— Оч-чень! — М-м? Хидден лёг на спину, подложив под затылок ладонь, и долго смотрел в крошащийся бетонный потолок, на котором мелкие светящиеся точки имитировали северные созвездия. Сага посидела с минуту и тоже откинулась на спину. Хидден молча придвинулся так, чтобы её голова оказалась на его плече. — Паршивец, — обронила Сага, но положения не переменила. — Так мягче, чем на рояле, — хмыкнул Хидден. — Из того бара ты видел то же самое? — спросила она, глядя на мерцающие созвездия, и почувствовала, как Хидден кивнул. — Только звёзды были настоящие… — Его грудь поднялась от глубокого неслышного вздоха. — Меня научил играть дед. Просто какой-то дед, мне неродной. Хотя… чёрт его знает. Я думаю, он подобрал меня ещё младенцем. Он никогда об этом не рассказывал, как бы я его ни допытывал. Я не знаю ни своих родителей, ни своего возраста, ни даже имени. Дед звал меня просто «мальчик». Имени деда я, кстати, тоже не знаю… Помню его старым, с длинной седой бородой, как у волшебника из детской книжки… И почти таким же, как тот волшебник, полоумным. Но он заботился обо мне как мог. Бездомные, мы бродили по городам и ночевали в заброшках. Потом набрели на этот бар, там и остались — деду становилось всё сложнее передвигаться: болели ноги, слепли глаза. И чем дальше, тем чаще он впадал в подобие забытья, когда весь мир для него схлопывался до одного-единственного рояля. Он мог играть часами! Сначала я просто наблюдал. А потом начал повторять. И так несколько лет. А потом деда не стало… — Сколько тебе было? Примерно. — Не больше десяти. — И… как же дальше? Хидден не ответил, хоть ждала Сага достаточно долго. — Тот губернатор… — начала она. — Ты допрошил его, чтобы он изменил законы для стариков… Ты сделал это в память о деде? — Нет. Я сделал это, чтобы отомстить ему за деда, — сказал он тоном, пресекающим дальнейшие расспросы. Сага приподнялась на локте, посмотрела на Хиддена, подперев голову ладонью. — Сыграй ещё что-нибудь, — попросила она. Хидден улыбнулся краешком губ, осторожно убрал упавшую ей на лицо смоляную прядь. — Если ты останешься лежать на рояле, пока я играю. [1] Птичья погадка — комки из частей пищи, которую птица не смогла переварить. Глава 23 Сага скучала в ожидании, когда кофейный автомат в столовой наполнит её стакан капучино. Автомат не спешил: хрюкал, словно простуженный, и выдавал ароматный напиток тонюсенькой струйкой. — Я его доработал, — прошептали Саге на ухо, и она вздрогнула от неожиданности, резко развернулась на голос. — Хидден, твою ж!.. Нельзя так пугать! — Извини, не хотел. Тут полно народу, да и я не подкрадывался, — миролюбиво улыбнулся Хидден. — Я задумалась и не заметила тебя. — О, ну это уже привычное для меня состояние — быть тобою незамеченным. К сожалению. Но сейчас не об этом. — Хидден взял из автомата наполнившийся стакан Саги. — У нас дня два-три. Дольше изображать активную деятельность и водить всех за нос у меня не выйдет. Поговори с Корнетом. И дай знать, когда договоритесь. — Он протянул ей кофе и пошёл прочь из столовой. Сага проводила его взглядом, задумчиво побарабанила пальцами по стакану. Обращаясь к Корнету с подобной просьбой, стоит ли посвящать его в детали? Безопасно ли это? Корнет знает, что у Варвара имелся какой-то план против Плесени, знает, что Сага пыталась в обход Профессора доработать скан Варвара, чтобы он смог осуществить этот план, но и только. «Пожалуй, ему и достаточно, — подумала Сага. — Для его