий салатик, который успела съесть до прихода Стаса. Салат был из капусты, не самый вкусный, зато полезный. И бесплатный. Кто, если не я, решил экономить каждую копейку, откладывая в фонд учебы? Ромка ушел занимать очередь у буфета, а я продолжила за ним наблюдать, вновь утопая в мыслях о Маркове и Стасе. Друзья, друзья… а стоит ли мне тогда так непринужденно болтать с Ромкой, если они друзья? Вдруг он решил помочь другу и нагадить мне, снова ранить побольней, раз Соломинцев меня за что-то невзлюбил? Катя бы мне во всем помогла, уверена. Она даже вымучивала со мной мои курсовые, когда я затягивала со сроками и рыдала в ночь перед сдачей. А что еще сближает так же сильно, как гребаные курсовые? Я окинула Маркова очередным взглядом от светлой макушки с парой торчащих прядей до голубых джинсов и носков белых ботинок. Надеюсь, что нет. Каким бы козлом ни был Соломинцев, не стоит такой же ярлык вешать на его друга. Мне Рома показался уютным. Словно старый друг, общаться с которым не мешают и долгие годы разлуки. – Держи, я не могу оставить девушку без презента. – Сияющий Рома вернулся минут через пять, неся поднос с едой. Передо мной расположились чашка чая и тарелочка с маленькой корзиночкой. Джем и апельсиновое желе. Мил даже в выборе десертов, не схватил тошнотворное пирожное с бесконечным количеством взбитых сливок. Сам Ромка уселся напротив, подвигая к себе поднос с пловом, чаем и булкой – полноценный обед. – Это подкуп? – шутливо уточнила я. – Выглядит красиво, но перед дедом всяко словечко не замолвлю. – Ни в коем случае, – уже активно жуя, отозвался Ромка. – Да и с Прохоровым такое не прокатит, он за «поручительства» только сильнее шкуру сдирать начнет. – Да, есть такое. – Я кивнула, радуясь, что парень понял шутку, и задала мучающий вопрос: – А как ты узнал, что я внучка директора? Все же догадливый или Стас сказал? – Знаешь ли, – усмехнулся Марков, – у нас тут идиотов мало – это раз; Прохоровых мало – это два. Тяжело не догадаться с ходу. Ну как же тяжело? Друг твой не догадался. Зато полторы недели назад из-за этого активно меня оскорблял. Секундочку, Марков сказал, что у деда они были неделю назад. Зачем Стас обо мне спрашивал? – Но, честно говоря, я удивился. – Рома подпер голову рукой и подался вперед, едва не ложась на стол. Прямо как Соломинцев. Сходство выбило меня из колеи, заставляя ненадолго забыть о неприятных мыслях. Какая же давняя у этих двоих дружба, если они успели нахвататься друг от друга жестов и привычек? И какой же сильной она должна быть. Болезненная для меня тема, заставляющая постоянно думать и тревожиться. Я тяжело сходилась с людьми в школе, не менее сложно – в институте. Возможно, и скорее всего, сама была не сахар. Слишком разбалованная, слишком нетерпимая. Но нашла человечка, которого безумно боюсь потерять, – Катюшу. До сих пор иногда переживаю, что все рухнет. А Соломинцев и Марков… все-таки кто из них больше дорожит дружбой? И можно ли вообще дорожить «больше»? Если Стас козел, это ведь не означает, что он такой для всех. – Удивился? – кратко поинтересовалась я. После унылого салатика корзиночка оказалась слишком вкусной, и отрываться от нее не хотелось. – Я подозревал тебя сразу. Но дело в том, что Стас так заинтересовался внучкой директора, как-то маниакально даже… – Рома поднял бровь. – Я было подумал, что он втюрился. Я закашлялась, давясь пирожным. То ли жадность сгубила, то ли предположение Ромы оказалось слишком абсурдным. Откашлявшись, я кровожадно воткнула вилку в корзиночку, звякая зубцами о тарелку, и выдавила: – Очень сомневаюсь. Он скорее ищет способ, как лучше оскорбить. – Думаешь? – Знаю. Поверь, я не поклонница вашего Соломинцева, это пусть все мои коллеги скачут вокруг своего местного идола, поят чайком и угощают сладостями. Я рисую карикатуры не из большой любви!