— Что бы ты отправился со мной в Сочи через три недели. Ты как? За? Егор улыбнулся. — Конечно, — радостно ответил он. — Я с тобой. А про себя добавил. «Вот там-то я тебя и прикончу. Выберу место побезлюдней и сверну тебе шею». Егор улыбался. Антон сам подсказал ему возможность отмщения. Вот только почему-то Антон ни разу не сказал ни о каком деле, на которое подписался Егор, и о котором так настойчиво твердил в телефонной трубке, когда обещал разделаться с его родными, если тот не выполнить свою миссию. «Странно. Может и в самом деле поверил, что Егор ничего не помнит. Ну да Ладно». Теперь у парня было достаточно времени, что бы горячее блюдо мести смогло достаточно остыть. И подать его Егор собирался в самый неожиданный момент. 34. Игорь — Игорек, постой, — Рухин Санек быстрым шагом догонял парня уже проходящего через проходные. Смена закончилась, и Игорь со спокойной душой направлялся домой. Выйти на работу до отпуска оставалось еще три раза. Остановившись после проходных, парень дождался, когда его коллега выйдет из душного помещения с железным турникетом и хмурыми охранниками возле него, которые хлещи скана и металлоискателя просвечивают одежды и сумки идущих домой работяг. Вдруг у слесаря премия охраннику в кармане завалялась. — Эй, Игорек, — улыбаясь, закашлялся Саня. — Ты как-никак в отпуск намыливаешься? Тяжелая рука коллеги дружелюбно легла на плечо Игоря. — Да есть такая идея, — отозвался парень. — О, ништяк. А проставляться-то будешь? Игорь ухмыльнулся, подумав, что русскому человеку, особенно простому работяге, что бы за причина не была выпить, лишь бы она была. — Горят что ли? — спросил он. Санек отмахнулся. — Да я не про это. — А про что тогда? — не понял Игорь. — Да я хотел предложить, так сказать, скооперироваться. — Чего? — Да у меня днюха в этот же день. Я думаю бригаду со смены вместо забегаловки вот этой, — санек мотнул рукой в сторону закусочной, стоящей рядом с остановкой. — Пригласить на природу. Шашлычки там, машлычки. — А-а-а, — протянул Игорь. — Теперь понятно. Тогда давай кооперироваться. Я за. — Вот и славно. Тогда пополам скинемся, а я все организую. У тебя же машины нет? — Не-а, — Игорь поджал губы. — Еще не заработал. — А у меня есть. Хоть я тоже еще не заработал. Тебя, кстати, подбросить? А то уже темнеет, — Санек засмеялся. — А то глядишь, по дороге кто приставать будет. — Ну, подбрось, коль не трудно. — Пошли. От машины было только название. И то Москвич. Но как говорят некоторые люди, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Чихая, подвывая, скрипя и больно отдавая каждой кочкой в пятую точку, машина неспешно катилась по дороге. Так неспешно, что Игорь уже и на общественном транспорте успел бы доехать. — Где у тебя въезд во двор? — Сань, — в раздумье обратился Игорь к водителю. — Давай я лучше отсюда пешком. Тут рядом, а я вон в магазин дойду. Да и вообще воздухом подышу. — Хозяин — барин, — отозвался Санек и, притормозив у бордюра, попрощался с Игорем. — Тогда завтра в ночную стол обсудим. Пойдет? — Отлично, — Игорь пожал протянутую руку и вышел из машины, хлопнул дверью, но та не закрылась, приоткрыл и хлопнул еще раз. И вновь безрезультатно. — Да посильнее, — раздался из салона голос Санька. — Что ты ее как иномарку? Игорь хотел предложить закрыть ее с пинка, но не стал так откровенно ругать чужую собственность, а лишь размахнувшись посильнее, влепил дверью так, что у стоящего в десяти метрах от них автомобиля, сработала сигнализация. Москвич натужно взвизгнул и, выплевывая из-под колес камушки, а из выхлопной трубы сизый дым с каплями не сгоревшего топлива, дергано вклинился в мчащийся поток автомобилей и машин. «Да» — Подумал Игорь. — «Снаружи она звучит еще хуже, чем изнутри». И ухмыльнувшись, зашагал к своему дому. Конечно, он не собирался ни в магазин, ни дышать воздухом, он просто хотел выйти из машины, у которой выхлопная труба, казалось, была выведена в салон. Проходя мимо мусорных баков, Игорь замедлил ход. Он ощутил странное чувство. Ему показалось, что на него кто-то смотрит в упор, как тогда, во сне. Что кто-то следит за ним. — Дежавю? — сам себя спросил парень, и, поддавшись желанию проверить, нет ли кого рядом, огляделся вокруг. За спиной стоял он. Игорь с негромким криком отступил назад. — Твою же мать! — выругался парень. Тот же ободранный, тощий фанатик, что преследовал Игоря во сне. Такие же лохмотья, свалявшиеся редкие волосы и взгляд, горящий взгляд хищника. Но руки были у него пусты. — Отдай мне его. Игорь оценил, что сейчас справиться с этим бомжем легко. Главное, что бы он себя не клонировал, как во сне. — Тебе это? — Игорь вытащил из кармана каплю передатчик. Ободранный аж задергался от предвкушения. — Тогда иди и возьми, — Игорь