– А ты знаешь, где именно Петров трудился прежде? – У банкира Коротова Ивана Степановича. Сегодня встречаюсь с ним, договорился через секретаря. Теперь придется ехать в самый центр, в кафе, но это проще и быстрее, чем повесткой вызывать. – А если вы с ним еще не общались, откуда знаешь, что Петров недолго проработал у банкира? – Так парень молодой совсем был – двадцать пять лет. У Соловьевых он почти три года проработал, вот и считай. У банкира – год, максимум два мог трудиться. Не с пеленок же он в телохранители пошел. – Логично, – согласился Стас. – Но если парень шантажировал банкира или как-то по-другому серьезно проштрафился, он тебе об этом ни за что не скажет, потому как автоматически станет нашим подозреваемым номер один! – Понимаю. Но, честно говоря, я надеюсь, что наши техники еще что-нибудь полезное извлекут из компьютерного диска погибшего Петрова. – Я бы не стал на это сильно рассчитывать, – покачал головой Крячко. – А что, есть какие-то новости? – Звонили с утра айтишники. Сказали, что с фотографией продолжают работать. Но если что и можно там восстановить, то только на уцелевшем снимке. Возможно, получится улучшить саму «картинку». Остальные снимки так сильно повреждены, что пропали безвозвратно. Это же касается всей остальной информации, что была на жестком диске. Она восстановлению не подлежит, и сделать ничего нельзя. Сказали, вирус был просто убойный – все снес напрочь. Чудо, что спецам уже эти крохи восстановить удалось. – А поговорить тогда о чем они хотели? – удивленно повел бровью Гуров. – Да как раз об этом вирусе и хотели поговорить. – Есть интересные выводы? Стас, так это же отличная новость, что же ты молчал?! Может, айтишники обнаружили некий характерный почерк, что приведет нас к хакеру, его создавшему? Или, может, даже сумели источник загрузки обнаружить? А значит, мы можем располагать четким следом! – Это вряд ли, – с сомнением покачал головой Крячко. – Почему ты так думаешь? – Голос больно кислый был у паренька. А еще, судя по всему, он этим хакером искренне восхищается. Так и сказал: «Вирус – просто мастерская работа! Парень гений, и вам его не просчитать и никогда на него не выйти!» – Так если таких мастеров немного, может, наоборот, его вычислить вполне реально? – Понятия не имею, Лева! – развел руками Стас. – Вот будешь общаться со спецами, сам у них и спросишь! Этот Интернет, хакеры, программы – для меня темный лес дремучий. – Ладно, – рассеянно пробормотал Гуров, потому как в этот момент уставился на четкий отпечаток мужского ботинка на ковре. – А что это тут у нас? Стас, смотри, этот след что, криминалисты пропустили?! Ботинок мужской, и принадлежать хозяину жилья он не может. Сергей держал квартиру в чистоте и в обуви, похоже, здесь не ходил. – Спорим, это отпечаток Пашкиной ноги! – азартно воскликнул Стас, склоняясь над следом. – Чьей ноги?! – не сразу понял Гуров. – Пашки, криминалиста нашего. Он сначала следы в ванной собирал, волосы из слива, отпечатки на зеркале. Там ноги, возможно, намочил, вот и наследил. Когда мы пришли, ковер был идеально чистым. – Черт-те что! – сердито гаркнул Гуров. – Почему специалисты без бахил работают?! – Лева, ну ты же сам все знаешь, – примирительным тоном протянул Стас. – Потому что их в очередной раз не выдали. А зарплата криминалиста такова, что если он станет приобретать бахилы за свой счет, то будет работать лишь на аптеку и еще немножечко на еду. – Бардак кругом! – раздосадованно махнул рукой Лев. – Это точно! – охотно поддержал его напарник. – Ладно, Стас, вроде все осмотрели. Пойдем на балкон, покурим, пусть ребята заканчивают. – Пошли, я не против. Оперативники покинули квартиру через широкую раздвижную дверь и вышли на большой балкон, который тянулся вдоль всей стены и больше походил на незастекленную лоджию. – Просторненько тут у него, – поеживаясь на холодном ветру, пробормотал Стас и чиркнул зажигалкой. – Летом можно кресло поставить со столиком и отдыхать, красота. – Да, конечно. Лучше расскажи мне, как все прошло вчера? Что удалось выяснить у охранника парковки? И что там с камерами видеонаблюдения? – Те камеры, которые могут нас интересовать, действительно почему-то не писали в нужный момент. – Почему-то? – переспросил Гуров и хмыкнул: – Интересная формулировка. – Женька успел только выяснить, что аппаратура в целом исправна. И сказал, что нужно немного времени для диагностики самой системы. Так что я его там вчера оставил, ждать не стал. А с утра – сразу сюда, еще не успели пообщаться. – Понятно, а что охранник? Он заметил что-то интересное? – Да ничего он не заметил. – Стас скорчил гримасу и затянулся сигаретой. – Сидит мужик целый день в будке при въезде. Специально настроенная камера номера всех машин фиксирует. В его задачу входит следить за шлагбаумом да аппаратурой. И просто в камеры посматривать, чтобы порядок был, граждане не разбрасывали мусор да не портили имущество друг друга и хозяев помещения. И разумеется, платили в полной мере за оказанную услугу. А еще, чтобы все выехали к моменту закрытия. – Парковка разве не круглосуточная? – Сначала вроде как была. Владельцы здания планировали, наверное, что, когда офисно-развлекательный центр будет закрываться, на парковке все равно будут клиенты из близлежащих домов. Но граждане услугу дружно проигнорировали, возможно, слишком дорого или находят другие варианты. Тогда владельцы здания, чтобы не платить охраннику за переработку часов, повесили камеры, подключили запись и сменили график