— Так. Что еще? — спросил сам себя полковник. Посмотрел на Беса. — Берем веревку, ножи, фонарики с батарейками. По баклажки воды. И по дошираку. Хоть сухим пожуем. Все остальное оставляем. И в путь. — Давай, — Бес посмотрел в глаза полковнику. — Постой. Ты знаешь. Ты молодец. Не думал, что менты могут быть такими. Леонид Васильевич дернул щекой. — Сам не думал, — усмехнулся он в ответ. — Давай, давай вперед, — повернулся к девушке. — Разговаривай с ним. Поняла. Пить давай. Сладкого чего дай, если есть. — Хорошо, — кивнула девушка. — Вы возвращайтесь. — Вернемся. Шокер на всякий случай держи под рукой. Девушка вцепилась обоими руками в черный продолговатый предмет. — Держитесь и не паникуйте. Анна уже не рыдала, но тело ее все еще подрагивало от истерики. Миха лишь приподнял руку в прощальном жесте. — Давайте. — Все в путь. 50. Моня Моня бежал. Спотыкался, падал, полз на карачках, вставал и бежал дальше. Руки и колени были разодраны в кровь. Он не оглядывался. Да и зачем? Фонарик он не включал. Оглянись он, то что бы он увидел? Тоже что и перед собой. Темноту, непроглядную и родную. Она спрячет его. Укроет от взглядов преследователей. Ну и что, что сам он ничего не видел? Он слышал реку справа от себя. Он чувствовал цепь, золотой змейкой ползущую по стене. Его ориентир. Его возможность добраться до золота. А маленький кусочек света во рту — это его спасение от безумства. Это он часть этого кусочка золота. Рюкзак мешался, бил по спине, тащил то вправо, то влево. Моня порывался скинуть его, но две статуэтки внутри. Выкинуть их? Нет. Но выбрось рюкзак, и руки будут заняты статуэтками. А руки парню еще были нужны. Он задыхался от своего темпа, смеялся, тихо, чтобы никто не услышал. Слюни срывались с полураскрытых губ, бахромой размазываясь по щекам и бороде. Он сделал это. Он вырвался, ушел. Осталось дойти. Он переступил порог, о который однажды только споткнулся. Жаль, что мент, сука, ушел. Но и ладно. Неважно уже. Миха? Не названный пахан и кореш? Да нехер быть тряпкой и фуфлом. Такие кореша в прокурорах ходят. Сука, предал его. Променял на мента. Вел его, как собачку на поводу. Тварь. По заслугам и правильно. И остальные не рыпнутся. А там все его. Дойти только. А этих всех Бесов, Демонов и дьяволов, проститутку эту, подругу. Всех на хер. Всех в расход. Пусть только появятся. Моня не отдыхал. Пороги уже остались позади. Ровный участок расстилался под ногами. Теперь по нему. По цепи слева. Вот она пульсирует сверху. И по ней в расщелину. Под ногу попался очередной камень. Парень взмахнул руками, пытаясь поймать равновесие, но не удержался и больно ударился щекой о еще один камень. Вскочил. Рукой проверил, не болтается ли разодранная щека. Нет, все было на месте. Сочится липкое, ну и пусть. Пульсирующая змейка повернула. Моня остановился. Но не потому, что устал. Нет. Для того чтобы не свалиться в воду, вытекающую из туннеля. Парень добрел до стены, на ощупь приблизился к повороту и дальше медленно потопал по струящейся из туннеля воде. Цепь оборвалась. Осталась позади. Не беда. Был зуб — кусочек солнца. Он поможет продержаться. Язык во рту гопника бережно потрогал драгоценный металл. Пока плелся вдоль стены, дыхание выровнялось. А боль и усталость наряду с отсутствием сна и пищи — это ерунда. Главное добраться. Послышались всплески. Это источник. Уже скоро. Поднажать. И Моня поднажал. Опять, спотыкаясь, он несся по туннелю. Пока гулкое эхо его шагов резко не оборвалось. Парень замер. Берег? Но он не чувствовал лодки, как тогда. Они же ведь оставляли ее здесь. Или они ее спрятали. Да куда они могли ее деть? Парень начал паниковать. Водил, ничего не видящими глазами из