– Ладно, яхонтовый, целую! Тебе Нинку дать? – И я тебя, – ответил я ей. – Давай. – Привет, любимый, – раздался в трубке голос Зайки. – Привет, дорогая, – я непроизвольно улыбнулся. – Ты как там? – Скучаю, шиплю и плююсь ядом! – со вздохом ответила мне девушка. – А ещё люто завидую… ну… много чего ещё. Ты в Москву собрался? – Да, – ответил я. – По делам. – У тебя деньги-то есть? – спросила она. – Рубли я имею в виду, а не игровые тугрики. – Э-э… хороший вопрос, – нахмурился я. – Вроде бы было что-то в бумажнике, когда я сюда приехал. – Понятно, горе ты моё луковое, – Нина на том конце провода явно улыбалась. – За тебя не подумаешь, ты сам не почешешься. Я тебе переведу на рублёвый студсчёт. – Это тебе не аукнется? Не скажут потом… – А это, милый, не их собачье дело! – гордо ответила мне девушка. – И вообще, поменьше думай о подобной ерунде. – Как скажешь… – Всё! Я побежала. Целую тебя сильнее, крепче и дольше Инки. И взасос, по-французски! Прежде чем я успел ответить, младшая цесаревна сбросила вызов. Я же, убрав трубку в подсумок, хмуро посмотрел на улыбающегося Валентина. – А что я? Я сочувственно завидую! – открестился тот. Тренькнув, из-за поворота показался трамвайчик, и я, пожав Вальке руку, поспешил к остановке. Забравшись в его тёплое нутро, примостился в самом центре салона и, облокотившись на поручень, глядя в окно, принялся обдумывать свои дальнейшие действия. В общем-то, помочь неизвестному парню наказать обидевших его бандитов было для меня делом не трудным. Особенно учитывая моё резко отрицательное отношение к их братии, как, впрочем, и то, что вряд ли среди этой шушеры найдётся хоть кто-нибудь способный противостоять мне на равных. Дело, как говорится – несложное, благородное и общественно полезное, однако Валька прав, и прежде чем соглашаться на что-либо, действительно следует поговорить с этим горе-конспиратором. Почему? Да потому что, несмотря на заверения в вечной признательности и благодарности к доброму дядюшке Игорю, сам Валька не показался мне преисполненным желания непременно уговорить меня встрять в это дело. Поэтому определённые выводы напрашивались сами собой. И в первую очередь то, что это могут быть банальные разборки одних нечистых на руку ребят с другими. Отсюда, наверно, и нежелание связываться с настоящей полицией. Если мой приятель банально не мог не вписаться за родственника, насколько бы всё там не было плохо, рисковать подобным же образом нашей дружбой – он явно не желал. Вот и оставил мне шанс отказаться от этого дела, сочти я участие в нём для себя неприемлемым. А мог ведь и по-другому разговор обернуть, и тогда, если что, мне бы уже было трудно отказаться от личного участия. «Ну, или как-то так, – подумал я, выходя на своей остановке и направляясь к зданию общаги. – Не думаю, что я так уж далёк от истины». Когда я вошёл в нашу комнату, Дубный уже был на своём «рабочем месте» и, уткнувшись носом в развёрнутый на всю стену монитор, увлечённо ваял какую-то эльфийку. Во всяком случае, это существо с хорошей женской фигурой обладало характерными острыми ушами. – А чего у неё такая рожа страшная? – спросил я, снимая доспех и быстро промокнув тряпицей, аккуратно укладывая его элементы в кофр. – Да… – отмахнулся Егор. – У заказчика концепция игры такая. Там все на морду не очень, а эта… эльфы у них не люди, а вроде какие-то горбатые негры-полуптицы. Ты на фигуру не смотри, я базовую модель взял – сейчас буду уродовать. – Флаг тебе в руки… – ответил я, снимая комбез и переодеваясь в гражданское. «А хорошо, знаете ли, иметь девушку! – подумал я, доставая из шкафа тёплую рубашку с капюшоном и плотную кожаную куртку с меховой подбивкой. – Если бы не Нинка, хрен бы я закупился одеждой по сезону. Так и пришлось бы сейчас по Москве в военном или в форме колледжа расхаживать». – Егор, – окликнул я соседа из прихожей, застёгивая свои форменные берцы. – Я уехал по делам, если что или кто, ты не знаешь, где я. Все, кто мне нужен – сами могут со мной связаться. – Понял, – ответил парень. – Да, кстати. К тебе с утра твоя доча забегала. Расстроилась, что не застала. – Не говорила, чего хотела? – Не. Она быстро убежала. – Надо бы ей мобильник купить, – задумчиво произнёс я, – и научить пользоваться. – Знаешь, – Егор выглянул в коридор, – как мне показалось, ей скорее тебя увидеть хотелось, чем поговорить. – Ну, – я развёл руками, а затем ловко застегнул молнию, – значит потерпит! Бывай! Да… кстати. На ночь могу не вернуться. – Принято. Удачи.

