Глава 7 Ева До сих пор неприятно вспоминать тот вечер. Пашка отказался со мной целоваться. Пробурчал что-то типа того, что игра действительно тупая, и нечего смущать народ. Можно было бы присосаться к какому-то другому парню и перевести все в шутку, но настроение пропало, хотя и до этого я не могла похвастать весельем. В тот вечер я рано собралась домой, Павел хотел меня проводить, но я была за рулем, поэтому отказалась. Ребята дружно решили, что играть мы начали рано, не успев дойти до нужной кондиции, попросту говоря, мало выпили, поэтому игралось так себе. Мне было все равно, раз пить я не собиралась, зато отлично удалось опозориться. Пашка поставил меня на место. Наверное, решил, что я вешаюсь ему на шею. С тех пор я избегала встреч с ним, редко куда ходила, в основном проводила время в зале или у бабули. Я часто думала, почему назвала именно его имя. Наверное, просто больше всех доверяла ему из нашей компании, да и странно было бы целовать кого-то другого, раз буквально на днях занималась сексом с Пашкой. Что бы он обо мне подумал? Но вышло так, что ничего я из этого не выгадала. Оказалось, что Павел и так обо мне не лучшего мнения, ясно дал понять, что надо все это прекращать. Пашка в который раз показал свой сильный характер. Я очень уважала его за то, что он смог справиться с наркотической зависимостью, бросил закидываться всякой дрянью, вернулся в спорт и занялся развитием своей мастерской. Он единственный из всех моих знакомых мужчин относился ко мне искренне, дружески и как-то по-родственному что ли, а я все испортила. Но, надеюсь, не безвозвратно. Однако, признаюсь, сейчас было сложно общаться как ни в чем не бывало. Все-таки меня немного задел его отказ. Наверное, я просто не привыкла к такому, обычно мужчины смотрели на меня вот как Родион, с явным желанием. За Пашкой я такого никогда не замечала, у него вообще другой характер. Он немногословен, но если что-то рассказывает, то я всегда слушаю с большим интересом, а еще очень люблю его шутки. С ним и молчать не скучно. Помню, мы как-то гуляли в лесу, было холодно, осень. У друга как раз был непростой период, я пыталась по мере сил поддерживать его, звала на пробежки и прогулки. Мы шли по осеннему лесу, иногда перебрасывались короткими фразами, но я совсем не чувствовала неловкости. Потом Пашка стал рассказывать про дерево, сначала поглядывал на меня с сомнением, интересно ли мне? Но увидев в моих глазах неподдельную заинтересованность, друг продолжил, а я порадовалась за него, ведь он занимался любимым делом. Я приехала в свою квартиру, сняла офисный наряд и легла на кровать, даже не включая свет. Я думала то о Родионе, то о Пашке, то о грядущей выставке, то о работе, и в итоге пришла к выводу, что меня все достало, и совершенно не хочется никого видеть и слышать. В общем, состояние так себе. Тут пискнул телефон, пришло сообщение. Родион. Я открыла его послание и присвистнула. Новоявленный босс пожелал мне спокойной ночи и отправил фото. В полутьме полуобнаженный Родион лежал на белом постельном белье и игриво улыбался. – Твою же мать, – протянула я, разглядывая красавчика. Пришлось ответить: «И вам того же, Родион Львович, только вы ошиблись с адресатом». Начальство не замедлило со звонком. – Вообще-то я не ошибся, – раздался в трубке веселый голос мажора. – Серьезно? Не припомню случаев, чтобы Петр Викторович присылал мне что-то подобное. А вы знаете, что это харассмент? – Господи, что за страшное слово, – притворно испугался Родион. – Домогательство, Родион Львович, – медовым голосом пояснила я. – Да брось, я еще даже не начинал домогаться. – То есть все впереди? А на какой черт это вам надо? Помнится мне, у вас в тачке девушка сидела. – Ревнуешь, Ева? – хмыкнул парень. Я засмеялась. – Рад, что у тебя поднялось настроение, а у меня от твоего голоса кое-что другое. – Родион Львович, вам точно не пятнадцать лет? – стараясь не ржать, уточнила я. – Поверь, Ева, я намного опытнее, чем пятнадцатилетний подросток, – приятным голосом ответил он. – Ну так что? – Что? – не поняла я. – Может, я к тебе приеду? – Это еще зачем? – За сексом! Ева, ну что ты как маленькая? Мне почему-то было очень смешно. Я не выдержала и расхохоталась. Хотя, может, следовало обидеться и возмутиться. В трубке послышался тяжелый вздох Родиона, но, кажется, он тоже веселился. – Ну и рассмешили вы меня, Родион Львович. Но я, пожалуй, откажусь. Доброй ночи. Я отбросила трубку в сторону и подошла к окну. О, полнолуние. Теперь понятно, чего это Родиона так