Первый семейный совет состоялся спустя полчаса под моим непосредственным председательством – что подразумевало за мной право сидеть на своём месте, многозначительно молчать и не мешать умным людям общаться. Постоянные «члены» с правом голоса единодушно выдвинули основной вопрос в виде первого выхода герцога Ефимова в свет и долго, с удовольствием чесали языками на наиважнейшую тему – как сделать поход к Лепестковым-Каменским эффектным и незабываемым и кто что оденет. В результате совместными усилиями присутствующих пришли к консенсусу и постановили – местные магазины не катят, да и вообще у высокого собрания просто нет сейчас такого количества игровых тугриков, чтобы одеться соответствующим образом. Так что было решено задействовать связи и устроить блицкриг на московские бутики. Причём мнения председателя никто не спрашивал, потому как моё участие в рейде предусматривалось автоматически. Как главного манекена, мужа, гарантии от неприятностей и человека, который ничего не понимает в одежде и стиле, но на чью потрясённую морду лица всегда приятно полюбоваться! Во всяком случае, так хором утверждали те, кому доводилось дефилировать передо мной как в неглиже, так и «ню». Постоянный «член» без права голоса – Аська, принимала активное участие в обсуждении, забыв, что слова ей не давали, а затем и вовсе подняла тему «Почему папа такой гад, обещал погулять со мной, но сегодня не сделал! А ещё Ленка – бяка!» и выдвинула ультиматум, в случае невыполнения которого обещала перейти в непримиримую оппозицию. Пришлось разводить коррупцию, давать взятку в виде куска торта «Прага», к которому «дочка» была неравнодушна, и в очередной клясться, что: «Как только, так сразу!» Затем демарш устроили делегаты-наблюдатели, которые тоже не преминули плотно поучаствовать в заседании, потребовав, чтобы их тоже немедленно ввели в состав «семьи». Особенно возмущалась товарищ Касимова-младшая… Но заместитель председателя Нина Весомова, с улыбкой голодного дракона на лице, сообщила им, что, ежели они желают нарушить «договор», то она в общем-то не против, и большая гостевая спальня на третьем этаже готова стерпеть и не такое, а она с остальными жёнами с удовольствием проведут как ритуал, так и принятие, а заодно помогут «невинным девицам» советами и комментариями по ходу дела. Вот только так как времени у нас мало, придётся фаворитизировать всех желающих разом, оптом так сказать. И для начала – прослушать небольшой инструктаж, ведь «это» у них первый раз всё-таки! Юлька, Ленка и Андриана, а также почему-то Ася, по мере того как Нинка с подключившейся Инной описывали им правила пользования мной, любимым, начали наливаться алым цветом. Хорошо, что Женя, заметив изменившийся цвет лица мелкой, оперативно вывела её из комнаты. Впрочем, экс-француженка с ныне чисто русской фамилией Лежакина попыталась было пискнуть, что она готова и так, лишь бы её за руки да за ноги кто-нибудь придержал на всякий случай. Но тут же огребла локтем по рёбрам от пунцовой Касимовой-младшей, что сопровождалось малопонятной фразой, сказанной громким шёпотом: «Цыц! Консерва рыжая…» В общем, к моему немалому облегчению, массовой инициации фавориток от меня не потребовали. Не то чтобы я сомневался в себе, но… блин. Это уже попахивало откровенным развратом… к тому же я был не уверен, что кто-то из нас в таких условиях получил бы удовольствие от процесса, особенно учитывая тот факт, что никто не скрывал, что советы и комментарии от «Нины и C°» предполагаются максимально ехидными. Однако облегчения мне это не принесло. Слово за слово и, порушив всю повестку, уже все присутствующие девушки с пылающим румянцем на щечках стали обсуждать их «первый раз», моё достоинство, словно заправские рыбаки, хвастающиеся уловом, и как я… их… в общем – различную акробатику. Почувствовав