— Да так. Те гопники мне в сумку, пока я в вагоне без сознания валялся, свои баблосы кинули, а сами пошли с вами разбираться. Не знаю, откуда они их взяли, но факт есть факт. Менты в сумке особо не ковырялись. Там мои кроссоки все желание исследований отбили. А я дома, уже на следующий день, разбираю и чисто офигиваю. Стольник с мелочью. Ну, думаю, не понесу же я его обратно ментам. Тем более, что те сами виноваты, надо было не отлынивать и полностью выполнять свои служебные обязанности. А они — так, вид сделали, что что-то сделали, и спокойны. А я вот решил на эти деньги отдохнуть, хоть и не планировал вовсе. Так что с меня поляна. И не спорь, — перебил он начавшего возражать парня. — Только на экскурсию вместе сходим. Ok? — Куда же ты собрался в Ялте? — Не в самой Ялте. Чуть подальше. Алупка. Воронцовский дворец. Бывал? Антон отрицательно покачал головой. — Значит будешь, — Илья еще раз похлопал парня по плечу. — Блин, как же я рад тебя встретить тут! Теплоход у Ильи оказался тот же, на котором приплыли парни. Радость крепыша просто зашкаливала. Даже холодное приветствие Егора не омрачило его настроение. Илья вообще подумал, что парень его и не узнал вовсе, да и Антон его по дороге предупредил, что у товарища потеря памяти и все такое, поэтому Илья особо и не расстроился. Егор же, увидев Антона в компании какого-то здоровяка, лишь плотнее сжал зубы. А когда в ходе их разговора понял, что этот парень тоже был в метро во время теракта, так вообще похолодел от ужаса. Он смотрел, слушал общающихся, а сам вспоминал тот день. Вспоминал пятерых парней в черном. Вспоминал, что один из них точно смог уйти. Смотрел на них и понимал, что это не он вел сейчас Антона на «случайную» смерть. Все наконец-то сложилось в его голове. И Антон этот. Сука. Ну как он, Егор, не додумался раньше. С чего это Антон тут с ним такой добрый? Поездка эта? Отдых? Курорт? Да он же сам решил его грохнуть! Убрать свидетеля! Все же спланировано! Этот пассажир белобрысый, как бы случайно встреченный. Антону же самому не справиться с Егором. Конечно, нужен кто-то еще. Вот же он. Этот кто-то еще. Твою же мать! Егор бестолково улыбался, не слыша парней, на автомате кивал им в ответ, а сам затравлено думал, что же теперь делать. Вот же блин! Сам стал жертвой. Сам загнал себя в угол. Надо было раньше его гасить. Сука! А теперь что? Ждать, когда они начнут свою игру? Ну, давайте, твари, поиграем! Давайте! Куда там вы во дворец направились? Давайте! Во дворец! Будет вам там дом с привидениями и зомби! Твою же мать! Егор аж захохотал от окружившей его безысходности и страха, и видимо попал в одну из рассказанных белобрысым парнем шуток, потому что те и сами засмеялись и одобрительно посмотрели на него. Твари! * * * Антон был в шоке. Это и в самом деле был дворец. Настоящий дворец, огромный, с множеством залов, оформленных в разных, каждый в своем стиле. Резная мебель, живые картины, металлические подсвечники и статуэтки. Это было шикарно. Чего стоил зеленый холл дворца, называемый Зимним садом, где среди различных экзотических растений стояли мраморные скульптуры. Антон смотрел на девочку в белой сорочке, и не верил, что она ненастоящая, что это лишь искусно вырезанный камень. Сто пятьдесят комнат дворца с интерьером, выдержанном каждый в своем стиле, сады и террасы. Парк возле дворца с его колоссальным «Хаосом» — навалом многотонных не обработанных камней. Такого Антон не видел ни разу. Завершалась же их экскурсия на «Львиной террасе» — монументальной лестнице с шестью львами, выполненными из когда-то белейшего мрамора. Дух захватывало от взгляда