разбирает. На луну реагирует. Надеюсь, блондинка не даст мажору скучать. Мысли сами собой перескочили на Пашку, а сердце тоскливо заныло. Да уж, может, мне тоже ему полуголое фото отправить? Ага. Родион мне, а я Пашке. Эх, что-то в моей жизни не так. Вот ведь появился мажор, явно желающий поразвлечься, а я торможу. Из-за чего? Не из-за Пашки же? Ему-то до меня нет никакого дела. А мне до него? Я ходила по комнате туда-сюда, как зверь в клетке. Прислушалась к себе. Пришлось признать, что какое-то дело мне до Пашки есть. Только что это? Обида на отказ от поцелуя, задетое самолюбие? Или же нечто большее? Следующие несколько дней прошли в рабочих делах, периодически мне надоедал Костик с очередными идеями о проведении выставки, иногда звонил Родион, временно уехавший в родной город. Пашка не звонил. Совсем. Даже сообщение не присылал. Один раз я была в зале, Семен Никитич сказал, что Павел только что уехал. Я почему-то разозлилась, вернулась к боксерской груше и от души ее поколотила. Что-то не давало мне покоя. Мне вдруг захотелось поговорить с Павлом, и все прояснить. Однако проблема крылась в том, что я и сама не знала, что собралась прояснять. Пашка совершенно не походил на влюбленного в меня парня. Похоже, что наш единственный и неповторимый секс не вызвал у него особенных эмоций. Эта мысль была неприятной. Я и сама не заметила, как затаила на Павла нешуточную обиду. Твердо решила ему не звонить и не писать. Ну было и было, черт с ним. Последнее время он даже не желает поддерживать дружеское общение. А вот Родиону стоит дать шанс, даже если у нас не получится ничего серьезного. Он красивый, сексуальный, богатый и умный парень. Этого уж точно достаточно для отличного времяпрепровождения. В среду богатый и сексуальный парень неожиданно вернулся в город и пригласил меня на ужин. Я немного подумала и согласилась, с каким-то тайным злорадством подумав о Павле. Ему, значит, до меня дела нет, зато Родион очень даже не прочь узнать меня поближе. Я села в его роскошную тачку, и мы поехали ужинать. Правда оказалось, что едем мы вовсе не в ресторан, а к Родиону в квартиру. – Я к вам не поеду, – нахмурилась я, начисто забыв о том, что вроде бы собралась дать Родиону шанс. – Ты меня боишься? – развеселился парень, одной рукой управляя автомобилем, а другой поправляя воротник белой футболки-поло. – А надо? – Если я что-то и хочу тебе причинить, то только приятное, – он проникновенно посмотрел мне в глаза, а я заерзала. – Лучше не надо. Он хмыкнул, как бы говоря «это мы еще посмотрим». А я тоскливо вздохнула, начиная немного паниковать и вспоминать Павла. От этого злилась сильнее. Наверное, мне хотелось от него больше внимания… Ну что за ерунда! Еду на свидание с Родионом, а думаю о друге. О друге, который совершенно забыл о моем существовании, и это только он виноват в том, что мне приходится проводить вечера в компании красавчика блондина. Квартира Родиона оказалась шикарной, в чем я и до ее созерцания не сомневалась. Шикарное и невероятно дорогое жилье. Четыре комнаты, огромная кухня-столовая и просторная ванная. – Вы будете готовить сами? – невинно уточнила я, глядя на то, как Родион достает из пакетов продукты. – Ты мне поможешь, – улыбнулся мне он, приглашая встать рядом. – И давай на «ты», прошу. Я немного помедлила и подошла. Мы стояли очень близко, иногда соприкасаясь руками, пока резали овощи для салата. Я совершенно не чувствовала себя уверенно, все время казалось, что это все неправильно, что я предаю… Кого? Пашку? А ему вообще есть до меня дело? В том-то и проблема, что мне об этом ничего не известно. Да, за него я, конечно, не могла говорить, но про себя-то знала, что для меня все, что было, не просто так. Но теперь я в квартире другого мужчины, с другим запахом, другой улыбкой и другим голосом. Не родным. – Ева, все в порядке? – спросил Родион и, не дожидаясь ответа, обнял меня за плечи. – Устала на работе? – Да, немного, – пробормотала я, чувствуя, как Родион зачем-то начинает легонько массировать мне плечи. Было ли мне приятно? Нет. Было волнительно. Но не в хорошем смысле этого слова. – Давай уже приготовим салат. Есть хочу. Родион ухмыльнулся, наверное, подумал, что я трусиха. Мне было плевать. Лишь бы быстрее свалить отсюда. Теперь я окончательно поняла, что не готова сближаться с Родионом, каким бы прекрасным он ни был. И дело даже не в Пашке. А во мне. Родион красивый парень, но не мой. Не для меня. И тут, как говорится, ничего не поделаешь. Остаток вечера прошел скомкано, хоть Родион