* * * Поезд с нашего кампусного мини-вокзала, по выделенным путям от рижского направления, довёз меня до платформы «Ленинградская», на которой я, пользуясь своими привилегиями, заказал себе непредусмотренную остановку. Не сказал бы, что я хорошо знал Москву, точнее сказать – я вообще посещал этот город в одиночку первый раз в жизни, но, слава богу, современному человеку, чтобы не заплутать в подобном огромном мегаполисе, требуется только смартфон или ПМК с установленной на нём программой-навигатором.

К тому же и жил паренёк довольно, или снимал квартиру для этой встречи, что можно было предположить, учитывая его конспирологические наклонности, относительно недалеко. Судя по адресу, скинутому мне Валькой, нужный мне дом располагался в городе-спутнике Москвы Долгопрудном, на проспекте Ракетостроителей. Так что я, выгрузившись из поезда и осмотревшись, сверился с картой и, срезая угол, потопал через жилой микрорайон к станции метро «Войковская». Уже выйдя на Ленинградское шоссе, ненадолго задержался у отделения «ВнешТоргБанка», проверив на всякий случай свою студенческую карту на предмет наличия на ней нормальных денег. Тихо выматерился, обнаружив на ней совершенно неприличную для моего возраста пятизначную сумму, и, пообещав по возвращении в колледж надрать кое-кому её очаровательную попку за подобные выходки, нырнул в недра всё ещё самого большого в стране метрополитена. До «Речного вокзала» магнитный поезд домчал меня минут за пять, и то – мы больше стояли на «Водном стадионе», ожидая, пока в вагоны загрузится целая толпа младшеклассников, сопровождаемых молоденькими учительницами. Вновь оказавшись на поверхности, нашёл нужную мне остановку триста шестьдесят восьмого автобуса, который минут за пятнадцать доставил меня к невзрачному зданию торгового центра «Конфитюр», выстроенного на углу проспектов Лихачевского и Ракетостроителей. С виду обычный, ничем не примечательный район панельных многоэтажек, возведённых, наверное, где-то этак в середине две тысячи десятых. Судя по вывескам и установленным на каждом шагу голографическим билбордам, здесь было полным-полно частных «доходных домов», а потому и контингент в этом районе проживал соответствующий. В небольшой берёзовой рощице, разбитой сразу за торговым центром, со всем комфортом и не обращая внимания на периодически проезжающие мимо патрульные автомобили полиции, расположилась весёлая компания из десятка мужиков, «культурно» отдыхавших на этом мизерном клочке природы. Несмотря на лёгкий морозец и выпавший снег, компания тружеников явно неинтеллектуального труда вовсю гуляла под переборы гитарных струн вокруг нескольких переносных столиков, на которых в лучах солнца поблескивала стеклотара. В нескольких метрах от них дымил покосившийся мангал, возле которого суетилось неопрятное, я бы даже сказал, бомжеватого вида лицо кавказской национальности. Впрочем, до моей нескромной персоны гулякам не было абсолютно никакого дела. В отличие от группы парней, которые целенаправленно вынырнули из одного из подъездов. Чего желает от меня рабоче-трудовая молодёжь, гадать не приходилось, особенно когда они рассыпались полукругом, а несколько особенно бойких забежали за спину. Так что, чтобы не тратить на эту шушеру время, я, тяжело вздохнув и напомнив себе, что я не в кампусе и серьёзно калечить, а тем более убивать здесь никого нельзя, первым обратился к самому выделяющемуся из этих горе-рэкетиров. Как раз тому, который заступил мне дорогу. – Что надо, болезные? – Скорее всего, передо мной был основной «боец» шайки, а вовсе не её лидер, но признаться, мне было всё равно, не разбираться же ещё и в сортах подобного. – Свалили, пока руки-ноги целы. Высокий, плечистый парень, в джинсах и поношенном серо-коричневом балахоне, по сценарию, похоже, первый должен был кинуть лоху «предъяву», а если тот не испугается и ответит, быстро накрутить себя до нужного состояния, моргнул и покосился на щупленького товарища