– Я ему сразу сказал, что от мальчишки стоит избавиться, – заявил Дорих. – А толку? Он лишь взбесился пуще прежнего. «Лорд Лейернхарт не воюет с мелкими ублюдками, что были прижиты от нищей шлюхи без капли магии в крови!» Нет так нет… И впрямь жаль: я бы тоже полюбовался, как душечка Гейбриел истерит, подобно капризному ребенку. Мэйр, которая о феерических похождениях Гейбриела Лейернхарта знала только по многочисленным рассказам, тоже была бы не прочь понаблюдать за всем этим цирком. Длился бы он, правда, недолго – ровно до того момента, как Гейб открыл бы рот. Себастьян не Киара, терпеть десять лет не станет. – Мы бы полюбовались на его скорую кончину, вздумай он ляпнуть такое Себастьяну. – При условии, что наглый сопляк не помер бы раньше, – как бы невзначай заметил Дорих, меланхолично размешивая сахар в фарфоровой чашечке. – Здесь и сейчас у него все шансы не дожить и до зимы. – Еще чего не хватало, – мигом рассвирепела Мэйр, заслышав лишь намек на угрозу жизни драгоценного пациента. – Пусть ваша милость держит свою сестрицу на коротком поводке, а уж Себастьяна я в порядок приведу. В будущем году пойдет учиться, или я не Мэйраэн Макинтайр. – Что с ним творится, как по-твоему? – нахмурившись, задал Фалько вопрос, что явно терзал его уже не один час. – Я не стал говорить, хотел дать тебе составить свое мнение… Мне кажется, это шизофрения. У пацана жуткие галлюцинации, проблемы с речью, а в его сознании даже из рабочей памяти отчетливо видна какая-то хрень, с которой он подолгу беседует… и которая подчас вертит им как хочет… Мэйр раздраженно вздохнула и вскинула перед собой руку, прося его замолчать. – Уилл, он десять лет проторчал в лесу один! Поведенческие нарушения тут не то что норма – закономерность. И уж тем более некорректно говорить о шизофреническом делирии, если мы имеем дело с нестабильным менталистом. По крайней мере, я уверена, что это не делирий, а банальнейшие проявления неуправляемой силы. К тому же у Себастьяна целенаправленно сбили всю природную защиту, и его мозги чудом справляются с перегрузкой… – Ладно, ладно, понял! Кругом неправ! – замахали на него руками. – Гони уже диагноз, зануда ты ушастая. Против собственной воли потрогав кончик дурацкого оттопыренного уха, Мэйр все же подавила всплеск бурного негодования и продолжила: – Под шизофренией в современной имперской медицине понимается расщепление рассудка. Насколько могу судить, рассудок Себастьяна в полном порядке… причинно-следственные связи он видит хорошо, рассуждает вполне логично. Нет, полагаю, здесь уместнее говорить о расщеплении личности. – Думаешь? – с сомнением переспросил лорд Фалько. Мэйр нетерпеливо мотнула головой. – Мне нужно будет побеседовать с ним еще хоть пару раз, чтобы сделать выводы, но я почти уверена. Себастьян постоянно говорит о своей силе, как об отдельном разумном существе, причем обычно использует местоимение «он». Я подозреваю, что присутствует некая… персонификация, олицетворение его темной силы. А так как силой своей Себастьян толком не владеет, эта самая персонификация частенько берет верх и начинает творить всяческую хрень. Как-то так. Как бы подведя финал своей речи, она приманила к себе на тарелку пятое по счету пирожное. «Наш подменыш всех нас продаст на органы за мятную пастилу и миндальное печенье», – хихикал Алан, ее коллега, друг и по совместительству зять. Мэйр обычно возмущенно качала головой: «Да за кого вы меня принимаете?!» – и требовала в довесок вот эти самые сливочные пирожные с земляникой. Продавать, так задорого! – Что ж, – вмешался в их беседу лорд Дорих, – по мне, так звучит вполне разумно. И не столь проблемно, как шизофрения. Мэйр могла бы поспорить. Все же методики исцеления психических недугов – ее любимый конек. Но она слишком устала, а посему ограничилась сдержанным кивком. – Пожалуй. Будем держаться этой теории, пока не получим опровержения. На том и порешили. Глава 4 Мэйр искренне полагала, что хороший вечер – это чтобы сладости, интересная книжка и ни единой живой души на пару сотен ярдов вокруг. Несомненно, ее занудство