– Нет. К ним самим обращаться надо, – ответил я быстро. – Но правильно сделал, что отказал. – Вот и я так подумал, – устало ответил мне собеседник. – А… – я замялся, – твоя Марина одарённая? – Нет. – А плод? – я ещё раз внимательно посмотрел возмущения, оставляемые чакрами парня. Простая «единичка», с очень слабым фоном четырёх лепестков в области промежности. Муладхара пропускала потоки так, словно бы её специально кто-то заблокировал, и из моря Сансары прорывались лишь слабые нити. Честно говоря, я вообще в первый раз в жизни видел настолько слабого Неофита. Обычно у магов, да, впрочем, и воинов, именно первые четыре потока бьют с наибольшей интенсивностью, из-за чего после вскрытия даже при минимальных тренировках насыщения организма хватает для прорыва Савадхистханы, а здесь… В случае Дена даже явно развитый когда-то резервуар, просматриваемый у магов как этакий синий шарик, расположенный обычно под солнечным сплетением, по ощущениям напоминал сейчас сморщенную изюминку, а не пульсирующую набранной энергией жемчужину, готовую поддержать «выдох» владельца. – Слишком малый срок… – ответил мне он, глядя в свою чашку. – Как мне сказали, возможно, что да, но пока идёт серый отклик, и они не могут определить. – Чего, – я с удивлением уставился на собеседника. – Серый отклик? – Ну да, – кивнул он. – Как мне объяснил доктор, серый цвет индикаторного шара нормален на этом сроке… – Так… – я встал, взяв ос стола свою трубку, направился к выходу из квартиры. – Ты куда это? – удивлённо проследил за мной Ден. – Погоди, сейчас вернусь, – отмахнулся я, набирая Нинкин номер. То, что рассказал мне только что парень, вообще не вязалось с тем, что я знал об одарённых. И в частности, о том, как они, то бишь такие, как мы, появляются на свет. «Шаровой индикатор» – хрустальная сфера из нуль-кварца, особого кристалла, чутко реагирующего на врождённый аспект одарённого, преобразуемый Муладхарой, то есть единственной чакрой зародыша, просто не могла работать подобным образом. То есть – она либо светилась цветом возможного простейшего или по-другому «базового» аспекта, либо оставалась «тёмной». Проще говоря – если одарённый, то светится, и не важно, во что преобразуется после рождения, либо – нет. Да у меня самого при рождении был, по словам мамы, глубокий синий оттенок, то есть «Вода». Как она морфировалась в «Антиматерию», а не в «Лёд» или в другие смежные аспекты… надо спрашивать деда. Но был абсолютно уверен в том, что, во-первых – на неодарённых кристалл не реагирует. А во-вторых, что «серого» цвета среди базовых аспектов не существует. Впрочем, я понимал, что как полный дилетант, могу ошибаться. А потому мне требовалась «подсказка из зала». А точнее – «звонок другу», то есть подруге, которая, возможно, разбиралась в этих вопросах куда как лучше меня. – Привет, любимый! – произнёс динамик уставшим голосом Зайки. – Ты немного не вовремя… я на… – Милая, один вопрос, – перебил её я. – Сразу предупреждаю – не для меня! – Что не для тебя? – с подозрением произнесла девушка. – Вопрос не для меня. Но меня поставил в тупик. – Ладно… – сквозь поджатый пальцем микрофон я всё же услышал, как моя Нина, очень вежливо и даже слегка извиняясь, просит кого-то прощения за то, что ей нужно ответить на мой звонок. – …Так, Кузь, я в коридоре, и поверь, я очень рада, что ты мне позвонил, но если дело не «ах» какое, то больше так не делай. Или в следующий раз мне придётся отключать телефон. Я на работе. – Извини. Может, перезвонишь, как… – Поздняк метаться. Спрашивай. – Окей. Вопрос немного пикантный. – Хм… – Если беременная женщина проходит тест на одарённость плода… – От тебя? – резко и жёстко спросила любимая с вагоном ревности в каждом слове. – Нет! – поскорее ответил я. – Сказал же – не для меня… – Ну… – в голосе Нины сквозило такое недоверие, что мне даже стало не по себе. Как-то сразу я пожалел, что решил позвонить именно ей. – Что значит серый цвет шара? И почему врач говорит, что не может сказать, одарённый плод или нет, а кристалл светится? – Серый… – задумчиво протянула Нинка, а затем заорала в трубку так, что я аж дёрнулся: – Серый! – Ну да. – Где кто! – девушка, не стесняясь никого, откровенно кричала. – Даже если твой – прощу! Кузьма, где эта беременная?! – Да не мой! – рыкнул уже я, немного уязвлённый подобным недоверием. – В какой-то охренеть дорогой частной клинике… – Адрес, Кузя… Адрес, – Нинку явно несло. – Она в коме, – а адрес… – Понятно, что в коме… где! – наорала на меня будущая супруга. – Сейчас спрошу… – нарочито медленно ответил я. Заглянув за дверь, я узнал у Дена адрес клиники, в которой лежит его Марина, и её фамилию. Трубку я не прикрывал, так чтобы мои слова и далёкий ответ слышала внезапно озверевшая Зайка, а затем продублировал ей. – Всё! – куда как спокойнее ответила она, а затем нажала на