с кривой неприятной усмешкой на лице. Тот, судя по всему, и бывший лидером в гоп-компании, стоял немножко дальше остальных, слегка горбясь и не вынимая рук из карманов разношенной косухи. – А чё ты такой борзый? – немного визгливо выдал ещё один, явный наркоман с тяжёлыми синими кругами под глазами. – Мы к тебе… – Заткнись, Соска, нах… – подал голос главный. – Пацанчик ещё не осознаёт, как он в натуре попал! Слышь, лошара, ты чо в нашем районе забыл, Уё… – Понятно, – мне уже успел надоесть этот высокоинтеллектуальный разговор. – По-хорошему вы не понимаете, а тёрки с вами перетирать у меня нет ни времени, ни желания. – Ты чё, а, ты чё? – включился наконец-то «боец», который к тому же был ещё и неврождённым одарённым, правда, всего лишь «единичкой». – Ты чё быкуешь, суч… Рожа его почти мгновенно налилась кровью, он тяжело задышал и вдруг, неожиданно, как он думал, рванулся вперёд, нанося неумелый, но, наверное, сильный прямой мне в голову. Остальные даже дёрнуться не успели, когда я, с омерзением отряхивая руки, уже за его спиной, двинулся дальше по тротуару в сторону интересующего меня подъезда. Компания, привыкшая, словно шакалы, набрасываться на уже упавшую жертву, откровенно тупила, глядя в то место, где только что стоял ничем не примечательный паренёк в явно дорогих и новых шмотках. Первым осознание произошедшего пришло к их «бойцу», да и то только потому, что до его крошечного мозга наконец-то докатилась волна дикой боли от выбитых из суставных сумок локтей и безвольно, под неестественным углом болтающихся рук. Проделал, конечно, я этот фокус грубовато и на приличной скорости, так что без должного лечения парень теперь вряд ли сможет ими размахивать, но я был уверен, что своих «жертв» эти шавки не жалели, так почему я должен был испытывать к ним хоть что-то. – Су… – взвыли у меня за спиной. – А-а-а-а… И почти сразу раздались вопли, мат, щелчки выкидных ножей и топот догоняющих меня людей. Поморщившись и прошептав сакраментальное: «Дебилы, бл…», я словно раскалённый нож сквозь масло прошёлся сквозь толпу разъярённых придурков, награждая каждого из них одним, а то и парочкой несильных ударов. Впрочем, им этого хватило, чтобы, когда я остановился перед их вожаком, вся честная компания только начала оседать на асфальт, кто без сознания, а кто – в голос скуля и подвывая. Он оказался единственный, кто остался стоять на месте, что, видимо, говорило о наличии у него хотя бы минимальных зачатков интеллекта. Сейчас же, испуганно косясь на лезвие одного из моих балисонгов и чувствуя, как по горлу стекает тоненькая струйка крови из небольшого, но довольно чувствительного пореза, он не счёл зазорным спустить излишки мочевого пузыря в штаны и прохрипел: – Не… не… не надо! – Ты ручки-то из кармана вынь, – посоветовал я ему, не убирая ножа. – И игрушку, которая там лежит, брось вон на тот газон. Только медленно, за рукоять, двумя пальчиками. А то ведь сам знаешь, как оно бывает. Чик и всё… – Щ… щ… щас… – дрожащими руками, но очень стараясь, он проделал всё, как я сказал, и на не первой свежести снег полетел старенький, видавший виды пистолет «ПМ» с характерной красно-коричневой текстолитовой накладкой на рукояти. – Вот… Не… не убивай! Если бы мы знали, что ты «кишкодёр», да мы… мы бы никогда… Чуть-чуть поднапрягши память, я вспомнил, что так, как меня назвал сейчас парень, именовался у блатных один из рангов из одарённых: «Ходок», «Буза», «Кишкодёр» и «Король», были соответственно с единички по четвёрку. Как величали пятых, шестых и седьмых, Грем нам на той лекции не рассказывал, что вполне логично, потому как тому же Аватару – просто нечего делать в мафиозной среде. Не делая различий между «воинами» и «магами», бандюки тем не менее очень уважали тех, кто мог плести вязь, не ставя их на одну доску с неврождёнными. – Где взял? – холодно, глядя парню прямо в глаза, спросил я. – Ещё в десятых братан у мусора увёл! – затараторил он. – Не губи, Пахан, мы же