стороны в сторону. Крутился на месте, по кругу, вокруг себя. Ничего. Запутался, потерялся. То ли место? Куда пришел? Фонарь. Надо зажечь. Мелькнула мысль. Руки начали сбрасывать рюкзак, в недрах которого должен был быть источник света. Пальцы нащупали застежки, отомкнули, нырнули внутрь. Фонаря они не нашли, но слегка прохладный металл обжег их, заставляя в судорогах сжаться на себе. Статуэтки вспыхнули золотым огнем и Моня прозрел. Он увидел пульсацию золотого кола, взбитого в берег, от которого тянулась в воду золотая цепь. Но где лодка? Моня подошел к колу. Лодки не было на этом берегу. Золотая змея заструилась по поверхности воды. И там вдалеке заканчивалась золотым корытом. Но как? Кто перегнал? Неважно. Надо думать, как перебраться. А что думать-то. Вплавь. Но с рюкзаком на плечах — нереально. Значит к черту рюкзак. Статуэтки в руки, а сам в воду и вперед, вдоль золотой цепи. Вода нежно приняла измученное тело, сняла с него тяжесть, но не могла выдернуть ее из окровавленных рук. Плыть с грузом в руках было непросто, тяжело и медленно. Хорошо хоть можно было ухватиться за золотую змейку, убегающую вперед. Вдруг, по мимо змейки в руках, под ногами у парня появились еще змеи, короткие и толстый, не в пример той, что держал он. Они переплетались между собой, погружались, всплывали к Моне. Одна змея ткнулась в ногу парня, ощутимо подтолкнув его к поверхности. Моня не понял, как золото способно так себя вести. Как вдруг змейка вновь метнулась к нему. Пасть у ее основания открылась. Зубастая тупая пасть. Она вцепилась в ногу парня, тут же окутываясь темной пеленой, выступившей из его ноги. Моня понял, что это не золотые змейки. Он вспомнил тех гадов, которых он видел по пути сюда, что кружили под корытом. Страх не сковал, он обострились движения парня. Злость вспыхнула в нем, как хорошо промасленный факел. Да как могут они мешать ему добраться до сокровища. Как смеют бросаться на него и сбивать с намеченного пути. Тварь, в ореоле крови парня, все еще болталась на ноге. К ней, видимо учуяв пищу, уже спешили ее близнецы. Моня понял, что его ждет, если он сейчас же что-нибудь не предпримет. Но острая боль заставила резко дернуться. Еще одна змея нашла место для своих зубов. Терпеть этого парень не смог. Статуэтки имели острые края на месте рук фигуры божка или демона. Держась одной рукой за цепь и сжимая в ней же вторую статуэтку, Моня сильно ткнул змею в место, где у той должна была быть морда. И видимо попал. Змея выпустила его ногу и вцепилась в статуэтку в руке. Дернула раз, другой и выдернула золотого идола. Парень вскрикнул от ужаса, что может потерять свою добычу. Отпустил цепь и второй статуэткой принялся что есть силы долбить в открытую пасть гада. К кровавому ореолу схватки добавился еще один оттенок, цвет смерти. Моня умудрился-таки проломить череп змее, но первая статуэтка яркой искоркой шла ко дну. Достать ее было нереально. Парень проводил ее взглядом, не замечая, что и сам погружается на дно. Змеи перестали нападать на него, обнаружив для себя более легкую добычу. А статуэтка скрылась в переплетающейся массе их тел. Моня вынырнул на поверхность. Боль в ноге не шла ни в какое сравнение с горечью от потери статуэтки. Он перебирал руками по цепи, пока под ногами не зашуршал камень, а сам он чуть не врезался в корыто на берегу. Парень выполз на берег. Ногу саднило. Душу рвало. Он упал на камень и, тяжело дыша, обнял божка, вжав его себе в грудь до боли, до крови. Отдышался. Теперь предстояло только на ощупь очень долго вверх по лестнице. Как вдруг сверху появился свет. Огромное пятно озарило туман, разлилось по нему, освещая и ступени, и берег, и золотое