давным-давно стало общеизвестным фактом, равно как и нелюдимость. Однако у ее друзей имелось на сей счет другое мнение, и посему она с завидной регулярностью обнаруживала себя в каком-нибудь развеселом кабаке, где под ехидными взглядами друзей попивала винишко и вежливо отбивалась от Бездна знает какого по счету ухажера в алом мундире. Ухажеров исправно поставляла ее кошмарно неугомонная старшая сестрица. Мол, ты сосватала мне своего дружка, а теперь я буду сватать тебе своих. Вообще-то – просто ради исторической справедливости! – Мэйр никого не сватала. Ее старинный друг и коллега Алан Броуди втрескался в шумную рыжекудрую красотку Дейдру по собственной дурости. Та была не сильно-то и против, учитывая, что всего через три месяца отношений они съехались, а еще спустя год поженились. Мэйр усмехнулась, припомнив, в каком ужасе были семьи новобрачных. Ее приемные родители – люди добрые, но весьма консервативные – никак не могли поверить, что жених Дейдры младше на тринадцать лет; родители же Алана, типичные маги, были не против сорокалетней невесты, но ранней женитьбы сына не одобрили. В общем, эти две стороны так и не нашли понимания. Семейные обеды до сих пор напоминали не то поле битвы, не то цирковое представление. «Ну что ж, кабаки определенно выигрывают в сравнении с застольными войнами наших дражайших родичей», – решила Мэйр, вертя в руках бокал с ежевичным вином и стоически игнорируя насмешки сестрицы и Френсиса – те по своему обыкновению хлестали темный эль чуть ли не бочонками и знай себе прохаживались по изысканным вкусам дивнюков и прочей нечисти. – Что, сегодня никаких дружков, случайно оказавшихся поблизости? – чуть сварливо поинтересовалась Мэйр, на что Дейдра картинно развела руками. – А ты как думала, пакость мелкая? Распугала всех поклонников, один Френсис на твою долю остался. Мудак мудаком, смею заметить, и вообще некрос позорный. – Ты тоже ничего, кэп! Френсис радостно ухмыльнулся и отсалютовал здоровенной кружкой, а Мэйр выразительно закатила глаза. «Позорного некроса» ей можно не сватать, благо уже давно успели и повстречаться, и разбежаться. Почему разбежались? Сложно сказать. Ссориться не ссорились, нравились друг другу, в постели тоже все было нормально. Виделись, правда, от силы раз-два в неделю, ну так их обоих это устраивало. Или все же нет?… «Вот уж впрямь – дивное создание! В жилах не кровь, а холодная сталь!» – бросил Френсис в пылу их первой и единственной ссоры. Мэйр эти слова ужасно задели, но возражений не нашлось. Все попытки помириться она пресекла – не столько из обиды, сколько из любви к придурку Френсису… которого, увы, не могла любить так, как тот заслуживал. Пусть Мэйр любила, дорожила, хотела – но не испытывала ни щемящей нежности, ни головокружительной страсти, ни что там еще полагается по уши влюбленным кретинам. Не испытывала – и, должно быть, не могла испытать. Ведь она же нелюдь, и в жилах ее не кровь, а сталь. – Ну, Дейд, где муженька-то оставила? – Френсис, конечно же, вовсю зубоскалил. – Меня, само собой, на всех хватит, но… – Тьфу на тебя, рожа некромантская! – отмахнулась Дейдра. – Алана я пыталась вытащить, но он позорно сбежал от своего счастья. Я окружена занудами! Мэйр искренне позавидовала своему другу: сама она не обладала достаточной сноровкой, чтобы улизнуть от капитана Дейдры Макинтайр. Та и мертвого допечет, и не хуже любого некроманта. – А я идиотами, – сочувственно вздохнул Френсис. – Подменыш, а ты кем окружена? – В данный момент – алкашней. – Мэйр демонстративно отпила из бокала и прикрыла глаза, наслаждаясь насыщенным ягодным вкусом. Вино здесь подавали приличное, если не сказать больше. – Или даже психами. Причем некоторые из них железно уверены, что они в порядке. Френсис недоуменно приподнял брови – ну разумеется, встречались они всего-то с годик, а клятый некрос успел изучить ее достаточно хорошо, чтобы заподозрить неладное. «Недоговариваешь ты что-то, морда дивная!» – так и читалось на его подвижном бледном лице. – О каких психах речь? – тут же заинтересованно осведомилась дорогая сестрица. И на