же безопасности». Они договорились о встрече в Грифоньем зале после завтрашнего рабочего дня, в полтретьего ночи. В такой час их вряд ли кто-то заметит. Разве что Раисмихална, которая, словно домовой, редко покидала Каланчу и зачастую оставалась ночевать в своём кабинете. Но Раисмихална на их стороне. Безусловно, она доложит Стали. Но та, если бы хотела вмешаться, давно бы вмешалась. Однако пока она как будто самоустранилась: то ли настолько доверяет Хиддену, то ли не видит угроз. Сага пришла почти на полчаса раньше; собравшись с духом, преодолела последний лестничный пролёт. Свет в Грифоньем зале уже горел — Хидден и Корнет пришли ещё раньше. Сага сделала глубокий вдох и вошла в зал. Её нервы натянулись до звона, до неосознанно стиснутых челюстей и до побелевших костяшек сжатых кулаков, но когда Хидден, оглянувшись, ободряюще ей подмигнул, почему-то стало чуточку легче. — У нас всё путём, — сказал он, донастраивая скан. — Ещё пара минут — и готово. Корнет сверлил его недружелюбным взглядом, застёгивая на своих руках защитные перчатки. Закончив, он протянул пару Саге, но та их не взяла, бросила вопросительный взгляд на Хиддена. — Парнишка перестраховывается, — покачал головой тот, — я уверен: в защите нет нужды. Тем более — тебе. — А вот вам бы, пожалуй, стоило, — процедил Корнет Хиддену, бросив перчатки на стол. — Я бы на месте Варвара… — Эй-эй, парень, полегче! — прервал его Хидден. — Не хами старшим. Не время и не место. Корнет так стиснул челюсти, что скрипнули зубы. — Сага, у меня всё готово. — Хидден отключил модуль памяти от компьютера и пошёл к лежащему в центре зала Унн-Урану. — Можно?.. — Сага протянула руку к модулю памяти. — Без проблем. — Он отдал ей чёрный пластиковый чемоданчик и в последний момент перехватил её за запястье. — Не забывай: всё, что услышит сейчас Варвар, услышит и Плесень, — тихо сказал он. Сага кивнула. Ком в горле загустел настолько, что звуки сквозь него уже не проникали. Она подошла к грифону, следившему за ней из-под полуопущенного века, присела на корточки рядом с его клювом, кончик которого прятался меж передних лап. — Попробуем, да? — беззвучно спросила она. Подойдя к нему сбоку, Сага вставила модуль памяти в паз на задней стороне его шеи. Модуль с едва слышным жужжанием ушёл внутрь, перья с лёгким металлическим щелчком закрыли паз. Сага сделала пару шагов назад, остановившись напротив Унн-Урана, впилась в него напряжённым взглядом. Когда её лёгкие начала рвать боль, Сага поняла, что не дышит — задержала дыхание ещё в момент, когда вставляла модуль. Она сделала вдох, и одновременно с этим Унн-Уран плавным движением поднялся на лапы, развернул голову, наводя фокус на Сагу. Пара секунд ему понадобилась, чтобы синхронизироваться. А потом грифон стремительно и текуче, словно ртуть, шагнул к Саге. Стоявший поодаль за её спиной Корнет ринулся вперёд, но Хидден не глядя, одной рукой ухватил его за шиворот и вернул на место. Напряжённые желваки Хиддена, сосредоточенный острый взгляд выдавали, что и сам он переживает и начеку. Но он гораздо внимательней и видит мельчайшие реакции грифона: движение молний по его радужке, фокусировку зрачков, едва уловимые колебания «ушек». Сейчас Саге ничего не грозит. Унн-Уран остановился как вкопанный в миллиметре от её лица, замер. Сага даже не шелохнулась. Ветвистые молнии совершили полный круг по радужке грифоньего глаза. А потом этот огромный железный зверь рухнул — будто встал на