себя лишним, я быстро вышел из комнаты, обнаружив под дверью разобиженную Аську, которую «мамки» и старшие подруги отсекли от «интересной темы», перекрывшей дверной проём магической глушилкой, несмотря на многотысячелетний возраст мелкой Снегурочки. Нашли друг друга два одиночества. Посадив изнывающую от обиды и любопытства девочку на шею, сообщил честной компании о желании «Элвиса» ненадолго покинуть здание. Был милостиво отпущен, и, покуда дружный женский коллектив на все лады перемывал мои косточки, мы с детёнышем отправились в детский развлекательный центр «Asobi park», расположенный в торговом комплексе «Екатерина». Вообще-то у нас в кампусе жило не так уж и много спиногрызов, в основном это были дети ютящегося на отшибе, в отдельном районе, педагогического состава, доступ которым на территорию проведения «Большой игры» был сильно ограничен. Но там, где на небольшом клочке земли ютятся юноши и девушки нашего возраста, случались оказии вроде большой и светлой любви, порвавшейся в процессе резинки и не наложенного вовремя контрацептического заклинания. А так как аборты в нашей стране после двух войн были категорически запрещены законом, за исключением медицинских показаний и фактов явного насилия, а в случае самостоятельного прерывания беременности одинаково сурово наказывались как несостоявшаяся мать, так и отец, на улицах Ильинского порой можно было встретить счастливых родителей с казёнными колясочками, которые являлись мощнейшим защитным техномагическим артефактом. Хотя, конечно, это было скорее исключением из правил. Для участников «Большой игры» в этом вопросе были созданы особые, очень жёсткие условия. В то время как приключения подопечных «на стороне» мало кого волновали, когда дело касалось двух полноправных студентов, один из которых начинал кривить носом, на него немедленно налагались суровые санкции, а государство само определяло статус ребёнка. Это в миру «благородным» дозволялось самим решать – признавать или нет нежеланное чадо, а в «Игре», целью которой была «симуляция взрослой жизни», ответственность автоматически наступала по факту определения биологического отцовства. Чем, кстати, периодически пользовались особо ушлые девицы. Если какой-нибудь особо не разборчивый молодой папаша начинал вдруг брыкаться и угрожать кому-нибудь своим происхождением, то тут уже во всю мощь включалась машина «Ювенальной комиссии» при Имперской Канцелярии. Те самые влиятельные родственники, краснея и бледнея, вызывались на ковёр, где особо поверенный Его Величества по делам «детства и юношества» делал им вполне определённый разнос за «нерадивого отпрыска», последствия которого могли быть самыми разнообразными. Поэтому обычно глубоко расстроенные дедушки и бабушки из родовых семей предпочитали сами, не дожидаясь подобной неприятной во всех отношениях взбучки, изымать у счастливых родителей яростно орущую «кровиночку», чтобы не дай бог на неё не наложил руку император, что считалось позорным, или, что ещё хуже – ушлые конкуренты, а то и откровенные враги. Но это относилось в первую очередь к родовой аристократии с их зарождающимися заморочками и комплексами. А вот отпрыски имперского дворянства, как и простолюдинов, которых тоже можно было встретить в Пятом Магическом – особо подобными вещами не заморачивались и, если считали малыша не нужным, ещё в роддоме оформляли полный отказ от прав в пользу короны. В общем, день прошёл интересно. Вернувшись, я с девушками сходил в риэлторскую контору и поставил свой вензель, который Нина и Инна назвали не иначе как трудновоспроизводимой кляксой, под документами об аренде жилья. Переезд как таковой совершился незамедлительно. Во всяком случае – мой. Заявившись с увязавшейся за мной Аськой в общагу, я заскочил в бухгалтерию, и в то время, как восторженные студенточки