на эти три пары запечатленных в вечности хищников. Беломраморные стражи замка, спящие у нижнего яруса лестницы, просыпающиеся на средней и хищно скалящиеся на верхнем ярусе. Кажется, еще мгновенье и они сойдут со своих каменных лож, а воздух наполниться дрожью от их величественного рычания — предвестника нападения для врагов, и приветствие и приглашение для друзей и гостей замка. Егор, придурковато скалясь, лыбился всему, чему только мог, и по делу и невпопад. Через шаг он затравлено оглядывался на своих спутников, непринужденно общающихся у него за спиной. Плетущих свои заговоры. Но что ему может грозить среди окружающих его людей. Нет, не здесь. Это только часть пути, по которому Антон решил его провести. Это для отвода глаз. Для внушения ему, Егору, чувства спокойствия. Экскурсия — просто экскурсия. Не здесь. Егор смотрел на окружающее его великолепие дворца и парка и не видел красок. Чернота, окаймленная красным маревом. В полубредовом состоянии он отвечал на вопросы своих конвоиров и будущих палачей. Кивал головой и смеялся. Но сам ждал. Когда они начнут? Но на «Львиной террасе», спустившись по ней и обернувшись в который раз на Антона с Ильей, Егор сквозь пульсирующую красным темноту в глазах увидел их… И замер, широко раскрыв глаза и перестав дышать на это время. Выход! Он и раньше, конечно, их видел, но с этого ракурса впервые. Он увидел их как тогда, в метро, когда вокруг все взрывалось и рушилось, а сам он был на пороге смерти. Остроконечные зубцы гор, показавшиеся ему непонятными пирамидами. Зубцы Ай-Петри, окутанные туманом и одновременно нестерпимо блестящие, в лучах заходящего солнца. Вот его выход. Его станция. Его спасение и месть. Они-то думают, что — это они его ведут. Нет! Все же правда есть! Недаром ему тогда привиделись эти пики. Недаром он увидел их сейчас. Там все и закончится! Пелена с глаз Егора спала. Он впервые за весь день почувствовал себя легко. Голова была чистой и светлой. Кровавое марево отступило от сознания, давая ему прийти в себя и в последний раз все хорошенько обдумать. В последний раз. Он знал, что теперь делать. Свежий морской ветер порывом ударил в лицо, сбивая остатки страха и не уверенности и подтверждая правильность его выбора. — Парни, — обратился Егор к Антону и Илье. Обратился, как между делом. — Может туда? — он указал на воспламеняющиеся в лучах заходящего солнца пики. — Поднимемся? Илья лишь шире расплылся в улыбке. — Не вопрос, — обрадовался он Егорову пробуждению. — Там и поляну накроем. Так сказать, за встречу и отдых. 45. Бродяги и мент — Да иди же ты, скотина, — Миха толкал в спину идущего впереди мента, качающегося и шаг за шагом спотыкающегося на неровном каменном полу пещеры. — Топай, говорю! Леонид Васильевич промычал через тряпку в ответ что-то неразборчивое, причем он и сам-то особо не понял, что хотел сказать. Вроде и огрызнулся и выругался и пожаловался и все это одновременно. Голова его гудела. Кровь, идущая до этого из виска, свернулась в стягивающую кожу корку, но сукровица, как чувствовал полковник, все еще сочилась. Ему хотелось отдохнуть, пить и наконец-то выплюнуть изо рта эту вонючую, непонятно чем раньше служившую тряпку. Из-за связанных за спиной рук, он не мог должным образом держать равновесие. Его шатало и вело. Пол плясал под ногами, а неровные булыжники постоянно цеплялись за обувь, заставляя спотыкаться и чуть ли не падать. Но руки идущего сзади бандита все время его подхватывали, возвращая в вертикальное положение. — Сука, я тебе сейчас еще одну дыру в башке сделаю! — Миха чуть было сам не упал, пытаясь поймать мента на