колени, положил шею Саге на плечо и обнял распахнувшимися крыльями, стараясь не касаться её, чтобы случайно не порезать острыми перьями. Сага взметнула руки и осторожно опустила их на мелкие железные пёрышки, покрывающие грифонью шею, пальцы пробежались вниз от загривка, и перья переливчато зазвенели под её поглаживаниями. Глаз Унн-Урана приоткрылся, отыскал Хиддена, сфокусировавшись на нём, мигнул, и тот медленно выдохнул. Кажется, он тоже не дышал с момента активации модуля. Сага не спрашивала, слышит ли её Варвар. Она и так знала, что слышит. И не может ответить — речевого аппарата у грифонов не предусмотрено. Оставалось лишь говорить самой, но горло свело спазмом и огромных усилий стоило вытолкнуть из него хотя бы слово. — Я скучаю по тебе, — прошептала она. Грифон осторожно высвободил шею из-под её рук, потёрся гладким и холодным изгибом клюва о её щёку. В железном горле что-то тихонечко заскрежетало. Сага погладила покатый клюв Унн-Урана. — Я так чертовски скучаю, что дышать больно… Голос сорвался, и дальше продолжать она не смогла. Прижалась лбом к грифоньему клюву, обхватив его ладонями. Она знала, что должна попрощаться. Но слова вязким комом теснились в груди, не позволяя сделать вдох, застревали в горле и липли к превратившемуся в чугун языку. — Пойдём выйдем, — почти беззвучно сказал Хидден Корнету. — Я никуда не пойду, — шёпотом отозвался тот. — Вдруг что… Договорить Корнет не успел: Хидден взял его за шиворот так крепко, что жёсткий воротник рубашки пережал тому горло, и поволок к дверям. *** — Нужно вернуться! — Корнет нервно расхаживал по лестничной площадке двенадцатого этажа Каланчи. — Вдруг там что-то случится? Или уже случилось! Это слишком опасно! Хидден стоял, устало привалившись к стене, скрестив руки на груди. — Там всё нормально, угомонись уже. — Прошло слишком много времени! — Прошло минут десять, не больше. Дадим им ещё хотя бы пять. Корнет полоснул Хиддена гневным взглядом, но ничего не ответил, продолжив расхаживать взад-вперёд. Сага их опередила — вышла из зала раньше, чем они собрались вернуться. Лицо бледное, строгое, тонкие губы плотно сжаты, под сухими, лихорадочно блестящими глазами залегли серые тени. Протянув Хиддену модуль памяти — она отключила его сама — Сага кивнула и пошла вниз. — Как вы? Как всё прошло? — спросил Корнет у её спины, но Сага не отреагировала, будто не слышала. — Сага! — Он ринулся за ней, но Хидден вновь перехватил его за шиворот. — Руки свои паскудные уберите! — вполголоса огрызнулся Корнет. — А ты не лезь, куда не надо, — спокойно ответил Хидден. — Ей сейчас и так тошно, ещё ты тут со своим анкетированием. Отправив Корнета домой, Хидден привёл грифона в прежний порядок, чтобы утром никто не заподозрил об их ночном тест-драйве, и пошёл вниз. На лестнице между десятым и одиннадцатым этажом застал Сагу. Удивился, но виду не подал, лишь кивнул каким-то своим мыслям и уселся рядом. Помолчав минуту, она сказала осипшим шёпотом: — Имей мы возможность хоть как-то дать о нём знать, шансов на успех было бы больше. Шансов на то, что всё это не зря… Так много времени прошло, так много попыток, что я уже и не верю. — Но так далеко никто ещё не заходил. — Да. И потерять сейчасвсё— это… — Она не договорила, но он понял. Если что-то пойдёт не так, она потеряет не только едва затеплившуюся надежду, но и скан Варвара, и Унн-Урана, и веру в то, что её муж погиб всё-таки не напрасно. Всё, из чего состоит сейчас её жизнь.