всякий случай понизила голос: – Никак ненаглядный Дорих что-то выкинул? Мэйр шикнула на нее. Обсуждать канцлера, у которого повсюду уши, глаза и прочие органы, в кабаке, полном народу, – верх недальновидности. И главный признак перебора с алкоголем, который у всякого боевого мага считается за достижение. – Чует моя задница, не в канцлере дело, – хмыкнул Френсис, – а в чьей-нибудь хорошенькой мордашке. Признавайся, опять запала на симпатичного блондинчика? Мэйр покладисто кивнула – «блондинчик» и впрямь симпатичный. Ушибленный на всю голову, дикий, как десяток келпи, и наглый настолько, что любой некрос обзавидуется. Без щетины, грязи на щеках, в чистой одежде – красивый почти до неприличия. Не хуже любого столичного лорда, мнящего себя чистокровным имперцем в сотом поколении. Ах да, он же и так без пяти минут лорд, к тому же Лейернхарт, чье имя старались не поминать всуе по сей день. Одних рассказов Фалька хватило, чтобы понять – если Себастьян и впрямь пошел в высокородного папашу, Эрмегар ждут веселые времена. Правда, сначала стоит основательно подлечить ему голову. А значит, о всей этой красоте без одежды придется забыть – профессиональную этику никто не отменял, а вместе с ней еще кучу неписаных правил любого приличного целителя. Даже жаль. И вовсе дело не в любви с первого взгляда. Просто Мэйр, как и все остроухие, падка на все красивое. А если оно еще и уникальное… – Моя девочка выросла! – умилился Френсис, очевидно, истолковав ее молчание по-своему. Ну и пусть – зато отстанут со своими хахалями хотя бы на полчаса. – Ну давай, рассказывай, что там у тебя за психи в хозяйстве. Мы же умрем от любопытства! – Ты некрос, тебя захочешь – хрен убьешь. Но я могу попробовать. – Дейдра, ты слышала? Наш подменыш увиливает от ответа, – не унимался Френсис. – Мой вердикт – все серьезно, через месяц ждем свадебку. – Главное, чтоб не некрос. – Дейдра меланхолично отхлебнула из своей кружки. – Пугают меня эти новомодные мезальянсы. На последней фразе Мэйр не сдержалась и совершенно неприлично рассмеялась, чудом не расплескав вино. Знала бы Дейдра, что сватает любимой младшей сестренке необученного менталиста – лично побежала бы к коммандеру Блэр, выдавать свою непутевую родственницу за какого-нибудь перспективного некроманта. Ну или некромантку, Мэйр в этом плане не очень привередлива. – Ну я-то не боевик, – резонно заметила она. – Стало быть, мне некросов обженивать дозволительно? Отлично. Эй, Френ, бежим в храм, пока разрешают! – Нет уж, пакость из-под холма. Раньше надо было думать, а теперь все, закрылась лавочка! Не для тебя мама цветочек растила! – возвестил Френсис, манерно отставив руку со здоровенной кружкой эля. Да еще и мизинчик оттопырил, зараза ехидная. – Однако у нас в некроотделе есть желающие… – Вот ведь парочка придурков на мою голову, – вздохнула Дейдра и жестом подозвала подавальщицу. – Сестрица, тебе твою сладкую пакость повторить? Мэйр открыла было рот, чтобы отказаться – с алкоголем у нее не слишком ладилось, поэтому лучше не злоупотреблять, – но тут же оборвала себя на полуслове и стиснула в кулаке амулет ментальной связи. «Подменыш, чеши в больничку, наше чудище опять что-то натворило», – сообщал Вилмар Фалько в свойственной ему изысканной манере. Оставалось лишь от души выругаться про себя, упрятать амулет обратно под ворот рубашки и спешно засобираться в сторону ближайшего портала. – Что-то случилось? – обеспокоенно нахмурилась сестра. Мэйр неопределенно мотнула головой. «Чудище случилось. Весьма симпатичное, но поди ж ты, наглухо долбанутое». – Пациент… сложный, – выдала она уже на ходу. – Бежать надо. Еще увидимся. – Привет блондинчику, – донеслось вслед саркастичное напутствие Френсиса. * * * Нормальному человеку наверняка опостылело бы сидеть в камере уже на второй день. А то и вовсе на первый – сразу после того, как за дверью объявились два соглядатая в алых мундирах. «Охрана», – решил Себастьян. Вопрос только, кого они охраняют – ценного пациента от неведомых врагов или врагов от него же? «Интересненько», – выдал монстр, чем вызвал смешок.