— Ok. Макс, ты пойми теперь только правильно. Я тебе доверяю, но все же, дай мне свой сотовый. А мы тут постоим, — смущенно закончил Миха. — Я вам тоже доверял, поэтому сотовый в машине остался, — парень зашел в кабинку. — Я в машину, — напялив на голову парик, сказал Моня. — Решай тут сам, как и что. Твой друг. — Сам, сам, все сам, — недовольно буркнул Миха. — Решили уже. Сам же слышал. — А вдруг сдаст на следующем посту? — Не сдаст. Я в нем уверен. — Как знаешь, — сказал Моня и, хлопнув дверью, вышел из туалета. Максим, конечно же, все слышал. И понимал, что, перевозя эту компанию, сам подписывается на соучастии в том, что они совершили или только собирались совершить. Но вот что это конкретно, он не знал. А спрашивать у них, он не собирался. Выйдя из кабинки, он умылся и, взглянув на ожидавшего его Миху, спросил: — Ну что? Поехали дальше? — Поехали, — Миха дружелюбно похлопал парня по плечу, и они вместе направились к готовой к дальнейшему путешествию машине. * * * Больше разговоров не было. Каждый, из сидящих в машине, чувствовал, как наэлектризовался воздух в салоне. Максим не заводил никаких тем, потому что считал, что его предали, обманули, да называйте, как хотите. Он общался с попутчиками, как с друзьями, открываясь им, то с одной, то с другой стороны. А оказалось, что откровенным в беседах был только он. Его же пассажиры даже своих настоящих имен не сказали. Да и Миха хорош. Он же их ему посадил, рекламировал, мол, друзья закадычные, в деревню ко мне едут. Максим хмуро сдвинул брови. «Все отвожу этих бродяг, и никому ничего не должен». Пассажиры же считали, что одной ногой уже в тюрьме. Даже если парень не сдаст их на первом же посту, то, что сможет его остановить, чтобы он не пошел с повинной после. Моня даже всерьез задумался над возможностью запугивания парня. Морального шантажа. Убивать его, конечно, никто не собирался, но вот получить какие-нибудь гарантии его молчания, тут фантазия воришки старалась во всю прыть. Время же стремительно неслось вперед. Хоть скорость Максим держал приличную, но плотность потока заставляла его все чаще притормаживать. На часах было уже около пяти часов вечера. Ехать оставалось недолго. Чтобы молчание не давило дюже сильно, Максим включил приемник, из которого в промежутках между рекламами, звучали вполне нормальные зарубежные песни. — Может вам блатничок включить какой-нибудь? Шансонсика? — не удержался и сострил парень. — Не надо. Эта гадость тоже сойдет, — кривой улыбнулся Моня. — Как знаешь, — отозвался Максим и прибавил громкости, чтобы Моня мог лучше расслышать льющуюся из колонок гадость. — Красава, — одобрил Миха, а Моня вновь улыбнулся, понимая, что парень его подколол. Ford въехал в какой-то населенный пункт, и Максим, заняв правый ряд, не торопясь, двинулся дальше. — Что-то новенькое, — заметила странность в поведении водителя Анна. — Ты чего это? То летел? А сейчас еле плетемся? — А ты вперед посмотри, — ответил Максим. Анна выглянула за водителя и, тут же откинувшись назад, вжалась в сидение. Прямо перед машиной, дирижируя полосатой палочкой в воздухе, стоял мент. Моня, заметив испуг подруги, тоже выглянул вперед и, увидев мента, схватил Максима за плечо: — Гони. Уйдем. — Не ссы! — оборвал его Максим. — Самому страшно. Машина остановилась у обочины, и Максим опустил боковое стекло. Миха же, как будто бы ничего и не происходит, тарабанил по ручке двери пальцами и тихо подпевал приемнику, раскачивая головой в такт музыке. — Добрый день. Сержант полиции Гайцов. Предъявите, пожалуйста, ваши документы. Максим тоже поприветствовал мента и без колебаний протянул, лежащие до этого под козырьком права, свидетельство о регистрации транспортного средства, карточку техосмотра и страховку. Мент принял документы, покрутил их в руках, присвистнув, когда изучал свидетельство. — Неплохо, — донеслось из-за открытого окна. — Максим Федорович, а вы не могли бы выйти? — Конечно, мог бы, — в тон менту ответил Максим. — Только скажите мне, а в чем собственно, причина остановки? — Ничего серьезного. У вас машина в неисправности состоянии. Слегка, — добавил он через секунду. — Как так? — не понял Максим и вышел из машины. Моня, казалось, не дышавший во время всего разговора, сидел бледный как поганка. А когда Максим