очередном неровном месте. — У, тварь! Парень было размахнулся чтобы влепить Леониду Васильевичу очередную затрещину, но тот, понимая, что идти он так, в принципе, долго не сможет, неожиданно опустился вниз и сел на неровный пол. Миха от злобы пару раз пнул севшего на пол мента. — Сука! — Мих, что там? — Да этот черт идти отказывается! Тварь ментовская! Что б его… — он еще раз пнул сидящего на полу. Процессия, которую замыкал Миха и понукаемый им Леонид Васильевич остановилась. Моня и Бес вернулись к приятелю, а Анна безвольно опустилась возле шершавой, но все же, как казалось, обработанной, хоть и грубо, стены. Вообще этот коридор, в который они попали из завалившейся комнаты, был очень не удобный. Чтобы идти по нему, приходилось постоянно смотреть под ноги, дабы не угодить на острый или скользкий камень. А еще лучше было бы при этом держаться рукой за стену, но, увы, в основном просто шершавая известняковая стена, имела местами мелкие и острые сколы, о которые Анна пару раз уже больно порезала пальцы. Эти острые сколы, как казалось девушке, являлись какими-то вкраплениями, как будто бы в известняк кто-то воткнул стеклянные осколки, блестящие темно-серебряными каплями и линиями на поверхности. Дорога шла прямо, не сворачивая и не опускаясь. Отчего-то девушке казалось, что подниматься окружающий их туннель не будет вовсе. А вообще ей было странно. Она не понимала, как и куда они провалились. По сути, находясь почти на вершине горы, они ушли метров на десять вниз. Но при этом туннель, по которому они шли сейчас, не выявлял своего отклонения от прямой линии и не давал никакой надежды на окончание. Они, что, идут четко по линии протяжения горы? Но все равно, упереться же в край они когда-нибудь должны. Не такая же уж гора и длинная. Шли они уже порядка двух часов. Но по такой дороге — это было истинным мучением. Да еще этот мент, постоянно задерживающий и без того медленно плетущихся людей. Хотя в его ситуации это было вполне понятно. Руки связаны, голова разбита, ноги подкашиваются от усталости, и скорее всего от голода и жажды. Никто ведь не удосужился за эти сутки их невольного знакомства дать ему хоть каплю воды, не говоря уже о еде. Поэтому и плетется, как раб на руднике. Анна обернулась на шум, идущий от парней, и на вялый стон уже лежащего на полу мента. Парни не спеша пинали валяющегося перед ними человека. Пинали медленно и методично, словно повторяли заученный перед экзаменом предмет. — Стойте! Да что же вы творите! Девушка вскочила на ноги и, спотыкаясь, подбежала к парням. Схватила за плечи Моню и попыталась развернуть к себе. Не вышло. — Да стойте! Ну, хватит! Парни прекратили повторение урока и в непонимании уставились на девушку. — Ань. Ты чего? — спросил ее Моня. — Он же, это, мент. Девушка бросила на него злобный взгляд. Протиснулась мимо и присела возле лежащего на полу человека. Достала из рюкзака за спиной бутылку воды. Затем вытащила изо рта избитого кляп и дала ему от души напиться. — Твою же мать! — Моня пнул один из камней. — Эй! Ань! Он мент! И воды на него мы не готовили. Тут нам-то еще под вопросом, что бы хватило. — Откуда ты знаешь, что он мент? — набросилась на него девушка. — Ты его об этом спросил? Вы же ему кляп этот еще там на карнизе засунули, чтобы он не кричал. А? Да даже если и мент! Хотите, убить его здесь? Запинать до смерти? Или хотите, что бы он сдох по дороге? — Анна зло смотрела то на своего парня, то на его подельников. — Уроды. Видите же какая дорога. Сами вон спотыкаетесь. А его, как животное на веревке. — А вдруг он нас того? Камень какой подберет и череп