4 Люси устроила Манон на заднем сиденье полицейского автомобиля «скорой помощи». Ей удалось дозвониться до Энтони. Уже предупрежденный Жеромом, он легко согласился побыть с малышками Люси до ее возвращения. Энебель частенько приходилось работать с полицейскими медиками, но с ночными бригадами все реже и реже. Она впервые встретилась со старшим капралом Тибером, который был за рулем, и его коллегой Мальфейем. Двое здоровяков с плечами регбистов-хавбеков, гроза улиц, фанатично преданные профессии. Прежде чем тронуться с места, Тибер запустил дворники на самый быстрый режим. – Эта погода – что-то невообразимое. Никогда такого не видел. Взглянув в зеркало заднего вида, он нажал на газ. – Ну и какие подробности? Манон знобило. Откинувшись в темноте на спинку сиденья, она прикрыла глаза и в изнеможении задремала. – Ничего не знаю, – понизив голос, ответила Люси. Она промокала волосы полотенцем. – Похоже на похищение: очень глубокие следы веревки на запястьях и лодыжках. – Ого! – Вот именно. У нее жуткие проблемы с памятью. Ничего не может вспомнить, даже какой сейчас год. – Амнезия? – Скорее травматический шок. Она знает свое имя и адрес. Но в голове у нее все перемешалось, говорит очень быстро и все путает. Например, утверждает, что ей тридцать два года и тут же добавляет, что надо покормить ее собаку Мирту. – Чертовски обостренное чувство приоритетов. Тибер сунул в рот ментоловую пастилку от кашля и предложил Люси. Та отказалась. – Черепно-мозговой травмы, синяков, кровоподтеков нет? – спросил он. – Во всяком случае, видимых нет. Однако посмотрим, что покажут результаты осмотра. Человек не помнит своего похитителя, обстоятельств похищения – ничего хорошего ждать не приходится. – ГОМК?[4] – Понятия не имею. Люси осторожно приложила ладонь ко лбу Манон. Жара нет. – Она обессилена, будто лет сто не спала. Какой подонок мог привести ее в такое состояние? – Такой же, как тот, кто до смерти избивает жену или насилует собственную дочь. Буквально вчера вечером такой случай произошел в Вазанме. Ведь правда, Мальфей? – Ага, – кивнул капрал. – Той девчонке обеспечен месяц в больнице. У нее челюсть раздроблена дном бутылки. Люси помолчала. – Я позвонила в центральную картотеку, они проверят ее личные данные, – продолжала она. – И попытаются сообщить матери, которая живет в Кане. Во всяком случае, если верить ее словам. Тибер включил вентиляцию на полную мощность. Стекла запотели, и он едва различал дорогу. – А что за кровавая корка у нее на ладони? – Повернувшись к Люси, спросил Мальфей. – Жуткая штука. Ее просто искромсали. Каким-то острым предметом вырезали фразу: «Пр вернулся». – Не может быть… Так жутко изуродовать! А кто это – «Пр»? – Понятия не имею. Она что-то говорила про Профессора… Серийного убийцу, действовавшего четыре-пять лет назад… Все умолкли. Только мертвая тишина и дождь. Наконец Мальфей произнес: – И вы ей верите? – Главное, я верю, что эта женщина в шоковом состоянии… Взять хотя бы надписи на ее ладони, она же их не выдумала. Рядом с ней Манон дышала все громче и громче. – В любом случае это вызвало помрачение рассудка, – продолжала Люси. – Она не помнит, откуда пришла, не знает ни кто ее похитил, ни какой сейчас месяц. Зато без конца твердила мне про Профессора. Как будто он один заполнил всю ее память. Очень странно. – Да уж, чертовски странно. С нашим Охотником получается, что во Франции теперь уже одновременно орудуют двое психов, зацикленных на рыжеволосых девушках. Может быть, эта женщина – дурное предзнаменование… Люси подняла воротник куртки. Потом, не отвечая, прижалась лбом к стеклу и принялась вглядываться в потоки воды за окном. Справа порт Лилля, его длинные пакгаузы. Мост, шоссе А25 и взрывающиеся кровавыми лепестками под дождем красные стоп-сигналы грузовиков. Как бы она ликовала лет пять назад, приступая к расследованию такого дела, считала бы, что эту женщину ей просто Бог послал…Похищение, призрак рыщущего поблизости психопата… Возможность наконец проявить то, ради чего она изводила себя с подросткового возраста, десятками поглощая книги и фильмы ужасов, где рекой лилась кровь. Но лелеять зло в своей душе…[5] Она дала себе клятву: «Такое больше никогда не повторится». Люси подняла голову. Перед ней в струях дождя высился ярко освещенный больничный корпус. Преддверие познания тела. Квадратные километры, предназначенные для болезни, изучения, медицины. Кардиология, неврология, психиатрия… В этом лабиринте зданий полицейские лучше всего знали один маршрут. Отделение неотложной судебно-медицинской помощи, подземный этаж клиники имени Роже Салангро. Изнасилования, физическое насилие, наркотики, нанесение увечий… Все под охраной: жертвы и преступники не должны встречаться. Автомобиль припарковался рядом с машинами «скорой помощи», в защищенном от дождя месте под навесом. Капралы уложили Манон на носилки. – Даже не просыпается! Она в полной отключке! – Поторапливайтесь! Они бегом доставили ее в приемный покой. К ним бросилась медсестра, следом за ней – интерн. Профиль как лезвие бритвы, круглые очки в зеленой оправе. Доктор Флавиан. – Месье… Лейтенант Энебель! Вы вернулись? Соскучились по ночной обстановке? – По обстановке – нет, по вам – да. Не моргнув глазом, Флавиан снял очки и принялся тщательно протирать стекла. Две вмятинки у него на переносице свидетельствовали о бесконечном рабочем дне, наполненном зрелищем внутренних органов и крови. – Где направление? – Я сейчас же подготовлю вам документы, – ответила Люси. – Это дело свалилось на меня как снег на голову. Сейчас главное – эта женщина. – Как снег на голову? Доктор пожал плечами, медсестра вместе с носилками исчезла за автоматической дверью. – Вечно у вас одна и та же песня, – вздохнул врач «скорой помощи». – В термине «судебно-медицинский» есть слово «судебный». Вам хотя бы известно его значение? Люси контролировала себя, хотя Флавиан уже начинал бесить ее. – Я вас подожду, доктор… И угощу вкусным кофе, как только вы закончите. Позаботьтесь о ней хорошенько. – Вкусным кофе, так-так… Уходя, он, не оборачиваясь, добавил: – И не забудьте про мои бумажки, иначе никакого свидетельства. – Мало кому удается задобрить его, – заявил Тибер. – Следовало бы нанимать в полицию побольше женщин. Это облегчило бы работу… – Едва ли. Он встряхнул ключами от машины: – Мы свободны? – Да, уезжайте. Я останусь с ней. Надо, чтобы кто-то был рядом, когда она проснется. – А как вы вернетесь? – Договорюсь с машиной «скорой помощи». Спасибо, ребята. Прежде чем заняться бумажной работой, Люси вышла на крыльцо, чтобы позвонить. А ведь она рассчитывала на тихий вечер… Пожалуй, он не удался. Но, вопреки всему, ей это даже нравилось. Люси задумалась о своих дочерях, оставленных на Энтони. Женщина-полицейский и мать – равновесие было таким шатким, его так легко нарушить.