Мы с Куинном рассчитываем очередного покупателя. У следующего в очереди воротник поднят, волосы скрыты шляпой, темные очки закрывают бо́льшую часть лица. А вот товар я не вижу. – Чем могу вам помочь? – спрашиваю я и, не дождавшись ответа, замечаю, что из-под шляпы выбилась розовая прядь. – Элис? – Тише, Хрустальная Принцесса! Хочешь устроить сцену? Я закатываю глаза. Элис смотрит через плечо, потом через другое и еще ниже опускает поля шляпы. – Зачем ты вернулась? Нужно протестировать парочку оскорблений? – Сегодня у меня шоу в Бостоне. Вообще-то в загашнике есть прикол про траву, но в таком случае получается, что ты наркоша. Куинн откашливается и смотрит то на Элис, то на меня. – Ты знаешь ее… или как? – К сожалению, знаю. – У кассы – буквально пара человек. – Справишься без меня? – Конечно. – Куинн вбивает код. – А Кэл сегодня появится? – Без понятия, – вру я. На самом деле я прекрасно знаю, где сейчас Кэл, но поклялась молчать. В тот день у леди Арианы он выяснял у Морган, как Кровавая магия может повлиять на постоперационную реабилитацию. Отец Морган случайно услышал разговор и помог Кэлу связаться со своим другом из Кровников, который занимается пластической хирургией в Лос-Анджелесе. Благодаря сочетанию современной медицины и магии Кэл вернется к нам через две недели, причем полностью восстановившийся после пластики. Уезжая в Калифорнию, Кэл нервничал, что реабилитацию будет контролировать Кровавый Ведьмак. Однако он не только волновался, но и радовался. Думаю, тот факт, что Кровники сотрудничали с нами во время рейда на «Холл Фармасьютикалс», помог Кэлу принять окончательное решение. – Скоро вернусь, – обещаю я Куинну и вывожу Элис через дверь с надписью «Только для персонала». В подсобке нам не помешают. Элис снимает шляпу. Розовые волосы падают на плечи, очки ведьма поднимает на макушку. – Что привело тебя в «Котел», Элис? – Ты. – Она снимает кольцо со среднего пальца и вытаскивает тонкую иглу из желобка во внутренней поверхности. – Говорю же, у меня шоу в Бостоне, а еще я занимаюсь с Фитцем и Элли, родителями Морган. – Я знаю, кто они такие. Элис закатывает глаза. – В общем, они научили меня, как отпускать чужую кровь из-под магического контроля. – Ведьма прокалывает подушечку своего пальца и морщится, когда появляется бусинка крови. – Дай руку! Я неохотно выполняю ее просьбу. Элис проводит окровавленным пальцем по моей ладони. Когда она поднимает руку, крохотная ранка уже затянута под воздействием магической силы. Красный мазок жжет ладонь, а потом – раз! – и впитывается в кожу. – Что это было? – Я тру место, где исчезла кровь. – Я тебя отпускаю и прощаю случившееся в Нью-Йорке. Надеюсь, ты ответишь взаимностью. – Элис густо краснеет и убирает волосы за уши. – Я, конечно, корчу из себя мажорку, но искренне считаю: то, что мы вместе сделали… то, что ты сделала для защиты не только своего ковена, но и всех нас… мегакруто. В ее словах столько неожиданной теплоты и сердечности, что я не могу не улыбнуться. – Спасибо, Элис. Большое спасибо! – Не за что. – Элис надевает очки. – К тому же я думаю, пульс у тебя должен подскакивать только от твоей подружки. – Даже за стеклами очков видно, как Элис двигает бровями, и теперь краснею я. – Мы сейчас обнимемся и поклянемся в вечной дружбе? – Ага, как снадобья-пить дать! Мерзятина какая! – Элис содрогается, но меня прикольное шоу смешит. – Ладно, пока! – Заглядывай – не стесняйся! Уходя, Элис показывает мне средний палец, но в ее исполнении этот жест лучше любых слов. * * * Вампир на экране признается в любви смертной девушке, но мы с Морган не обращаем на героев фильма ни малейшего внимания. Мы остались вдвоем без надзора взрослых впервые за