и пытался перевести наши отношения в другую плоскость, но я стойко игнорировала все его попытки, а вскоре уехала на такси домой. В четверг, ближе к концу рабочего дня, объявился Павел. Пригласил в свою мастерскую. Черт знает что. Я нахмурилась, еще раз перечитывая его сообщение. Хоть Пашка и был мне дорог, но, к сожалению, все в нашем общении пошло наперекосяк, и теперь я не знала, что ему ответить. Вспомнила, как он прилюдно отказался со мной целоваться. И хоть разум твердил, что Пашка имел на это полное право, но сердце взбунтовалось, а внутри поднялась какая-то жаркая волна. Снова стало немного обидно. «Извини, сегодня не смогу», – отправила я ответ. Отложила телефон и уставилась в монитор компьютера. Коллеги начали потихоньку собираться домой, а я все сидела, нервно дергала ногой под столом и хмурилась. «Задерживаешься на работе?» – внезапно пришел вопрос от Пашки. Я вздохнула и устало потерла лицо ладонями. Честно говоря, очень хотелось его увидеть. Но гордость не позволяла броситься к нему по первому зову. «Может быть, завтра?» – ответила я, не придумав ничего лучше. «Буду ждать», – написал Павел. Конечно, это все никуда не годилось. Раньше я бы спокойно приехала к другу в мастерскую, наверное, он хочет показать мне новый образец. А я сижу, думаю про какую-то гордость и сочиняю предлог, чтобы с ним не пересекаться. Если я хочу общаться с Павлом, как с другом, то пора прекращать все это. Я вроде бы убедила себя в том, что больше не буду вспоминать о последних событиях и стану вести себя как раньше. Моя решительность и в пятницу была при мне, вплоть до вечера. Завершив рабочую неделю, я села в машину, собираясь ехать к Пашке в мастерскую. Тут вдруг вернулась легкая тоска, я поглядывала на себя в зеркало, пыталась пальцами расчесать волосы и даже подкрасила губы. Потом сама себя одернула, тихо выругалась и включила музыку погромче. К Пашке приехала немного успокоившись. Открыла тяжелую дверь и прошла в Пашкину просторную мастерскую. У стен стояло специальное оборудование, приятно пахло деревом и стружкой. Мне здесь очень нравилось. Друг стоял в дальнем конце помещения, склонился над столом и держал в руках какой-то инструмент. Некоторое время я разглядывала его, потом подумала, какие у него сильные руки. Он не был качком, как Родион, но Пашка, почти всю жизнь занимавшийся боксом, мог похвастать отличной спортивной фигурой. Тьфу, блин, о чем я опять думаю… Павел поднял голову, увидел меня и улыбнулся. Своей мальчишеской озорной улыбкой. А у меня внутри что-то заскреблось, а сердце ушло в пятки. Судя по выражению лица, парня не мучают всякие дурные мысли, в отличие от меня. Стыдно быть такой озабоченной, Ева Марковна. – Привет, – сказала я, неспешно продвигаясь навстречу другу. В мастерской было тихо, только раздавался стук каблуков моих туфель. Я закатала рукава тонкой белой рубашки до локтей, сунула руки в карманы черных брюк и неспешно шла, глядя по сторонам. – Давно не виделись, – ответил друг, отложив инструмент. – Это точно, – пробормотала я, остановившись у большого деревянного стола с витыми ножками. – Нравится? – тихо спросил Пашка, остановившись у меня за спиной. – Нравится, – ответила я, не оборачиваясь, чувствуя, что он стоит очень близко, и я ощущаю тепло его тела. Я достала из кармана резинку, подняла руки, собирая волосы в небрежный пучок. Пашка так и стоял за моей спиной, мне даже показалось, что я чувствую его дыхание. – Все, что ты делаешь, очень красиво. Я старалась говорить непринужденно, но мне казалось, что я больше не в состоянии была вынести напряжения между нами. Может быть, я сама это все придумала, а Павел просто стоял, и не было в его голове никаких мыслей насчет меня, но я кожей чувствовала его близость, сердце билось часто-часто, поэтому я поспешно отошла в сторону и быстро спросила: – Ты что-то хотел мне показать? Я наконец посмотрела на друга. Он разглядывал мое лицо, кажется, чаще всего возвращаясь взглядом к губам. – Да, – спустя несколько секунд ответил он. – Как тебе такой комод? Пашка взял меня за руку и повел в дальний конец мастерской, а мое глупое сердце сжалось в груди от его прикосновения. Мы шли, взявшись за руки, Пашка вроде бы что-то говорил, но я ничего не понимала. Все мои чувства теперь сконцентрировались в левой ладони, за которую он меня держал. Казалось, что пальцы даже немного покалывает. Я мысленно выругалась и призвала себя собраться. Хватит вести себя как школьница! Пашка мне друг и имеет право брать меня за руку. Это ничего не значит.