– Тогда мы искали мужчину, холостого, без моральных устоев и привязанностей, который, казалось, убивает без разбора, воспроизводя всегда одну и ту же кровавую мизансцену. Одного из этих чертовых серийных убийц, каких описывают во всех книжонках. – На самом деле… тип убийцы… почти слишком знакомый, слишком хрестоматийный. Что вас увело от некоторых персонажей, вроде Пуассара или Фредерика Муане. Вы копали в неверном направлении… Тюрен стиснул зубы. Он снова переживал допросы этих подозреваемых. Ведь физически он был совсем рядом с ними, но при этом так далеко от истины. Он перебил свою коллегу: – Может, вы бы сработали лучше, чем мы? Прежде чем ответить, Люси задумалась: – Нет, не думаю. Следует признать, система была безошибочно верной. Профессор, воплощенный не одним человеком, а шестью одновременно… Она снова посмотрела на фотографию, на броши в виде паутины, и продолжила: – Они пытались совершить идеальное преступление, столь же безупречное, как математическое доказательство. Они создали Профессора из разных элементов, начиная с документов, с изученных ими методов наших технологий и кончая особенностями поведения психопатов подобного типа. Обладая блестящим умом, дисциплиной, полным доверием друг к другу, они вместе породили бесчеловечное существо, безжалостного убийцу, повинующегося безумной логике действий, под которой подписались все шестеро: спираль… Мы все проиграли, в целом «произведение» Профессора было всего лишь гигантским сценарием, планом, созданным, чтобы обмануть нас, ввести в заблуждение психологов! Люси встала и оперлась о стол: – Фредерик Муане «выбрал» свою сестру и убил ее руками одного из этих мерзавцев! Ради денег? Или это была игра, чтобы доказать свое превосходство над миром, над нами? Наказание, вынесенное обществу? Или он попросту отомстил ей, потому что питал к ней отвращение? Она повернулась к Тюрену: – А он? Кого он убил взамен? Какую часть договора пришлось выполнить ему? – Понятия не имею, но мне представляется очевидным, что каждый из них готовил почву для другого. Заказчик знал привычки, распорядок дня, места, наиболее часто посещаемые будущей жертвой, с которой ежедневно общался. Подружка, сестра, сосед, коллега… Он создавал и монтировал преступление, а потом исчезал, а кто-то другой, один из его гнусных сообщников, в это время убивал. И так они сменяли друг друга, с интервалом в несколько месяцев. Это было абсолютно… несокрушимо… Его кулак обрушился на фотографию. – Я прекрасно представляю себе: вот, по прошествии стольких лет, они встречаются на этом острове, как в студенческие годы. Снова кинуть кальмары в расщелину, следовать за олушами, чтобы не заблудиться в лабиринте… И часами обсуждать свои промахи, перемену профессии, людей, которых они ненавидят, постоянно вспоминать период их общей славы, когда Муане буквально выплескивал это доказательство у них на глазах, а они считали себя богами. Возможно, именно в этом вонючем гроте зародилась и развилась их идея… Отомстить, освободиться от неприятного человека, получить то, что общество им задолжало, самым жестоким способом: отняв жизнь. Люси утвердительно кивнула. Он продолжал: – Все эти молодые математики должны были знать о существовании спирали на надгробной плите Бернулли. И у них появилась безумная идея совместить спираль с местами их преступлений. Я не математик, но не думаю, что было очень сложно провести спираль через три или четыре определенные точки. Помните: «Eadem mutata resurgo», можно уменьшить или увеличить любую спираль… Тюрен посмотрел на разложенную перед ним карту Франции, список адресов и мест, где были обнаружены трупы. – Я уверен, что эти чертовы фанатики добрались до Базеля, чтобы нацарапать кресты – обозначения будущих убийств на гробнице. Посмотрите по карте… Они отправляются с острова Рузик, своего культового места, потом… Кан, Лион, Родез, где живут трое из них. Есть еще четыре точки… Они вычерчивают спираль Бернулли, захватывая эти места, но выходит, что она не покрывает города трех других сообщников, тогда… Что же им делать, чтобы довести до конца этот бред? Чтобы все идеально совпало? – Заставить жертвы переместиться, чтобы они пришли «умереть» на спирали. – Вот