отключение трубки, но я успел услышать: – Я перезвоню… – Не понял… – произнёс я, возвращаясь в квартиру. – Что? – парень поднял на меня взгляд уставших глаз. – Не важно… – я решил, что говорить ему про странное поведение Нинки не стоит. – Подвинь-ка ко мне свою табуретку, сядь ровно и закрой глаза… – А может быть, мы уже о деле поговорим? – ершисто ответил парень, но всё же выполнил то, что я сказал. – Успеется, – задумчиво ответил я и дотронулся указательным пальцем до его Аджны – «Третьего глаза». – Только не дергайся, больно… будет. – Что за… – Естественно, стоило мне начать, Ден тут же сделал то – что я просил не делать, но техника «липких рук» не дала разорвать контакт. Секунда, всплеск чистой Сансары, перекинутый мной в его тело, и парень с диким воем свалился с табурета, схватившись руками за промежность. Ещё мгновение, и он уже с круглыми глазами и дрожащими руками поднимается с пола, пошатываясь как пьяный. Собственно, он сейчас опять пьяным и был, техника, которой меня в своё время почти год лечил «Варяг» и которую я просто не мог не запомнить, сорвала на хрен наложенную непонятно кем блокаду, и его отвыкший от постоянного притока энергии резервуар мигом наполнился волной из потоков Сансары. Болевые ощущения же… Знал бы он, как я орал, когда Наставник пробивал мне чакры, покрытые естественными энергетическими рубцами, которые не давали им нормально смыкаться. Пришлось, правда, перехватить кулак, неумело, но со всей дури летящий мне в челюсть. Потом второй, а ноги, ну, их я легко отбил ступнями, тем более что в этот момент сидел. Подёргавшись, Ден прохрипел: – Ты чё, су… со мной сделал? – и ещё раз дёрнулся. – Ничего криминального, – ответил я. – Вылечил твою нижнюю чакру. Не знаю уж, кто тебя так изуродовал, Ден, но на мой дилетантский взгляд, блок стоял «мастерский». Не знаю, уж кому ты дорогу перешёл. – Чего… – парень застыл на месте, а затем рывком выдернул свои кулаки. – Какой блок? Я болел в детстве и у меня… – Не знаю я таких болезней, которые ставят «ограничитель», – я задумчиво почесал затылок. – В любом случае – поверь, когда мне… ну не важно, в общем, прорывать естественные рубцевания Сансары куда как болезненнее и за один раз не получится. Я бы не взялся, не испытай на себе это ранее. А так считай это извинением за мои фэйлы… – Фэйлы… – сразу же зацепился парень, затем замолчал, затем побледнел и прошептал: – Это за какие ещё… Ты что? Ты Марину… Ты… Пошёл в… В этот момент раздался звонок в дверь. Мой собеседник мгновенно заткнулся, а затем затравленным зайцем посмотрел мне в глаза. Я пожал плечами и кивнул на дверь. Мол: «Иди, открывай! Ты ж тут хозяин». Глядя на меня, словно на врага народа, Ден, слегка пошатываясь, потопал в свою маленькую прихожую. Ещё раз волком посмотрел в мою сторону и отпер дверь. Не знаю уж, кого он там ожидал увидеть, но это был всего лишь мастер, который после недолгих переговоров с хозяином квартиры занялся заменой замка. – Прости, – произнёс парень, подходя ко мне. – Я думал, ты… Марико… Он печально вздохнул и, покосившись на работающего слесаря, спросил: – Так что за блокировка была? – А мне почём знать? – хмыкнул я. – Я умел – я снял. И ладно. Давай лучше к делу. – Может, подождём? – нахмурившись, попросил парень, покосившись на работающего мастера. – Можем и подождать, – согласился я. Впрочем, чаёвничали мы не долго. Уже через пятнадцать минут, когда слесарь, выполнив свою работу, сдавал её хозяину квартиры и что-то объяснял парню, сжимающему в руках новенькую связку ключей, за окном раздался характерный стрёкот вертолётного винта. Мы резко переглянулись, и я бросился к единственному в комнатёнке окну. Впрочем, из него видно было не особо много, но мне хватило пары мелькнувших фигур, чтобы узнать ГБшников в знакомых доспехах. – Ден… – произнёс я, поворачиваясь к вмиг побледневшему и затрясшемуся парню. – Сядь в дальний угол и не отсвечивай. Я… сам попробую разобраться. Он только кивнул и, даже не закрыв дверь, выполнил то, что я сказал. В свою очередь, я приготовился… Даже не знаю к чему, потому как в приоткрытую дверь деликатно постучали, а затем бойцы КГБ не ворвались, как можно было бы предполагать, а вошли, вежливо мне поклонившись, а за ними вплыла… нет, ну вот реально именно вплыла, словно бы актриса из ансамбля «Берёзка» – Инна. – Муж, привет, – заявила цесаревна с порога и, нейтральным взглядом осмотрев разгромленную комнатёнку, покачала головой. – Что у вас здесь произошло? – Попытка ограбления, – честно сказал я. – А ты что здесь делаешь? – Я-то… – она подошла ко мне и, положив руки на плечи, поцеловала, так, что я не мог не ответить, а лишь прижать к себе, прихватив за талию. – Да так, гарантия того, что никто не будет сильно нервничать. Особенно ты. Ребятам с «Разрушителем карт» поговорить надо, а ты мог бы всё превратно понять.