Габриэль опустился на колени рядом с Кэтрин, рассматривая ее губы. Я наклонилась, чтобы тоже получше разглядеть. – Что такое? – Там что-то есть. Застряло у нее в горле. Подождите… Мужчина, склонившийся над телом, протянул Габриэлю пару медицинских щипчиков. Габриэль аккуратно вставил их в рот жертвы, поморщившись, когда металл лязгнул о зубы. После недолгих усилий он извлек окровавленный листок бумаги. – Что за чертовщина? – пробормотал детектив и осторожно развернул. Я заглянула ему через плечо. Это была записка, написанная причудливым почерком. Король червей Рвет разум в хлам Под толщей вод. Агнцов забей; Их дом – Бедлам, И смерть – исход. На секунду я услышала шум бурлящей реки, а потом он исчез. Я выбросила эту галлюцинацию из головы. Габриэль поднялся, нахмурившись. – Что у него за игры? – Детектив обращался больше к самому себе, чем к кому-нибудь еще. Встревоженная, я с трудом сглотнула ком в горле: – Джек-потрошитель ведь тоже оставлял записки? – Каракули на стене… Какой-то бред про евреев… Ничего похожего на это. – Наш Потрошитель в первый раз оставил записку? Детектив все еще не сводил глаз с листка. – В первый. – Что ж, если хотите знать мое мнение… – Я тут же резко замолчала. Не стоит изображать всезнайку, иначе я сразу настрою Габриэля против себя. – Можно обсудить это завтра утром. Я обдумаю несколько версий, и мне интересны ваши соображения. Он кивнул. – Хорошо. У вас нет предварительной оценки? – Я бы предпочла сначала провести небольшое исследование. Но записка и демонстрация всех этих ужасов указывают на то, что убийце, похоже, нравится ощущать себя новым Потрошителем. Возможно, стать звездой для журналистов и полиции – одна из его фантазий. Заголовки таблоидов могут усилить его манию. И, вероятно, он захочет поближе взглянуть, как мы распутываем дело. Я внимательно наблюдала за детективом: понял ли он намек? Габриэль долго смотрел на меня, потом взглянул через мое плечо на толпу за лентой и повернулся к женщине-фотографу средних лет с очень дорогой на вид камерой. – Мне нужны детальные снимки толпы. – Он понизил голос: – Не направляйте объектив прямо на них. Не хочу, чтобы кто-то отвернулся. Фотограф, кивнув, сфокусировала камеру на кровавых брызгах вокруг тела. Потом медленно наклонилась, поднимая объектив все выше, чтобы в кадр попали люди за лентой, и сделала несколько снимков, проведя камерой влево-вправо. Да, она знала свою работу. И детектив тоже. Я уже запомнила большинство лиц в толпе: двух мужчин с пивными животиками в дешевых костюмах – видимо, мелких клерков в одном из ближайших банков; мужчину в белой кепке со следами уколов на руке; стайку подростков, которые уговаривали кого-то угостить их пивом – по крайней мере, одного из них больше интересовал секс, чем происходившее здесь. Но эти снимки позже помогут другим полицейским рассмотреть толпу как следует. С противоположного угла площади к нам подошел мужчина в сером костюме с серьезным лицом. – Детектив Стюарт. – Он кивнул Габриэлю. На вид ему было около пятидесяти, волосы отливали серебристой сединой. Весьма недурен собой, словно огромный Джордж Клуни, – ростом точно не ниже Габриэля и к тому же крепко сложен. Рядом с ними я почувствовала себя малюткой. Что, все британцы такие великаны? – Шеф, – Габриэль кивнул ему и указал на меня. – Это агент Лидделл из ФБР. Агент, это старший детектив-инспектор Стив Вуд. – Ах да, – произнес старший инспектор Вуд раскатистым басом. – Профайлер… Кажется, он тоже не в восторге. Мне стало ясно, что, обратившись в ФБР, высшее начальство перешло все границы. Тем не менее Вуд протянул мне руку, и я пожала ее. – Итак, какие предварительные выводы? – поинтересовался он. На секунду показалось, что он обращается ко мне, но Габриэль опередил меня: – Это убийство немного отличается от остальных. Более жестокое. Более… демонстративное. И преступник оставил записку, засунутую в горло жертвы. – Мы уверены, что это тот самый убийца? – уточнил старший инспектор Вуд. – МО [9] здесь другой… – МО такой же, – перебила я. – А вот подпись отличается. Черт побери… Веду себя как типичная американка. Шеф взглянул на меня: – Правда? – Ну, м-м, возможно… – Я закипела. Да пошло оно всё. – МО – это метод, используемый для совершения преступления. В данном случае МО – перерезать горло молодой женщине ножом. Так преступник убил всех жертв. Подпись – это то, что он сделал потом, чтобы удовлетворить эмоциональные потребности. Посмертные увечья – его фирменная подпись. Но теперь он оставил записку. Подпись изменилась. – Понимаю, – Вуд медленно кивнул. – И на что указывает изменившаяся подпись? Вполне логичный вопрос, но задан он был таким тоном, что стало ясно: инспектор считает меня треплом. – Серийные убийцы постоянно меняют подписи, – объяснила я. – И сами меняются после каждого убийства. В смене подписи нет ничего странного, но она свидетельствует, что эмоциональные потребности преступника изменились. Инспектор посмотрел на Габриэля: – Ваше мнение, детектив? Тот пожал плечами: – Пока я согласен с ней. Техники-криминалисты оборачивали руки трупа бумажными пакетами, кто-то катил носилки. Сколько нужно времени, чтобы все убрать? Уже завтра банкиры будут шествовать мимо большого пятна на булыжной мостовой и понятия не иметь, откуда оно там взялось… Когда старший инспектор Вуд отошел, я кивнула в сторону толпы: – Как лондонцы реагируют на преступления? Габриэль нахмурился. – Со страхом и гневом одновременно. Они считают, что это разновидность терроризма. Во мне вспыхнуло раздражение: – Это совсем не так. – Сейчас Вуд держит журналистов в неведении, поэтому они придумывают свои версии. Что это дело рук иностранцев. Вот такая легенда. Я медленно выдохнула. Если Вуд будет продолжать в том же духе, могут пострадать невинные люди. Габриэль уставился на тело, и я услышала, как он вполголоса произнес: – Человек всегда останется дикарем. Я удивленно повернулась к нему: – Это же Торо [10]. Мой земляк. Стюарт с минуту рассматривал меня, как будто я пробудила в нем любопытство. Затем произнес: – Где вы остановились? Могу проводить вас до отеля. – Не стоит. Он всего в пяти или десяти минутах отсюда – возле станции «Ливерпуль-стрит». И вряд ли наш убийца совершит новое преступление в следующие пятнадцать минут. – Вы уверены? – Габриэль, я агент ФБР и могу о себе позаботиться, – заверила я. Глава 3