именно! Три из их шести жертв были убиты не там, где жили, а в городе, прилегающем к спирали! Грюнфельда прикончили в Пуатье, Тайрана в Мане, хотя он жил в Анжере, а Жюли Фернандо – в Венсене, хотя она жила в Бовэ. Брату, мужу или «другу» легко вынудить свою будущую жертву поехать в определенный пункт, а самому отправиться в другой, подальше от места преступления, чтобы обеспечить себе самое надежное алиби. Люси внимательно слушала рассуждения Тюрена. Она восхищалась им как сыщиком, но чувствовала скрытое раздражение из-за необходимости продолжать с ним работать. Ей постоянно вспоминались трусики, запачканные спермой, и ярость охватывала ее при виде садистской улыбки парижанина. Этот тип такой же больной, как те, кого он преследует. – Какое безумие – дойти до такого, – бросила она. – Все это может искушать судьбу, привести к совершенно абсурдным заключениям. Как, например, идея спрятать спираль внутри своих жертв при помощи ракушек наутилуса… Оставить, в каком-то смысле, свою подлинную подпись. Единственная не сфабрикованная деталь. Их ошибка. В голове у нее все стремительно прояснялось. – Постепенно они запутались в собственной игре, погрязли в своей жестокости. Вспомните скальпы, которые Профессор включал в процедуру своего ритуала. Они предпочли хранить их в той пещере, как трофеи. И в свою очередь сами превратились в монстра, которого и создали. Люси молча отошла от стола, сделала несколько шагов. – Все могло бы так и продолжаться, – заговорила она. – Представьте себе. Эти типы настолько двинулись, что даже сегодня, спустя столько лет, решают взяться за старое. Почему? Потому что их ни разу не поймали, потому что они кажутся себе всемогущими, неприкосновенными. Потому что они обожают игру и ненавидят общество, которое породило их, а потом отвергло. Не согласен лишь Фредерик Муане. Для него все закончилось. У него прекрасное положение в обществе, красавица-сестра, которую он любит и теперь хочет защищать. И поэтому он отказывается. Но как оказать на него давление? Как заставить его продолжать участвовать в этой безумной игре? – Похитить сестру, чтобы напугать его. Показать ему, что он уязвим, где бы ни находился, в любое время. Это могло бы объяснить, почему они так быстро отпустили Манон. Похищение должно было лишь напугать Фредерика. Люси непрестанно поглядывала на часы. Где-то сейчас Манон?.. – Правильно! А Фредерик хотел защитить ее от опасности. Это объясняет ее таинственные занятия по самообороне, а также наличие «беретты»!! Он охранял ее, одновременно не давая ей узнать правду. Ту правду, которая страшно скомпрометировала бы его самого. Отсюда уничтоженные данные в органайзере и тетрадях сестры. Никакого Бернулли, никакой Бретани. В конечном счете он управлял сестрой, как дрессировщик – цирковым животным. Заставлял ее вертеться по кругу. Однако ей все же удалось выйти из-под его контроля… Например, когда она дважды отправлялась на остров Рузик. Тюрен подпер руками подбородок: – Недурная гипотеза. Однако есть кое-какие неувязки. – А именно? – Например, наличие зубила в квартире Фредерика… – Нет-нет, это вовсе не неувязка! Должно быть, Фредерик сомневался. Сначала, прежде чем отказаться, он вполне мог согласиться убить Дюбрей. Но потом дело продолжил кто-то другой. Этот неизвестный написал десятичные знаки числа «пи» в доме с привидениями в Эме, потом вместо Фредерика совершил убийство, чтобы показать ему пример, подтолкнуть его… Но тот, по-прежнему не соглашаясь, пригрозил все рассказать, даже ценой собственной гибели. – Угу… похоже… Но, признаюсь, я плохо себе представляю, как руководящий работник, глава фирмы, преподаватель или даже директор, как Фредерик Муане, могли действовать подобным образом. Я хочу сказать… Вот вы, например, могли бы совершить подобное? Загадать загадку, отравить жертву, которая умоляет вас о пощаде, и… снять с нее скальп? Люси вернулась к столу: – Порой люди готовы на все ради своей цели. Гнев, ярость, боль вполне достаточные стимулы. И вам это известно. Все дело в понятии границы. Границы, которую и вы преступили. В Базеле… Она взяла в руку фотографию. – В процессе совершения преступлений один из шестерых действительно пристрастился к