не по беспределу к тебе подошли! Попутали чутка, но по понятиям же… – Ну да… ну да… – я брезгливо поморщился и, прибавив Сансары в голос, сказал: – Слушай меня внимательно, тварь. Жить хочешь? – Д… да! – Сейчас приводишь в порядок свою «бригаду», и топаете в ближайшее отделение полиции. Но не то, где у вас «крыша» есть… Ясно излагаю? – Но… – он растерянно покосился на едва шевелящихся на асфальте подельников, но стоило мне немножко пошевелить лезвием, как быстро подтвердил своё понимание моих слов. – Не волнуйся, ноги я им не ломал, а руки… руки для ходьбы не нужны, – развеял я его сомнения. – Скажете, что пришли с повинной. Чистосердечно расскажете обо всех… Ты меня понял? Всех своих преступлениях. – С… сделаю, – поспешил сказать он, преданно глядя на меня. – Конечно, сделаешь, – зло улыбнулся ему я, подняв левую ладонь на уровень его лица. – А она тебе поможет. Я сотворил одну из немногих известных мне магем, выученных ещё у старого хрыча. Фактически детскую игрушку – «Мышку-норушку», создающую иллюзию прямоходящего грызуна в русском сарафанчике и кокошнике, всего-то и умеющую, что танцевать нечто народное. Правда, я опасался, как бы с моим уровнем контроля вбухиваемой в заклинания энергии у меня не вышло бы нечто размером со слона, однако всё получилось, как надо, и на моей руке закружилась в пляске очаровательная мышка, которую я и припечатал ладонью о лоб с ужасом глядящего на неё парня. И тут же развеял заклинание, чтобы плясунья, не дай бог, не провалилась сквозь него на землю. – Не сделаешь, как я тебе сказал, – продолжая кровожадно улыбаться, сообщил я охреневающему от увиденного и боящемуся даже вздохнуть главарю рэкетиров, – и она сожрёт тебя изнутри, а потом примется за твоих друзей, родственников и знакомых. Будет питаться вами до тех пор, пока последний из вашей компании не сдохнет или не поедет в места не столь отдалённые. Если вы сделаете, как я сказал, и понесёте наказание, то она вас не тронет, покуда вы вновь не встанете на скользкую дорожку, ну а если исправитесь и станете людьми, тогда она вас больше никогда не тронет. Ты меня понял? – Да… – по лицу парня катились слёзы. – П… понял. – Свободен, – быстрым движением я спрятал балисонг, подошёл к валяющемуся на снегу пистолету и, выбив его носком бутса на асфальт, сломал резким ударом ноги с выплеском силы. – И вещдок забери. Передашь следакам. А, да… забыл сказать. Лучше вам про живущую теперь в вас мышку особо языком не трепать. Адьюос. Не обращая больше внимания на гоп-компанию, я развернулся на каблуках и зашагал к подъезду. Спасибо, боже, что остались ещё в этом мире идиоты, верящие в то, что магия может творить чудеса. Паршиво, конечно, осознавать, что вот «Это» тоже были подданные Империи и что таких ещё много… Но почему-то мне в этот момент казалось, что я поступил с ними правильно. Шанс, что они раскаются, невелик, но всё же есть. А так… психологического эффекта сейчас, на мой взгляд, вполне хватит, чтобы эти мелкотравчатые мафиози сами прибежали в отделение. Хоть люди поживут спокойно. Войдя в дверь со сломанным домофоном, я поморщился от ударившего в нос запаха. Бывшая столица, сорок лет магической эры, а как пишут в Интернете представители нашей немногочисленной демократической оппозиции: «Президент Либерократии всё так же справляет большую и малую нужду в российских подъездах». Впрочем, я криво усмехнулся, поднимаясь по ступеням к лифту, по мнению всё тех же людей, именно наш император должен лично гонять оттуда главу североамериканского государства. А сами они – вроде как ни при чём, и вообще, лично их испражнения, исторгнутые в тех же местах, пахнут фиалками, а подобным образом они всего лишь привлекают внимание общественности к проблеме. Был у меня в своё время один прецедент с таким товарищем в Новосибе, и тогда же мне пришлось первый раз в жизни общаться с городовым, которого немедленно вызвал сей известный в институте почитатель САЛ с отбитыми ягодицами.