под возгласы: «Хочу себе такую же!» тискали вяло отбивающуюся девочку, оформил свой выезд. Егора, конечно, новость немного расстроила, всё-таки для него я был «удобным соседом», да и сдружились мы за прошедший небольшой срок, но я пообещал не забывать парня, а моя «дочка»… вот коза малолетняя, сказала, что будет навещать его иногда. Нравится ей, мол, общаться с умным человеком, а то её окружают одни тупицы, только папа ещё ничего, а вот Ленка – та вообще дура! Кофр с бронёй, оружие и сумка с вещами – вот и всё, что у меня было. Так что проблем перетащить всё это на новое место жительство не составило. Зато Инна с Женей заявились с маленькими сумочками, в которых, по их словам, было всё самое необходимое, а остальное барахло завтра должны были привезти на грузовике. Сегодня же нас побеспокоил только курьер продуктовой доставки из магазина «Оцелот», который с трудом затащил на третий этаж натуральные баулы с «Кушаньями для благородных господ». Целый продуктовый развал, который Касимова-старшая заказала по дороге из посольства. Непонятно, правда, зачем, потому как, распихав всё это добро по холодильнику, девицы-красавицы устроили мне натуральный «клубничный» марафон, а когда это их чувство «голода» было удовлетворено, заказали мне острую пиццу, а себе суши из ближайшего ночного ресторана. Утром нас разбудила Нина, пришедшая с пунцовой от смущения Леной. Ключ от квартиры у них был свой, так что Зайка, вытащив из кровати зевающую сестру и дождавшись, пока Евгения, которая сама была «в чём мать родила», оденет и накрасит свою подопечную, немедленно увезла её в неизвестном направлении. Касимова-старшая же, закрыв за ними дверь и прогнав запунцовевшую младшенькую на кухню готовить завтрак – немедленно потребовала исполнения супружеского долга и стонала в процессе так громко и сладко, что у меня не осталось ни малейшего сомнения в том, для кого именно предназначался этот концерт одного актёра. По дороге на кафедру, да и на уроках, Ленка была внезапно вежлива, учтива и разве что не ластилась, как кошка. Правда, стоило только ей заметить, что я на ней смотрю, как она заливалась краской и отворачивалась… что не укрылось от внимания от остальной группы и, конечно же, Сашеньки Бельской, которая сегодня «вешалась» на меня особенно активно. Да и немудрено… девушка буквально приросла взглядом к тому месту, откуда у меня росли ноги и разве что не облизывалась, мысленно раздевая меня, из-за чего мы оба стали основным объектом для шуточек как со стороны ребят, так и Фишшина. Кстати, с преподом мне всё же удалось замириться. Помогла купленная в магазине бутылка не самого дорогого, но вроде хорошего вискаря и небольшой разговор по душам, после которого Грем мне скорее сочувствовал, чем обижался на мою посещаемость. Тем более что по результатам первых промежуточных контрольных мои оценки его в общем-то устраивали… не нравилось только отношение к учёбе. Ну, а днём и до самого вечера я и мои девочки провели в Москве, растрачивая немалые суммы как на меня, так и себе на дорогие платья, подтянув между делом в процесс и Аньку, которую решено было тоже сводить на приём. Ну а то… не вспомни мы об этом демонёнке – обида была бы на всю жизнь! Сеструха, правда, была в шоке, когда узнала, что она теперь «из благородных», особенно потому как в школе у неё на самом деле было не всё так гладко, как хотелось бы. Дети есть дети, и они всегда найдут способ выделить из своей среды совсем уж белую ворону. Анечка, слава богу, благодаря характеру таковой не оказалась, но и дружить с ней особо не спешили, кривя носик из-за простецкого происхождения. Впрочем, и обижать особо побаивались, ведь она – вроде как слабенький маг, вполне могла дать сдачи доставшимся от маменьки непонятным для остальных даром мозгоклюйства. Да и в стандартных для её возраста