– Да, о сбыте! – Сергей встрепенулся и азартно сверкнул глазами. «Какой же он все-таки молодой! – неожиданно подумал Владимир Андреевич. – Совсем еще мальчишка… Двадцать три года, а выглядит как старшеклассник. Особенно в этих вот брючках. Молодой, но въедливый, дотошный, энергичный… умный – этого уж не отнять. Вон, Лавочкин, даже и не помыслил про хлебные фургоны… Хоть и опытный, и много чего повидал». – Я сначала подумал: надо искать транспорт, – продолжал Сергей. – Ну, коробки с купальниками не натаскаешься… То есть личный или служебный автомобиль. Мотоцикл, может быть, с коляской… какой-нибудь там «Иж»… – Или «Ява»! – Или «Ява»… Ой! – Да говори-говори! Шучу я… – Так я и говорю… – Явно волнуясь, Сергей смахнул упавшую на глаза челку. – Вот, повезут… А вдруг на посту проверят? Там ведь пост ГАИ по пути, и не один – два даже. Коробки с купальниками, без накладных… Это же сразу статья – спекуляция! – Можно сделать фальшивые накладные. – Можно! Но это еще одна статья. – Молодой следователь все больше распалялся, не начальству даже как будто доказывал, а в первую очередь самому себе. Алтуфьев терпеливо слушал, время от времени умело направляя собеседника в нужное русло. – А наши злодеи почем зря рисковать не любят! – неожиданно заявил Пенкин. – Осторожные. Если бы рисковали – давно бы уже попались, ведь так? – Ну, допустим. – Владимир Андреевич осторожно кивнул. – И что из того следует? На своем горбу несли? – Точно так! Сумки, котомка… На утренний поезд, в общий вагон – шасть. Там все такие – с котомками! К обеду уже в Ленинграде. А там – такси и… куда хочешь. – Поезд, Ленинград, такси, – прищурился Алтуфьев. – Этак, получается, мы их никогда и не сыщем. – И я так подумал. – Сергей потер руки. – Но на всякий случай отдельное поручение на посты ГАИ выписал. – И правильно сделал. – И еще решил искать с другой стороны. Помните, вы говорили – вычислить, кто бы мог знать? Ну, о том, что на складах да в магазинах… Ювелирку-то в «Камешки» тоже незадолго привезли. Это, выходит, в первую голову – торг, затем – гаражи, пожарный надзор – они склады частенько проверяют. Вот, пожалуй, и все. Списочек особо подозрительных я уже составил, вот! Следователь вытащил из принесенной с собой папки тетрадный листок в клетку, полностью исписанный фамилиями. Какие-то были подчеркнуты красным карандашом, какие-то – синим, а некоторые – вычеркнуты. – Смотрю, порабо-отал! – уважительно присвистнул Алтуфьев. – А скажи мне, Сережа, по какому принципу ты этих… «особо подозрительных» подбирал? Смотрю, тут и женщины есть… – Ну да! У них любовники подозрительные, мужья… Я с розыскниками поговорил, с участковыми… – Куприянов, Авдейкин, Шмыгов, Алексеев, Иванов… Эти почему красным? – Ранее судимые. Грузчики в основном. Но есть и экспедиторы. – Пенкин задумчиво посмотрел в окно на плывущие в небе облака, на пролетевшую мимо сороку. – Понимаете, я так думаю, наводчик в этой паре – не главный. Он, так сказать, на подхвате. Есть ведь еще второй – взломщик. Вот тот, судя по всему, – матерый! А где они могли познакомиться? Скорее всего, в колонии или в СИЗО. – Понятно. А вот эти, синим? – Те, кто вдруг разбогатели. – О как! – Владимир Андреевич рассмеялся и вытащил портсигар с любимым «Памиром»… Вытащил… и тут же захлопнул – Пенкин-то не курил. И правильно делал! – В смысле – разбогатели? Они тебе купцы, что ли? Конкретно давай, поясни! – Так я и конкретно. Вот, в скобочках: Кочулава Зураб – «Грюндиг». Магнитофон такой, между прочим, с рук – пятьсот рублей. А зарплата у Кочулавы – девяносто с копейками. Дальше: Николенко – лодочный мотор, между прочим – японский! Миколайчук – «Иж-Юпитер», Петрова – золотой гарнитур – ну там, браслет, кольца, серьги… И вот, наконец, – Лихославлев Иван Кузьмич! Скромный ревизор с окладом сто десять, плюс – иногда – рублей по пять-десять премиальных… – Ну-ну! – Автомашина «Москвич четыреста восемь»! Пять двести! – Прямо Корейко какой-то! – Правда, говорит, что выиграл по облигации или в лотерею. Но выигравший билет мог ведь и купить… Глава 9 Тянск, Озерск и окрестности, Ленинград. Июль 1967 г. С раннего утра зарядил дождь, неожиданно холодный и нудный. Словно пришла осень… Глянув в окно, Алтуфьев поставил на плитку чайник и уселся на табурет. Посидел, тупо глядя на улицу, потом, распахнув форточку пошире, взял лежащий на столе портсигар. Вытащил сигаретку – все тот же дешевый «Памир», – закурил, задумчиво выпуская дым… Казенная квартира располагалась почти на самой окраине города, на последнем этаже пятиэтажки. Уже не новая, квартира казалась необжитой, хотя за четыре с лишним года Владимир Андреевич все же обзавелся кое-какой мебелью. Сменил казенную койку на раскладной диван, добавил к несуразно огромному шкафу с инвентарной биркой секретер, книжный шкаф и стильный телевизор «Огонек», ныне стоявший в углу на