корыто. Моня замер в страхе. Кто это? Как? Никого не должно быть на пути. Не может быть никого. Туман подернулся, зашевелился у ступеней, и огромная тень накрыла светлое пятно. Огромная черная и уверенная в своих движениях тень, уверенная вправе быть здесь. Моня вжался спиной в борт лодки. Неужто демоны сошли за ним, за то, что он упустил их божка в воде? Неужто Бес был прав, рассказывая байки о своем надзирателе и поводыре? Черная нога появилась из тумана, тяжелая, ступила ниже. За ней вторая. Демон не спешил. Он знал, что наказание обрушиться на головы обреченных. Моня упал на колени. Поставил перед собой золотую статуэтку и уперся головой в камень перед ней. Демон должен его простить. Моня будет служить ему, будет его рабом, только пусть даст добраться до сокровища. Демон простит. Черная фигура, окаймленная ореолом света, спустилась из тумана, тень от нее накрывала весь берег, Моню, золотую лодку. Моня видел эту тень. Слышал тяжелые шаги. Когда фигура приблизилась к нему в платную, парень с содроганием всего тела, оторвал голову от камней и, не дыша, замер на месте. Перед ним стоял темный Демон. Высокий черный силуэт, сотканный из темноты, окруженный нечеловеческим сиянием сверху. Моня вскинул руки вверх, поднимая над головой золотого божка. Демон принял статуэтку, осмотрел без особого интереса и отбросил в сторону, как ничего не стоящую и ненужную вещь. «Неужто Демон не покарает его за утрату сокровища?» Моня с ужасом смотрел на черную фигуру, ожидая, что его ждет: кара или милость? Демон двинулся дальше. «А как же он?». Не понимая, что он делает, Моня протянул руку к ноге черной фигуры, схватился за нее, за что-то твердое и скользкое. Тяжелая рука, окутанная темнотой резко впечаталась ему в челюсть. Боль огненной стрелой обожгла сознание. Голова парня крутанулась по инерции, рот тут же наполнился соленым и горячим, требующим выхода. И выход нашелся сквозь неплотно сжатые губы. Красная струйка блеснула в свете ореола демона, а вслед за ней, блестя солнечным светом, изо рта парня вылетел его собственный кусочек солнца, его единственная надежда на сознание и спасение. Сознание поплыло, неотвратимо теряясь в душной темноте подземелья, обреченное навечно остаться в нем, и Моня уткнулся головой в камень. Его покарали и прокляли. Демон забрал у парня его сокровище, вместе с надеждой. Рядом с отключившимся парнем на камнях лежал золотой зуб. Не обращая на это внимания, Демон направился к переправе. 51. Егор, Антон, Илья, Виктор, Маша, Игорь — Рубить лед? — возмущался Виктор. — Да вы сдурели? Вы здесь жить собираетесь остаться? Ладно вода, вон лед кругом наколете. А еда? А свет? А газ? — Нас пятеро парней, — настаивал Игорь. — По очереди, что бы не уставать, будем вгрызаться вглубь. У меня и лопата саперная есть и молотки специальные. Тут работы — пара дней. — Да с чего ты это взял? Откуда знаешь, что внизу проход, а не километры замерзший воды? А? — Капля показала, — спокойно ответил Игорь. — Вить, — окликнула парня Маша. — Два дня. Не найдем выход, вернемся назад. Два дня. — Да чтоб вас, — парень махнул рукой. — Делайте что хотите. Только на меня не рассчитывайте. Но сидеть, сложа руки, Виктор не стал. Посмотрел на копошащихся в ледяной крошке парней и принялся помогать им, то брался колоть лед, то оттаскивал в сторону уже сколотые куски. Работали все. Даже Маша сдвигала в сторону ненужный мусор. День закончился. Если можно так выражаться о кромешной тьме ледяной пещеры. Хотя и кромешной эту тьму назвать было нельзя. Свет от одного фонарика мог легко осветить весь зал, отражаясь от обледеневших стен и игольчатого свода, и мутным сиянием переливался во льду под ногами.