власти, к пыткам, к самому акту убийства! Он вкусил запретного плода, перешел границу и не сумел вернуться назад! Мерзавец, который убил, а потом, движимый своими гнусными стремлениями, post mortem изнасиловал Карину Маркет, – Охотник! И он находится среди этих психов! Его необходимо найти! Немедленно! – Кашмарек, Менез, различные региональные службы полиции готовы подключиться, – перебил ее Тюрен. – Мы располагаем точными адресами, знаем, где работают пятеро из них. Это всего лишь вопрос времени. Мы убьем сразу двух зайцев. Охотника и Профессора. Люси прикусила нижнюю губу. Возможно, уже слишком поздно. – Однако Охотник действует в окрестностях Нанта, а там никто из них не живет… Она взяла в руки список из шести фамилий: – Оливье Кетье, начальник в Родезе… Грегори Пуассар, учитель физики в Лиможе… Лоран Делафарж, руководитель проекта в «Altos Semiconducteur», в Бовэ… Грегуар Мишель, директор научно-исследовательского центра в Лионе… И наконец, Ромэн Ардэр, владелец небольшой фирмы по производству пиротехнических изделий в Анжере. Тюрен своим пожелтевшим пальцем провел линию на карте, соединяя Анжер и Нант. – А мы находили жертв Охотника в океане, на Атлантическом берегу, между Сен-Назером и Ла-Рошель. Все сходится. – Тем более что пиротехники довольно часто работают с химическими веществами… Люси провела указательным пальцем по лицу Ромэна Ардэра, словно стараясь стереть его, потом торопливо принялась читать его университетское личное дело. – Есть! Ардэр выбрал специализацию по органической химии, он проводил бóльшую часть своего времени в экспериментальной лаборатории своего института! Это он мастерил оловянные броши! И… Люси торопливо листала страницы дела. – Никогда не догадаетесь! – Что? – Его застали в лаборатории, когда он проводил опыты над животными! Вот почему его исключили! Ардэра притягивала разрушительная сила огня и отравляющих веществ… – Жак Тайран, пятая жертва Профессора, прежде продюсировал зрелища, где использовалась пиротехника Ардэра, но потом принял решение больше с ним не работать, и они расстались… – И тогда Ардэр возненавидел его. Настолько, что даже убил! – Наконец-то они в наших руках! Тюрен схватил свой мобильник и нервно набрал телефон парижской бригады. Люси надела куртку и направилась к выходу. – Куда это вы собрались? – проворчал Тюрен. – В Анжер! Я хочу быть рядом с Манон, когда ее найдут! – Я бы на вашем месте не стал строить особых иллюзий. Если подумать, с какой жестокостью разделались с братом… Наш парень сердится. Очень сердится… 46 Манон медленно выплыла из тяжелого сна. В ноздрях стоял резкий запах. Попахивало больницей. Может быть, эфиром. Она ощущала, как болезненно стучит густая и тяжелая кровь у нее в голове. При каждой попытке вдохнуть она ощущала позыв к рвоте из-за вонючей тряпки во рту. Горло было шершавым, как мочалка из конского волоса. Она попыталась вытолкнуть мерзкий лоскут языком, но не смогла. Ее руки и ноги стянуты ремнями. Она абсолютно голая и, как огромная, неподвижная буква Х, привязана к мишени для метания ножей, какими обычно пользуются в цирке. Невозможно пошевельнуться, любое движение только вызывало жалобный скрип ее кожаных пут. Все помещение напоминало свалку реквизита, предназначенного для какого-то спектакля. Стены покрывала искусственная паутина, на кривые зеркала были подвешены маски персонажей Хеллоуина и Пьеро, из сундуков торчали разноцветные костюмы. Вокруг на полу вперемешку валялись картонные коробки с зажигалками, спичками, петардами, мортирами, ракетами, фейерверками. А прямо перед Манон на стеллажах стояли в ряд пробирки, полупустые колбы, банки с этикетками: сода, фенол, азотная кислота, соляная кислота, фтористо-водородная кислота… Девушка попыталась крикнуть. Но стоило звуку просочиться сквозь кляп, ее ослепил мощный прожектор. Она в ужасе зажмурилась. Глаза жгло невыносимо. Потом она ощутила, что, привязанная к щиту, вращается вместе с ним вокруг своей оси. Крик прекратился, как только она почувствовала, как кровь приливает к голове, сдавливая мозг, словно сжимая его внутри черепной коробки. Затем мишень вернулась в исходное положение, прожектор погас, уступив место рассеянному свету красной лампы.