– О чьей гибели? – не понял Максим. – Ну, Цыбульского, актера. Он Марлен Дитрих провожал… Хотел запрыгнуть в вагон, как в фильме… И сорвался. Жаль. Хороший был актер. Налетевший ветер трепал флаг РСФСР на коньке крыши – красный с синей поперечной полосой у самого древка. Цыбульский… Плакала… Макс вдруг подумал, что, в сущности, ничего толком не знает про Женьку: что ее волнует, чем она живет, о чем мечтает… Ну, про музыку знал только, что любит. Черт! «Битлз» не забыть ей подарить! Привез ведь… Ну, это уже в Тянске. И еще Максима немного коробило, что Женя как-то больше и охотнее общалась вот с этим вот пижоном – эстонцем Тынисом. Вообще-то он неплохой вроде бы парень. Но Женька к нему… или просто так казалось? Макс вдруг усмехнулся: вот ведь интересно – еще года три назад, до армии, не было ему до этой малолетки Женьки Колесниковой абсолютно никакого дела! Подумаешь, одноклассница и закадычная подружка младшей сестры – эко дело! Однако сейчас… А еще вот случилась Вера… – Ты что задумался? – С «русским эстонцем» Иваном у Макса общение выходило лучше всего. Понятно, с Тынисом Макс старался вообще не разговаривать, Лиина же всегда держалась наособицу со всеми, разве что кроме Женьки, поварихи Светки Кротовой и мелкого шпингалета Кольки, кстати, приемного сына Игната. К предложению опера помочь молодой человек отнесся со всей ответственностью, Игната в городе уважали многие. Как и вообще милицию, в отличие от некоторых других городов и весей, в чем была несомненная заслуга как самих милиционеров, так и начальника отделения Ивана Дормидонтовича Верховцева, старого майора-фронтовика. На танцы так на танцы – чего уж! Жаль вот Женька в поход отправилась, однако же сагитировать эстонцев не составило никакого труда. Тяжелая обстановка, сложившаяся в последнее время в лагере, требовала разрядки. Вот и разряжались: одни – в походе, другие – на танцах. А почему бы и нет? Лиина так и заявила: – На танцы? Конечно, пойдем. Я давно хотела. Ну, так это – сравнить. Как у нас, и как здесь. А погибших – да, жаль, конечно… Очень жаль! Но изображать мировую скорбь – это фарисейство. Все же чужие люди… хоть и жаль, конечно, да. Люди же! И кто ж это их… Кур-рад! Вот ведь, молодец! Правильно все рассудила. Теперь Макс точно знал, кто в этой троице главный. А раньше ведь думал – Тынис. Ну, не добродушный же увалень Иван. Иван – не Ваня, он любил, чтобы именно так его звали. Хороший парень, безо всяких… Вчера даже обиделся: – Ты, Максим, зря меня помогать не позвал. Я тоже кое-что в электрике смыслю. Отец – русский, мать – эстонка. Естественно, Иван по-русски говорил хорошо, разве что слишком уж правильно, тщательно выговаривая слова. – Ну, подождем. – Завидев большой амбарный замок на дверях клуба, Лиина философски развела руками. Оделась она, надо сказать, вполне. Узкие черные бриджи, ковбойка в крупную черно-желтую клетку. Косы нынче не заплетала – локоны. Длинная шпала под метр восемьдесят, бледная да тощая – кожа да кости, Лиина прекрасно представляла, как будет смотреться на ней любое платье – как на вешалке и даже хуже того. Потому платья она не жаловала, предпочитая юбки, брюки и шорты, которые, слава богу, нынче в клуб не надела. Вообще-то и брюки на девушке – то еще событие, могли и на работу, и в институт не пустить. Да и тут проходившие мимо женщины поглядывали с явным осуждением – это вам не Эстония, да! А Лиине было все равно. Абсолютно. Вон стоит, тощая долговязая дылда – жиденькие светлые волосы, веснушки, высокомерно вздернутый нос. Зато глаза хороши – ярко-голубые, как весеннее небо. Ну и вообще, если присмотреться… – А вы танцы ждете? – подойдя к Максу, неожиданно осведомился круглолицый, неизвестно откуда взявшийся шкет с буйными рыжими вихрами и босой. – Ну да, танцы, – обернулся Максим. – Так я сейчас открою. – Шкет улыбнулся и, скосив глаза на Лиину, понизил голос: – И она тоже ждет? – Ну. Понравилась, что ли? – Угу. Красивая! Вот уж точно – на вкус да цвет… – А у меня сеструха тут завклубом, – пояснил рыжий. – Послала вот посмотреть, есть кто или нет. А тут – вы… Сейчас и наши придут. Вытащив из кармана рубахи ключ, пацан открыл замок и гостеприимно распахнул двери: – Заходьте! Сейчас свет включу. А вот и музыка. Пока сами пластинки ставьте. А потом Анька придет – магнитофон включит. Пленки-то у нее! – А Анька – это… – Сеструха моя, завклубом. А