тёрках о том, у кого брат «боксёр», а у кого «воин-Есаул», Анькино заявление о том, что у неё лично – «Аватар» и в скором времени уже муж аж двух принцесс, вполне себе котировалось. Просто пока Нина и Инна не разъяснили ей кое-что, девочка никак даже предположить себе не могла – что моё «благородство» распространяется и на неё. А на следующий день разразилась трагедия… – Герб! – воскликнула Нина, оторвавшись от платья Аськи. – Что «герб»? – отвлеклась Инна от своего ПМК, с которого пыталась равномерно наложить какое-то заклинание на мой новый дорогой костюм. – Что-что, – буркнула Зайка, вынимая пластинку передатчика из своего неизменного зонтика. – У герцога должен быть герб! И нам нужно его продемонстрировать, а мы про него забыли. А его нужно нанести на машину, да и хотя бы гравировку на запонках заказать! – Не мы – а ты! – пожав плечами, старшая сестра вернулась к своему занятию. – Но тебя это касается в первую очередь. Он ведь теперь и твой! – нахмурилась младшая, набирая какой-то номер на телефоне. – А его ещё нужно выбрать и зарегистрировать! – Да я уже всё придумала, – победно ухмыльнулась Инна. – Белый пегас на золотом фоне… – Алло, пап! Извини, что отвлекаю… – произнесла Нинка. – Я по поводу герба для нашего рода. Не твоего, а нашего! Да, я себя уже… а ты что, против? Мы своё слово держим, а вот ты… Что? Что бы там ни говорил дальше Его Величество, но Нина вначале побледнела, пустым взглядом глядя куда-то в окно, а затем выронила телефон из ослабевших пальцев. Прошла на негнущихся ногах пару шагов и резко села на кровать, уронив лицо в ладони. Пластинка коммуникатора с чпоком упала на ковёр, и от встряски включился режим громкой связи. – …ты уж прости, доча, разозлился, напился… так вот получилось. Доча? Нин? – голос императора оборвался, так как Зайка, двигаясь словно сомнамбула, нажала пяткой на кнопку отключения. – Что… – спросили мы хором, глядя на девушку, чьи плечи в этот момент нервно подрагивали… – Герб… – Ну? – Он зарегистрирован уже почти двадцать лет назад и вошёл во все каталоги и признан всеми странами мира, – Нинка откровенно ржала. – Белый пегас… ой не могу. Белый баран! – Что «баран»? – без особых эмоций переспросила старшая сестра. – Герб герцогов Ефимовых: баран перед новыми воротами на кумачовом фоне с серпом и молотом, – у Зайки явно начиналась истерика. – Дед Кузьмы так долго отказывался принять титул, что отец… Ой, не могу. – Баран? – Инна поморщилась. – Ну… тоже геральдическое животное. Да и любимому подходит. Порой такой же упёртый. – Девчат… вы головой-то подумайте, – похрустев шеей, медленно произнёс я. – Если я – баран. То вас иначе как овцами называть не будут. Девушки, когда до них дошло, застыли на мгновение и уставились на меня не моргающими взглядами ядовитых змеюк. – А что плохого в баране? – удивлённо произнесла Аська, вдребезги разбив атмосферу надвигающегося песца. – Хорошее животное… Если ты, папа – баран, а мамы овцы, то я, получается – ягнёнок? А… Поздняк метаться. Обе цесаревны сорвались со своих мест и, схватив ПМК, судорожно долбили по кнопкам набора номера. Первым дозвонилась Инна и, не стесняясь никого, заорала в трубку: – Я тебе что? Овца тупорылая… И тут понеслось… Императору, по-моему, было стыдно, что подобное решение он принял по злости, да ещё и накатив на грудь, но поменять что-либо было уже невозможно. Не тот случай. Как вариант, он предложил выдать нам самый лучший девиз… на что и получил: «Это какой? “Шашлык-машлык! Казан, мангал, подходи бери, по рублю отдаю”?», а также множество других звучных предложений на кулинарную тему, которые на-гора выдала Инна и, не дождавшись ответа, выключив, отбросила от себя трубку. В общем, поменять уже было ничего нельзя. Визуальное описание герба: «Геральдический щит с вензелями и мечами, а также прочими