тоненьких черных ножках. В книжном шкафу с удобством расположились книжки: Чехов, Достоевский, Толстой и много фантастики – Беляев, Казанцев, несколько дефицитных сборников – «Фантастика»-62, 64 и 65. Сборник за 1966 год Владимир Андреевич еще достать не успел, а потому взял почитать в библиотеке. Кроме того, еще имелась радиола «Урал» производства Сарапульского радиозавода, тоже вполне современная, недавно приобретенная в универмаге райпо за сто рублей восемнадцать копеек. В этом магазине работала подружка секретарши Ниночки, она-то и позвонила, как привезли, и Алтуфьев сразу же сорвался… Иначе потом поди, купи! В тумбочке лежали несколько пластинок из серии «Музыкальный калейдоскоп» за позапрошлый год, уж какие попались, и альбом «Битлз» «Rubber soul», настоящий парлофоновский диск – подарок супруги Марты. Вот зачем купила? Ясно, что с рук… за половину своей майорской зарплаты! Большая – двадцать четыре на тридцать шесть – фотография Марты с Ингой, дочкой от первого брака, висела на стене в красивой рамке. Марта Яновна Кюйд – красивая худенькая блондинка, обликом своим нисколько не напоминала бывшего следователя прокуратуры, а ныне – майора ММОП СССР. Милое, почти детское личико, пухлые губки, прическа – модное каре – здравствуй, девятый класс! Ну, пусть десятый. Инга сильно походила на мать – такая же худенькая, такие же большие глаза, только волосы потемнее. Эх, Марта, Марта… Докурив, Алтуфьев прошел в комнату, глянул на фото и виновато развел руками: – Не получается ничего с переводом, милая, увы… Вчера по этому поводу звонили из Тарту, из районной прокуратуры. Еще с год назад Владимир Андреевич договаривался о переводе и вроде бы ему пошли навстречу, были места. Были да сплыли! Ну, правильно, будут они до осени ждать… Перебраться в Эстонию, к жене, жить наконец нормальной семейной жизнью, а не так вот, наездами… Инге в сентябре в школу, а русский она пока что знает плоховато, детсад-то был эстонский. Так что хотелось бы… Ну отказали – чего уж. Бывает. А что, если… позвонить в Ленинград, знакомому из областной прокуратуры? Вроде у него был кто-то в Таллине, в республиканской. Просто спросить. Мало ли… Телефонный аппарат в квартире с некоторых пор имелся – положено, все-таки старший следователь прокуратуры! Алтуфьев глянул на часы – пожалуй, рановато еще. Ладно, попозже… Когда Владимир Андреевич вышел из дома, дождь уже кончился. Несмелый солнечный лучик отразился в окнах, сквозь рваные облака показались голубые проплешины неба. Дойдя до гаража, следователь открыл замок и выкатил сверкающую вишневой краской «Яву». Улыбнулся, усаживаясь за руль. Все же большой плюс расположения на окраине – до гаража пара минут! Гаражик этот Алтуфьев прикупил по случаю, еще в первый год своего переезда в Тянск. Для «Восхода». Ну, «Ява» – не «Восход», хоть и с коляской. Через двадцать минут Владимир Андреевич лихо подкатил к прокуратуре, едва не обрызгав спешившую на работу Ниночку. Хорошо – вовремя заметил и сбавил ход. – Здравствуйте, Ниночка! А распогодилось-то нынче, а! – Ой, Владимир Андреевич, и не говорите. Поднявшись по широкой лестнице, Алтуфьев галантно придержал дверь, пропуская девушку. И тут же краем глаза заметил выскочившего из рейсового автобуса Пенкина в узеньких брючках и модной вельветовой курточке. – Вам, Владимир Андреевич, давно пора машину купить, – поднимаясь в приемную на второй этаж, безапелляционно заявила Ниночка. – А то на мотоцикле несолидно как-то. – Это на «Яве»-то несолидно? – Алтуфьев засмеялся и покачал головой: – Сами же видите – этакая-то красота! – Да, красота… Только без крыши. – Здравия желаю, Владимир Андреевич! – поздоровался подоспевший Пенкин. – Здравствуй, Сережа. Зайди. С Пенкиным разбирали подозреваемых. Тех самых, из списка. Почти всех уже удалось проверить: кого-то Сергей достал лично, остальных – через милицию, оперов да участковых. – Кочулава, Зураб Шалвович. Грузчик с импортным магнитофоном, – разложив на столе принесенные с собой материалы дела, быстро докладывал Пенкин. – Магнитофон – пятьсот, зарплата – девяносто. Но! Магнитофон он купил уже сломанный, за семьдесят рублей. Сам и отремонтировал. Он вообще многим ремонтирует. Но что за деньги, не признается. Да и другие не скажут. – Понятно. Не наш клиент. Дальше! Дальше оказался некий Николенко – японский лодочный мотор ему подарил тесть-ветеран. Тоже – мимо! Еще один подозрительный – Миколайчук – на «Иж-Юпитер» накопил честно, на «северах». – Петрова – золотой гарнитур: браслет, кольца, сережки, – тут Сергей зачем-то понизил голос: – Женщина вполне симпатичная, красивая даже. Мужу сказала: гарнитур – дедушкино наследство. На самом же деле любовник подарил. Из райкома! – Та-ак… – протянул Алтуфьев. – А ты как узнал, что из райкома? – Не я. Участковый по секрету сказал. Он давно на участке – все про всех знает.