меня Мишкой зовут. – О-чень приятно! А меня – Лиина. Эстонка протянула руку, парнишка смущенно пожал и сконфузился. – Вы это… танцуйте пока. А я побегу – ботинки надену. – Su poiss jooksis minema! – Тынис засмеялся и тут же повернулся к Максиму: – Ой, извини. Я сказал: убежал ее парень, кавалер. – Да я догадался. А почему ты извиняешься? – Ну, я же по-эстонски сказал. А ты эстонского языка не знаешь. Некрасиво, да. Вот тут он прав! Ишь, какой вежливый. Гулкий полуосвещенный зал со старыми киноафишами, из новых – только «Кавказская пленница». Сдвинутые к стенам стулья, соединенные по четыре. Электрические розетки на небольшой сцене, у сцены – стол, на столе – переносной катушечный магнитофон «Романтик», довольно новый, в корпусе цвета слоновой кости с красными пластиковыми вставками. – Симпатичненько! – заценила Лиина. – Жаль, что пока пленок нет. Интересно, что у них за записи? Рядом со столом, на сцене, стояла большая радиола «Беларусь» в лаковом деревянном корпусе, с открытой верхней крышкой. Судя по проводам, идущим к радиоле от магнитофона, именно это чудо радиотехнической мысли использовалось в качестве динамиков и усилителя звука. На резиновом диске радиолы лежала пластиночка. – «Музыкальный калейдоскоп». – Лиина склонилась над радиолой. – Ну, что? Далиду послушаем или Рэя Конниффа? Так я включаю… Девушка нажала на клавишу – размеченная радиочастотами и названиями мировых столиц, панель радиолы засветилась желтым. Дождавшись, когда налился зеленым светом «глазок», Лиина двинула рычажок радиолы и опустила тонарм. – Ой! Что это у них вместо иглы? Спичка, что ли? Точно – спичка! Ime! Послышалось шипение… и вдруг заиграла музыка! – Да, это точно – чудо! – изумленно воскликнул Иван. Максим презрительно хмыкнул: – Ну да – диво дивное! Руки б таким умельцам пооборвать! На звуки музыки в распахнутую дверь слетались местные подростки, мальчики и девочки… Впрочем, не только местные, но и приезжие тоже. Кого здесь только не было – из Озерска, из Тянска, и даже из Ленинграда. – А у Ани на пленке есть ансамбль «Дружба»! – доверительно сообщил Максу небольшого росточка парнишка со светлой челкой. – Наш, ленинградский! Там Эдита Пьеха. Ну, пока не было Пьехи, танцевали под «Музыкальный калейдоскоп». Начали со знаменитой песенки Мильвы «Мамалюк», также записанной на этой пластинке. Это был быстрый танец! И танцевали его, кто как умел… Ничуть не стесняясь. – Видели б их учителя, – хохотнул Иван. И правда, самым старшим из танцоров вряд ли было больше четырнадцати. И как они энергично двигались! Да еще и подпевали! Только не «Хэй, ту, мамалюк!», а «Эй, ты, дурачок!» – Забавно! Лиина тоже танцевала – смеялась, даже в ладоши хлопала. И ее малолетний «ухажер» Мишка уже был тут как тут – в начищенных новых ботинках! Топтался, топтался, а потом взял и пригласил Лиину на медленный танец! Под Рэя Конниффа. Максима взяла под руки какая-то девчонка – пришлось тоже танцевать, не отказывать же. Вскоре песня закончилась, и тут же послышался смех! Прямо – хохот. Максим оглянулся. В дверях, уперев руки в бока, стояла девушка лет двадцати с небольшим. Кровь с молоком: высокая, крепкая, с круглым симпатичным лицом, густой рыжей шевелюрой и большой грудью, настолько тугой, что от натянутой кофточки едва пуговицы не отлетали! По крайней мере, именно так почему-то показалось Максу. Хотя… почему же показалось? Грудь так грудь. Уж, что есть… – Братишка, ты с кем это шуры-муры крутишь? – Глянув на Лиину, девушка еще больше расхохоталась. – Это кто еще? Пацан – тот самый, рыжий, в ботинках, хотел было что-то ответить, да не успел. – Меня Лиина зовут. – Поистине, эту невозмутимую хуторскую девчонку было трудно чем-то смутить. – А вас? – А нас – Анна Ивановна, – хмыкнула большегрудая. Белая, в мелкий цветочек, блузка, черная юбка, черные туфли на низеньком каблуке. В городах так ходили лет десять назад, а то и все двадцать. Если на месте Лиины сейчас была бы какая-то другая девчонка, скажем, известная насмешница Светка Кротова, то наверняка конфликта было бы не избежать. Однако здесь… – Я вообще-то завклубом здесь! – Очень приятно. – Лиина мягко улыбнулась. – А это мои друзья – Тынис, Иван… и Максим. Мы из… – Знаю я, откуда вы, – махнула рукой Анна. – У вас в городе все в таких штанах ходят? – А я не из города – с хутора. – Лиина и глазом не моргнула. А вот Анна искренне изумилась: