В свете молнии, озарившей небо, сверкает серебряный кинжал, который несется по воздуху. Морган, выскочившая у меня из-за спины, превращается в цветовое пятно. На лицо брызжет теплая влага, я вздрагиваю, чувствуя, как сквозь пальцы течет тающий лед. Морган падает. В глазах Старейшины мелькает сожаление, но она отворачивается, садится в машину и уезжает. Я отрываю взгляд от задних фар: Морган лежит у моих ног. Кинжал вошел ей в грудь по самую рукоять. Вокруг девушки растекается кровавая лужа. 28 Я падаю на колени рядом с Морган. Холодная грязь просачивается сквозь одежду. Горячая кровь заливает руки. – Все будет хорошо. С тобой все будет хорошо, – обещаю я, не веря себе. «Морган – Кровавая Ведьма. Она восстановится». Вот только ее лицо искажено от боли, из раны хлещет кровь, а я не представляю, что делать. – Помогите! – Слово вырывается у меня из горла и уносится ветром. – Помогите нам! Морган морщится и тянется к рукояти кинжала. – Нет, не вытаскивай его! – Нужно сделать это, – Морган упорно тянется к кинжалу, – иначе рана не заживет. – Тогда позволь мне. – Я собираюсь схватиться за рукоять и слышу, как хлопает дверь дома. Арчер несется к нам под проливным дождем и падает на колени напротив меня. В глазах у него тревога, но зубы решительно стиснуты. – Что случилось? – Арчер берется за рукоять и одним плавным движением вытаскивает кинжал у Морган из груди. – Кто ее ранил? Зажимаю рану ладонью, но кровь продолжает течь. – Почему она не останавливается? Морган, почему?! У Морган дрожат веки. В небе вспыхивает молния. От грома рокочет земля. Хотя, нет… земля действительно трясется, но гроза тут ни при чем. Дело во мне: магическая сила выбилась из-под контроля, потому что Морган меня не осаживает. Она знает, что делать, когда я паникую. Она всегда помогает. – Морган! – Я сильнее прижимаю ладонь к ране, но тело девушки становится безвольным. – Морган! Арчер подхватывает Морган под коленями. – Нужно занести ее в дом. – Забыв о собственных ранах, он поднимает Морган и бежит к двери. Я спешу за ним. Вскоре мои кроссовки, промокшие и испачканные кровью, скользят по деревянному полу. Вслед за Арчером я захожу в гостиную. Он укладывает Морган на диван и зовет ее родителей. Те появляются секунду спустя вместе с Кэлом и мамой. – Что случилось? – Миссис Хьюз опускается на колени возле дочери. Арчер пятится от дивана, но смотрит на меня. Миссис Хьюз перехватывает его взгляд. – Ханна?.. – Старейшина Китинг… – Я пытаюсь совладать с эмоциями, которые сводят горло, сдавливают легкие, перекрывая дыхание. – Она предала нас. В ране был кинжал… Мистеру Хьюзу этого достаточно – он опускается на колени рядом с женой. Вместе они тянутся к дочери. Руки у них краснеют от крови, а глаза становятся ярко-синими – начинает действовать магия. – Ханна! – окликает меня Арчер. Я снова и снова прохожу мимо него, судорожно меряя гостиную шагами. – Ханна, нам нужно знать больше. Где Старейшина? – Не представляю! Уехала куда-то. Но она нас предала. Она закулисный манипулятор всего случившегося. – Поворачиваюсь, чтобы снова пересечь комнату, но врезаюсь в Арчера, и бедняга морщится. – Еще раз. – Он кладет перевязанные руки мне на плечи, вынуждая остановиться. – Медленно. – Китинг создала препарат Охотников, из-за нее погиб папа. Арчер что-то тихо, но настойчиво мне шепчет, только я его не слышу. Я слышу лишь гром и бесконечное «виновата, виновата, виновата» в своей голове. Если бы несколько месяцев назад я не помогла Элис сбежать из манхэттенской квартиры, Тори лишила бы ее силы, как и собиралась. И Тори не обвинила бы Лекси и Корал, а те не сдали бы ее Совету. Не встретив Тори, Старейшина Китинг не приняла бы решительные меры. Папа был бы жив. – Нужно ее поймать! – Я смотрю на Арчера, прерывая ненужные слова утешения. – Я имею в виду Китинг! Она ведь создаст новую партию препарата! И надо выследить Охотников, пока Старейшина не прислала их за нами. Мама, которая до сих пор стоит у изголовья дивана и смотрит на Морган, переводит взгляд на Арчера. – Она помогала вам уничтожать препарат? Зачем ей создавать его снова? Я отвечаю, опережая Арчера: – Может, ей не хотелось, чтобы погибло столько наших, и в какой-то мере ей жаль… Конец моей фразы заглушает очередной раскат грома. – Хватит! – Я бросаюсь к окну и распахиваю его настежь, в гостиную влетают ветер и дождь. – Ханна, что ты делаешь? – спрашивает мама. – Заставляю грозу успокоиться, чтобы не мешала думать. – Я тянусь к энергии грозы, но она несметна. Настолько, что в одиночку мне в жизни не справиться. – Элис! – кричу я, и секунду спустя в коридоре появляется розоволосая Кровавая Ведьма. Она обводит взглядом гостиную и мертвенно бледнеет. – Что?.. – Хочешь помочь? – спрашиваю я, и Элис кивает. – Действуй! Мама делает шаг в нашу сторону. – Ханна, гроза слишком сильная. Ты не сумеешь… Но энергия Элис уже течет по моим жилам, и Кровавая магия взрывается в груди. На этот раз, потянувшись к эпицентру грозы, я умудряюсь его обхватить. Моя уверенность ослабляет бурю, но отодвинуть ее я пока не в силах. Смотрю на Кровавую Ведьму, розовые волосы которой струятся по плечам. Элис плотно сжимает губы и берет меня за руку. Наши силы сливаются воедино: магии достаточно, чтобы призвать вихрь, который уносит грозу на запад. Элис отпускает меня, и я сразу оседаю на пол. Очередной раскат грома едва слышен, зато в ушах громко звучит голос Джеммы: «Управлять погодой, конечно, фокус крутой». Я сказала ей, что Стихийникам это не по силам. Что такое нереально. Вдруг мы ничего не знаем о потенциале магии кланов? Не понимаем, на что способны, объединив усилия? – Ханна! – Мама бросается ко мне. От соприкосновения нас обеих бьет током, но родительница крепко меня держит и помогает встать. – О чем ты только думала?! – Как это получилось? – спрашивает Арчер. – Стихийники так не могут. Стоящая рядом со мной Элис улыбается, хотя дышит тяжело. – А вот и нет. Им нужно просто немного помочь. – Ай да безобразница! – Голос Морган звучит тихо, но заставляет меня обернуться. Девушка лежит на диване в окровавленной одежде, зато щеки порозовели. – Ты как, ничего? – Подбежать бы к ней, но на краешке дивана с покровительственным видом сидят ее родители. Уголок рта Морган изгибается вверх, но сесть она не пробует. – Лучше не бывает. Кэл смотрит то на Элис, то на меня.