кому-нибудь проломит? — изумился поведению своей девушке Моня. — Это же мент! — Да откуда ты знаешь? — вновь начала Анна, но ее прервал глухой голос лежащего на полу человека. — Да мент, мент, — прокашлявшись, сказал Леонид Васильевич. — Ты прав. — Во! Видишь! Сам сознался, — Моня указал рукой на полковника и вопросительно смотрел на девушку, будто ждал от нее признания ошибки. — Он прав, — вновь заговорил связанный. — Я мент, мусор. Как там вы еще нас называете? — Леонид Васильевич, приподняв голову, затравлено смотрел на компанию. — Только я такой мент, ребятки, — губы полковника растянулись в злой улыбке. — Что вам дороги из этого подземелья уже не будет никуда, — он еще раз улыбнулся. — Понятно? — Чего? — с отвращением оскалился Миха. — Ты что угрожаешь нам? — Да что вам угрожать? — полковник остановился, зашедшись кашлем. — Вы же в дерьме по уши. Вы не понимаете? — он осмотрел компанию по кругу. — Ну, так я поясню. Разбой и убийство. Нападение на сотрудника при исполнении. Причастие к теракту. Так еще и похищение полковника юстиции, к тому же зятя начальника управления следственного комитета, который непосредственно занимается раскрытием ваших злодеяний, — выдержал паузу. — Доходчиво, други мои, — и усмехнулся. — Мы же други друг другу? А? Миха не выдержал и еще раз хорошенько приложился ногой по лежащему на полу. Тот, сдерживая стон, вновь улыбнулся. — Мих, постой, — Моня остановил вновь заносящего ногу приятеля. — Стой! — вопросительно посмотрел на товарищей. — Надо перетереть с глазу на глаз. — А этот? — Пусть лежит. Куда он отсюда денется. Леонид Васильевич смотрел, как компания парней, а следом за ними и девушка удалились на небольшое расстояние и о чем-то оживлено заговорили. Точнее зашипели, как змеи. Старались говорить тише, чтобы он не услышал. Да он и не вслушивался. О чем они могут там говорить? Как оправдаться сами? Как убить его? Да нет. Не убьют. Надо было бы, еще там с карниза спустили. А вот выкрутиться попытаются. И его чем-нибудь купить попробуют. А вообще они какие-то странные: прутся неизвестно куда, периодически несут какой-то бред про демонов, впадают дружненько в эпилептические припадки. Да уж. Какая-то веселая компания наркоманов или сатанистов. Будут покупать. Однозначно. Ну, или запугать попытаются. Между тем компания окончила свое совещание и вновь возвратилась к принявшему сидячее положение полковнику. — Слушай сюда, товарищ мент, — присев перед ним на корточки, начал говорить Моня. — Полковник юстиции, — перебил его Леонид Васильевич. — Да хоть генералиссимус хераистиции! — повысил голос Моня. — Ты, это, гонор поубавь, а то я тебе громкость выключу совсем. Усек? Полковник улыбнулся, но в ответ промолчал. — Вот и молодец, — приняв молчание мента за знак согласия, продолжил гопник. — Мы решили так. Убивать тебя мы не будем. Да мы и не убийцы. Леонид Васильевич удивлено поднял брови, выражая искреннее удивление. — Мы никого не убивали, — зачеканил Моня. — И теракта мы никакого не совершали. Поджав губы, полковник мотнул головой, делая вид, что, конечно же, соглашается с парнем. — Ну, что ты башкой своей киваешь? А? Болванчик китайский. — Русский я, русский. А молчу, так как ты сам мне сказал молчать. Вот я и киваю в ответ. Моня крутанулся на месте, поднимаясь с пола. Со злобой пнул ногой воздух. — Я не могу с ним общаться! — сунув руки в карманы, обратился он к свои друзьям. — Он же ни хрена не понимает! — Дай, я попробую, — Бес, все время до этого молчавший, выступил вперед и так же, как и его приятель, присел перед полковником. — Как тебя зовут? — обратился он к полковнику.