регалиями, увенчанный герцогской короной, с изображением в поле кумачового цвета белого барана, застывшего перед новыми золотыми воротами с сияющими над ними серпом и молотом соответствующего колера», как и его графическое отображение, уже считалось «классическим» и было признано всеми геральдическими палатами стран-участников Конгломерата Наций и международными организациями. А заодно вошло в филателистические сборники России и Либерократии в сериях марок «Гербы имперских Родов» и «Геральдические традиции нового мира», где была обозначена как «Герб герцогского рода Российской Империи, более двадцати пяти лет сохраняющего инкогнито» и считалась раритетом среди ценителей. К тому же, как мне объяснили чуть позже, это было единственное родовое геральдическое изображение, коему высочайшим указом было позволено использовать советскую символику. Похвастаться подобным могли разве что некоторые государственные структуры, вроде того же КГБ. Так что «Герб рода Ефимовых» был в своём роде уникальным… вот только мне, как, впрочем, и девчонкам от этого было ни тепло, ни холодно. С одной стороны, красиво исполненное… Отдельным вопросом встало и то, как именно мы будем демонстрировать моё стадо… точнее отару… точнее герб, как символ единения рода. Во-первых – его изображение необходимо было нанести на машины кортежа, на котором мы должны были въехать в поместье. А во-вторых, символика, файлы с которой нам переслали из «Центральной, Его Императорского Величества Геральдической Палаты», по этикету должна присутствовать на элементах одежды. Чтобы каждый, даже самый распоследний баронет, знал, что вот он перед ним Главный Баран и его о… то бишь герцог Ефимов и его дамы! С кортежем у меня тоже как-то не задалось. Было, конечно, выдвинуто предложение взять пару лимузинов побогаче, из личного гаража «папеньки», но я зарезал её на корню. Не хотелось мне влезать в долги перед новыми родственниками по мелочам, да к тому же, если делать всё правильно, то нужно просить не только средства передвижения, но шофёров, бойцов сопровождения с техникой и обслуживающий персонал. Потому как толпа подростков, прикативших на семёрке «роллс-ройсов», а в случае моих девочек каждой по статусу, за исключением Ани, Юли и Аси, полагался отдельный экипаж – выглядело бы откровенно комично. Особенно учитывая, что юным леди самим бы пришлось сидеть за рулём своих автомобилей… Путём непродолжительного мозгового штурма пришли к тому, что если техника будет явно дорогая и не стандартная, в которой к тому же уместимся мы все – тогда другой разговор. Это уже эпатирование публики, это аристократия понимает и, можно сказать – любит. К тому же, по словам прекрасно разбиравшейся в вопросе Женьки, современная молодёжь из высшего света в таких случаях предпочитает пересесть со своих сверхдорогих спорткаров на огромные отцовские бронированные джипы, что воспринимается как дух бунтарства и откровенный вызов системе. У меня же, в отличие от них, имелся в загашнике практически свой собственный «Каратель», который по всем параметрам уделывает любой из этих драндулетов. Надо только перетереть вопрос с Гремом и попросить нанести на необходимые места скоростную аэрографию с моим новым гербом. А вот вопрос внешнего вида в очередной раз вызвал бурные дискуссии. Но в итоге – сошлись на запонках и расшитом галстуке для меня и кое-каких украшениях и элементах одежды для Ани, Инны, Евгении и Аськи. Всем остальным носить моего «барана» пока что не полагалось. За исключением небольшого тоненького браслетика, который как бы говорил всем, чтобы подобрали слюни и по любым вопросам обращались непосредственно ко мне. Всю необходимую бижутерию подобрали по интернет-каталогам и немедленно заказали с самовывозом и небольшой переплатой в качестве поощрения за срочность. После чего Нинка куда-то позвонила и записала мне на бумажке несколько адресов, и я, несмотря на приближающийся комендантский час, метнулся в Москву. Забирать покупки и развозить вначале тряпки в какое-то небольшое частное ателье, где на них должны были нанести вышивку, а затем украшения на квартиру к старому еврею-ювелиру, у которого, по словам Зайки, руки были золотыми «по колено».