опустил каплю в карман и приготовился к атаке ободранного. Тот взвизгнул и, рванувшись с места, бросился вперед, просто пытаясь обхватить Игоря. Вот чего-чего, а обниматься с парнями Игорь не хотел никогда, тем более с грязными фанатиками. Парень наотмашь хлестанул нападающего по лицу, заставляя того чуть-чуть потерять ориентацию, и тут же не жалея кулака, ударил его в скулу. Игорь даже услышал характерный треск, или зубы так лязгнули. Нападавший мотнул головой и кулем рухнул на асфальт, так и не успев прикоснуться к парню. Затем зашевелился. Встал на четвереньки, мотая головой, сплюнул густую кровавую слюну. Взглянул на замершего в напряжении Игоря, и одной рукой полез в карман, вытащив оттуда нож. Обычный кухонный. Но насколько знал парень, убить можно и перочинным ножичком. Ободранный все еще стоял на четвереньках, зло скалясь и пытаясь подняться. — Ну, уж нет! — Сказал Игорь, с размаху пнул бомжа в живот. — Лучше не вставай. Оборванный хрюкнул, раскрыл рот, не в силах сделать и глотка воздуха из-за сведенной судорогой диафрагмы, и у него изо рта вместе со слюной выпали две прозрачные стекляшки. Игорь обомлел. Посмотрел на бомжа еще раз, как будто бы пытаясь признать в нем пусть незнакомого, но человека, как и он знающего, для чего нужны эти побрякушки. Но увидел лишь фанатичный огонь в глазах, которые сейчас метались в ужасе. Завалившись на бок в попытках отдышаться, бомж отбросил свой нож и, не вспоминая ни о нем, ни об Игоре, ловил выскальзывающие из пальцев покрытые кровью капли-передатчики. Когда у него это получилось, Игорь даже не сразу сообразил, что этого ободранного надо было задержать и выяснить, откуда у него эти капли, а бомж красный от нехватки кислорода, тут же запихал свое сокровище себе обратно в рот и, вскочив, дал деру. Игорь побежал было за ним, но потом бросил это дело. Он думал о не звонившем телефоне. Почему Виктор с Машей ему не набирают? Может быть, не потому что не хотят, а может из-за того, что вот эти капли их, и, значит, на них было совершенно нападение, и если капли были отобраны, то с молодыми людьми могло случиться все что угодно. Они даже могли быть уже мертвы. Ведь этот бомж не побоялся схватиться за нож, хоть и промедлил немного. Игорь вытащил из кармана свой новый смартфон. Залез в телефонную книгу и, пролистав ее несколько раз, обругал себя самыми непристойными словами. Номер Маши и Виктора он так и не переписал, оставив его на том стареньком телефоне, с которым купался в нечистотах. А это значит, ему надо было идти домой, что бы позвонить паре. Парень осмотрелся по сторонам, не было ли еще кого рядом и, убедившись, что все спокойно, быстрым шагом направился домой. 35. Маша и Виктор Девушка стояла перед окном и задумчиво наблюдала, как медленно вступает в свои права вечер. Как розово-красный закат на небе, отступая перед надвигающейся темнотой, стягивается в стремительно утоняющуюся линию, а затем скрывается за крышами домов, покидая этот мир до следующего дня, что бы в свою очередь, прогнав темноту, воссиять ярким светом, даруя всему живому тепло и жизнь. Виктор осторожно обнял Машу за талию, нежно поцеловал стоящую к нему спиной девушку в шею. Провел ладонями по ее животу и, прижимаясь к ней всем телом, нежно прикусил слегка розовую мочку уха. Маша окинула шею назад, развернула голову, ища своими губами губы парня. Но он нырнул под шелк ее волос и, еле касаясь горячими губами покрывшуюся мурашками шею девушки, чуть дотронулся кончиком языка до мочки другого уха. Маша томно вздохнула, подняла свои руки вверх и, поймав голову Виктора, удержала ее, повернулась в пол оборота и жадно прильнула своими губами к его рту. Потом, развернувшись полностью, она обняла парня за шею и, разжигая себя и его все больше, начала покрывать его лицо и шею, то сладостно нежными, то нестерпимо страстными, жаждущими ласки и огня поцелуями. Желание, рожденное нежными поцелуями Виктора, раскалилось до предела и, вскипев, готово было в любую минуту выплеснуться наружу. Они уже не были Машей и Виктором, мужчиной и женщиной, повалившись прямо на ковер, сплетаясь руками и ногами, вжимаясь друг в друга каждым сантиметром тела, они стали одним целым, неземным, легким и одновременно горячим, трепещущим. Созданный ими клубок страсти двигался все ритмичнее, все чаще качели удовольствия поднимались к максимальной высоте, а волны экстаза накрывали их с головой, унося к божественному, открывая в преддверии пика желания свой воистину неземной замысел. И в момент, когда сил и желания ждать и терпеть больше не было, произошел взрыв, окутавший сцепленные между собой тела, разорвавший и уничтоживший их сознания. А потом, они родились вновь. Каждый в своем изнеможенном любовной лаской теле.