черт знает какое время, и пальчики Морган запутались в моих волосах. У мамы сегодня вечерника, а мы должны были раздавать сладости к Хэллоуину, но бросились обратно в дом, едва машина родительницы скрылась из вида. Когда Джемма встала, чтобы сделать еще попкорна, Морган посадила меня к себе на колени, и мы слились в поцелуе. Теперь она уже не перебирает мне волосы, ее руки скользят по моей спине, пальчики ныряют под подол футболки, ладони прижимаются к теплой коже. Морган отстраняется, чтобы запечатлеть на моей шее свежие поцелуи. Кровавая магия растекается по телу, и, о Богиня, я насытиться не могу своей девушкой! От моей энергии воздух в комнате дико вихрится и треплет наши волосы. Заметив, что ветер усилился, Морган чуть отодвигается. – Нельзя, чтобы Джемма увидела, – шепчет она. – Не могу сдержаться! – Я закрываю пылающее лицо руками, чтобы осадить магию. Ветер постепенно стихает. – Когда ты целуешь меня там, у меня по телу – мурашки, а потом… такая воздушная реакция. Морган поправляет мне волосы. Лицо у нее серьезное, от игривости не осталось и следа. – Ты приняла решение? – Какое? Морган кусает нижнюю губу. – О Бентоне. – Нет, – отвечаю я и мрачнею. После возвращения в тюрьму Бентон пишет мне письма чуть ли не ежедневно. Он хочет меня видеть и извиниться лично, но я пока не знаю, чего хочу сама. Выдержу ли встречу с ним? В самый критический момент он мне помог. А новая версия Бентона, парень без воспоминаний Охотника, не представляет, почему вредил мне. – Прямо сейчас решать не обязательно. – Морган поправляет мне последнюю непослушную прядь. – Но, похоже, письма не прекратятся, пока ты не определишься. – Не собираюсь говорить о нем. – Я наклоняюсь к ней, мой рот приближается к ее губам. – Только не сегодня. – Кто хочет попкорн?! – Голос Джеммы оглашает комнату, и мы чуть ли не отскакиваем друг от друга. – Фу! С вами двумя всегда так! – Она ставит блюдо с попкорном на журнальный столик. – Мне уйти? Да! Наверняка! Я слезаю с колен Морган, зачерпываю горсть попкорна с маслом и отправляю зернышки в рот. – Не валяй дурака! Иди сюда! – Я двигаюсь, чтобы на диване освободилось место. – Киномарафоны мы устраиваем с тех пор, как наши родители решили, что мы слишком большие для забавы «сласти или страсти». Ну и не пропускать же наш последний Хэллоуин в Салеме! – Даже думать о следующем годе не хочу! – Джемма кладет мне голову на плечо. – Я с тобой расстаться не готова! – И не надейся легко от меня отделаться. В дверь звонят, Джемма вскакивает. – Я принесу пиццу. Если, вернувшись, застукаю вас раздетыми, клянусь, запру в комнате, пока до тошноты не натискаетесь. – Такое исключено в принципе! Извини, Джемма! – Морган целует меня в щеку. – Безнадежно! – ворчит Джемма, направляясь к двери. – Завистливо! – дразнит Морган, но в отсутствии Джеммы я тянусь к ее руке. – Может, нам стоит… – говорю я, глядя на телеэкран, а не на Морган. – Разумеется, после того как Джемма уйдет домой. – Стоит что?.. Раздеться или запереться в твоей комнате? – Судя по голосу, Морган по-прежнему дразнится, но я заливаюсь горячим румянцем и киваю. – Погоди, ты серьезно? Наконец я отваживаюсь на нее взглянуть. – Я готова, если ты готова. Морган кусает губу. – А нельзя перемотать киношку вперед? – Осторожно! Если Джемма услышит такие речи – до утра будет здесь тусоваться. Джемма приносит пиццу. Следующий час мы кричим на экранных героев и спорим, стали или не стали бы встречаться с вампирами, существуй они в реальности. Я смеюсь вместе с девчонками и мысленно рисую картину идеального будущего. Ведьмы выйдут из тени. Мы вернем украденный дар всем и каждому. И без страха откроемся тем, кому доверяем. Например, таким, как Джемма.