* * * За суетой подготовки к торжественному выезду как-то незаметно наступило воскресенье. В час «Ч» двери особняка на углу Верхней и Броневой открылись, и удивлённым прохожим предстало незабываемое зрелище погрузки воистину прекрасных созданий в вечерних платьях в футуристический броневик, который незадолго до этого лихо затормозил перед воротами. Причём всё это сюрреалистическое действо происходило под вспышки профессиональных фотоаппаратов и под объективами камер журналистов нескольких телеканалов нашего колледжа. Идея сделать из нашего отъезда настоящее «шоу» принадлежала Инне и была поддержана остальными прелестницами. Ну а для того, чтобы никто гарантированно не остался в неведении о первом выходе в свет герцога Ефимова с «супругами в магии» и сопровождающими дамами, с нами на приём, после недолгих переговоров с Лепестковыми-Каменскими отправилась ещё и «свободная пресса». Да-да. Та самая журналисточка Софья Керчина, светский обозреватель и колумнист из журнала «Хайт Салун», которая оказала мне неоценимую помощь в спасении Андрианы, после тех событий хоть и старалась не мозолить глаза, но из поля зрения не терялась. Именно эта бойкая девица по моей просьбе, собственно, и организовала нам «выход» по всем правилам «красивой картинки», да к тому же так, что, несмотря на наш «довольно оригинальный исходный материал», всё получилось на удивление возвышенно, элегантно и очень эффектно. Она же подтянула своих коллег по цеху, договорившись о том, что представители остальных медиа будут буквально петь нам дифирамбы, а взамен попросила взять её с собой, как родового фотокора, ну а по совместительству представителя «Хайт Салуна» Причём девушку нисколько не смутило то, что хозяева мероприятия поставили перед ней довольно жёсткие условия. Все сделанные ей фото, видео– и аудиоматериалы в обязательном порядке должны были пройти цензуру службы безопасности рода Лепестковых-Каменских, и на руки она могла получить только-то немногое, что будет ими одобрено. По словам Софьи, ни на что другое она собственно и не рассчитывала, потому как это – вполне стандартная практика. Ведь далеко не каждому аристократу хочется, чтобы на новостные порталы попал тот момент, когда он будет «в задумчивости накладывать пельмешку» на зуб или когда у какой-нибудь старой девы, во время танцев с очередным безусым юнцом, внезапно обнажатся «ушки спаниеля». Ссориться же с родовитыми гостями из-за журналистского произвола на их празднике, мотивированного банальным: «Читатели имеют право знать!», не хочется никому. Тем более в том незавидном положении, в котором оказались Лепестковы-Каменские. Этаких «полуотверженных изгоев», которые вроде бы ещё есть, но которых уже никто не замечает. Но Софья это ещё ладно. В конце-то концов у неё в посещении приёма в честь дня рождения наследника этого почти уничтоженного рода – был исключительно профессиональный интерес. Но она – была не единственной, кто сегодня намылился предстать перед обществом в качестве моей свиты. Во-первых, на месте водителя «Карателя» сидела… Ольга. А Валька рассекал перед машиной на своём полицейском электроцикле, изображая из себя то ли охрану кортежа из одного автомобиля, то ли полицейское сопровождение, потому как, в отличие от своей начальницы, одетой в строгий чёрный костюм женщины-телохранителя, был облачён в парадную форму полицейского-офицера Дисциплинарной комиссии Пятого Императорского магического колледжа.