работы – с восьми до десяти. – Понятно, – кивнул Гуров. – Но машина Алины Соловьевой взлетела на воздух около семи вечера. Что же он, совсем ничего не видел? Может, люди подозрительные отирались поблизости или еще что-то полезное заметил? – Петров машину припарковал в самом дальнем углу. Даже если бы охранника что-то заинтересовало, он ничего не смог бы увидеть со своего места. А покидать его разрешено лишь в экстренных случаях. Или во время вечернего обхода, перед сдачей смены. – Но может, он в камеры что увидел? В те, которые работали? Может, накануне взрыва шныряли по парковке посторонние лица? – Посторонние – это те, кто без машины? – Ну хотя бы так! Вот мне, Стас, весьма сложно представить такую картину: сидит себе человек в будке, деньги собирает, машины пропускает, в мониторы лениво поглядывает и в ус не дует! – А что? – ничуть не смущаясь, хмыкнул Стас. – Солдат спит – служба идет! И потом, с задачей, поставленной начальством, человек справляется. Он вовремя заметил, что часть камер отключилась, и сразу же позвонил ремонтникам. Время его звонка зафиксировано оператором, я проверял. Все! С него взятки гладки! По сути, за то, что происходило вне поля его видимости, он отвечать не может. А то, что техники несколько часов собирались приехать, да так и не добрались, тоже не его вина. У них еще был срочный ремонт, и потом, сам знаешь, какие днем в Москве пробки нынче бывают. – Ладно. Действительно, нельзя требовать от людей невозможного. Но он в состоянии сказать хотя бы, проникали ли на стоянку люди без машин? Может, мимо шлагбаума кто-то проходил? – А вот в этом вопросе он был категоричен! Мимо него пешеходы не проходят, распоряжение начальства. Оно рассудило, что людям без машин на парковке просто нечего делать. И пытаться пройти могут лишь потенциальные пакостники. Ну там что-то сломать, или отвинтить, или чего похуже – присмотреться к содержимому машин да украсть. – Да, это логично. А с чего тогда такая неприкрытая ирония, которая явно звучит в твоем голосе? – Так на крышу, то есть на парковку, любой желающий может подняться непосредственно из офисного центра. Просто садись в лифт да езжай на самый верх. За этим никто не следит! – То есть как это – никто? – искренне изумился Гуров. – А вот так! Тому охраннику, что на крыше, лифт почти не виден. А тот, что внизу находится, в фойе, конечно, спрашивает у посетителей, куда, мол, направляетесь, но стоит внятно назвать ему любую организацию, что внутри находится, спокойно пропускает внутрь всех желающих. И куда посетитель направит свои стопы потом, никто не следит. Сел в лифт – и вот тебе нужный этаж или крыша, пожалуйста. – То есть любой, знакомый со списком организаций, арендующих помещение, мог практически беспрепятственно попасть внутрь? – И дальше заниматься чем угодно, – с готовностью подхватил Крячко мысль Гурова. – Интересно, когда Алина Соловьева говорила об «охраняемом помещении», она имела в виду именно эту охрану? – Все предусмотрел! И по этому пункту я тоже навел справки. Устроители аукциона нанимали охранников отдельно. Четверо парней из охранного агентства «Гарант безопасности» работали в тот вечер, когда проходил аукцион. Один проверял пригласительные билеты на входе в зал для торжественных мероприятий. Второй стоял у внутреннего лифта и спрашивал пригласительные у гостей, что прибыли на личном транспорте и приехали с верхнего этажа, то есть с парковки. Остальные два курсировали среди гостей, видимо для солидности. И во время аукциона присматривали за хранилищем и особо ценными лотами, разумеется. – А за парковкой кто-нибудь следил? – Нет, видимо, не сочли нужным. Там ведь есть свой охранник. – Значит, что же это получается, как в поговорке: «У семи нянек – дитя без глаза»? – Видимо, да. – Мы здесь уже закончили, – постучал криминалист из комнаты по стеклу, привлекая внимание оперативников. Приятели переглянулись и зашли внутрь помещения. – Ну, Пашка, рассказывай, что за улов у вас? Молодой человек, который, разумеется, слышал, как недавно возмущался Гуров, опасливо покосился в сторону полковника: – Честно говоря, у нас тут негусто. – Неужели? – не сдержался Гуров от ироничного комментария. – Так вы решили от себя добавить немножко следов? – Простите, случайно вышло. – Парень неловко потоптался с ноги на ногу. – У меня вообще ботинки чистые были и сухие. В ванной испачкался, вернее, в лужицу воды влез. Зато я волос добыл! – потряс он прозрачным пакетиком, предлагая оперативникам оценить находку. – В сливе застрял! – Смотри-ка, длинный какой. Женский? – деловито осведомился Крячко. – Судя по внешним признакам – длинный и тонкий, – да. Волос женский, европеоидный, черного цвета, возможно крашеный. Но это на глаз, а точно знать будем, когда экспертизу проведем. – Отлично! – обрадованно потер руки Стас. – Значит, какая-то дамочка у нашего паренька все же бывала. И не просто в гостях, она даже душ здесь принимала! А это уже говорит о многом! – Одинокий, довольно симпатичный молодой человек, – пожал плечами Гуров, – в квартире могла бывать даже не одна девушка. Так что это пока нам ничего особенного не дает. Ведь еще неизвестно, когда она оставила волос, в ночь его гибели или, быть может, накануне? И вообще странно все это, не находишь? Ведь в холостяцкой квартире должно быть полным-полно различных следов, плохо замытых пятен и множество отпечатков. – А вот и не угадали, товарищ полковник! Ничего подобного здесь нет! – Правда?! – Гуров резко повернулся к криминалисту.