вышел из машины, он почувствовал, как по виску из-под парика скатывается капелька пота, а затем еще одна, образовывая тоненький ручеек из страха и сомнений. Анна сидела, надвинув на лицо кепку, и с видом полного погружения в процесс, ковырялась в своих ногтях, неизвестно откуда взявшийся пилкой. За лобовым стеклом Максим сокрушено качал головой, а мент, вроде даже с сочувствием, что-то ему объяснял. Затем отдал документы, мотнул головой в сторону сидящих в салоне людей и, получив какой-то ответ, обошел машину по кругу, вглядываясь не то в сидящих за стеклом, не то просто любуясь машиной. — Пипец, — выдавил из себя, замерший Миха. — Полный пипец. Моня так же бормотал себе под нос что-то нецензурное. Лишь Анна так и не оторвалась от своего занятия, беспрерывно подтачивая себе ногти. Максим, расстроено покачивая головой, сел за водительское место, в полной тишине завел машину и собрался было двинуться дальше, как на незакрытое еще окно легла рука сержанта Гайцова. Сказать, что в душе у парней оборвалось все, что только могло, это ничего не сказать. Парализованные возросшим напряжением, они тупо моргали, глядя невидящими глазами по сторонам, и каждый прощался со свободой на неизвестно какой срок, но уж точно не маленький. — Слушай. Два вопроса, — мент наклонился к окну, чуть не влезая в него головой. — Да? — отозвался Максим. — Что у нее под капотом? С таким-то количеством кобыл и сколько она ест? У Мони отлегло от сердца, он небрежным движением смахнул линию пота со щеки и даже попытался улыбнуться, как будто мент спрашивал, что-то весьма смешное. Миха, по-видимому, тоже слегка расслабился, его пальцы вновь застучали по ручке двери. — V-образная восьмерка. — Четыре литра! — восхитился мент. — Как же они ее туда запихнули? — Уж поверь мне, постарались на славу, — подтвердил Максим. — А ест она немного для такого движка. Около пятнашки в городе. Ну, может чуть больше. — Качественно, — подытожил мент. — Ну, счастливой дороги. Про неисправность не забывайте. Мент хотел было отдать честь, растроганный мощностью и экономичностью Ford-овского движка, но вовремя опомнился. Слегка похлопал по крыше автомобиля и отошел. Мшина плавно покатилась дальше, и тут же общий вздох облегчения разорвал царившее в машине напряжение. — Твою мать! — твердил Миха. — Чуть-чуть бы и все. Твою мать! Моня вообще не стеснялся в выражениях, высказывая все, что он думает и о ментах, и Михе, который, по его мнению, чуть не спалился, отбивая свои африканские ритмы. О Максиме он, правда, говорил лишь положительно. Даже хвалил его, то и дело, похлопывая его по плечу и извиняясь за возникшие между ними непонятки. Анна откинулась на сиденье и смотрела четко перед собой в никуда. Сейчас, когда козырек кепки не скрывал ее лицо, было видно, что девушка выглядит ужасно испуганной, цвет ее лица был даже белее, чем у Мони. Она поднесла к лицу ладонь тыльной стороной и придирчиво посмотрела на нее. — Твою мать! Все ногти сточила, — выругалась она. И в самом деле, ногти у нее на пальцах были сточены под самый корень. — Вот гад, напугал-то как! Моня уже смеялся, что-то рассказывая, не слушавшему его Максиму. — Что там у тебя за неполадки-то? — спросил через некоторое время пришедший в себя Миха. — Что он тебя из машины дергал? — Лампа ближнего света справа сдохла, — расстроено отозвался парень. — И что? Это серьезное нарушение? — Да нет. Но машина, получается, технически неисправна. Подлежит устранению неисправности на месте. — И в чем проблема? — Да в том, что такая оптика, как у меня, не продается ни на заправках, ни в каких либо магазинах. Только на заказ. И стоит она, мама не горюй. — Понятно, — сделал вид, что все понял, Миха. — А что это он на нас пальцами тыкал и вокруг ходил? — Спросил, кто такие и куда едим. — А ты? — А что я? — как-то совсем расстроено ответил парень. — Сказал, что в деревню на выходные попьянствовать едим. — И поэтому он ходил кругом и нас рассматривал? — не унимался Миха. — Да сдались вы ему больно! — зло гавкнул Максим, видимо эта маленькая неисправность и в правду стоила достаточно больших денег, раз парень так переживал из-за нее. — Машину он смотрел, как покрашена. В свидетельстве у нее другой цвет указан. Не космически-синий, а фиолетовый. Вот он и всматривался.