— Наш — это когда оба в этом принимают активное участие, а тут исключительно твой. И вообще, еще не факт, что ты мне правду сказала, поэтому соизволь, пожалуйста, свалить из моей тачки, пока я тебя по салону не размазал. Не доводи до греха, — я стал терять тормоза, ибо ее тупость убивала. Беременность точно сжирает часть мозга, ибо раньше Ритка, более-менее соображала, а тут несла ахинею и тормозить не планировала. — Я думала, ты примешь малыша… — девица продолжила испытывать мою психику на прочность. — Но ты уже новую игрушку нашел. Сашка тебя быстро бросит, когда узнает, что я от тебя беременна. Особо на нее планов не строй, — хотела еще что-то брякнуть, да не успела, потому что я схватил ее за горло, притягивая к своему лицу и процедил: — Послушай, шкура. Если ты подойдешь к Шуре, я тебя отправлю так далеко, что ты на ковре-самолете сюда дорогу не найдешь, а ребенка СВОЕГО ты никогда не увидишь. Поняла? Я пока подумаю, как наказать тебя за твой поступок и искренне советую катить к Козлову и полировать ему член, чтобы он не подумал вдруг, что ты ему рога наставляешь. Уверен, ты хорошо справишься с поставленной задачей, раньше у тебя это хорошо получалось. — Ты меня задушишь, отпусти, — вцепилась ледяными пальцами мне в руку, засвистев от нехватки воздуха. Когда отпустил, закашлялась и процедила: — Ты вообще в курсе что Сашка тоже беременна и от твоего человека? О, ты удивлен? Она нам рассказывала про свою любовь к Артему, они сосались у нас под окнами общаги. Так что ты особо то не витай в облаках, девочка занятая. — Выметайся отсюда, — дернул дверную ручку, выталкивая ее из авто. — Чтобы никогда тебя не видел, поняла? Не дожидаясь, пока она закроет дверь, втопил газ, закрывая машину на ходу. Набрал Темиру, запретив тому пускать Риту на территорию универа и к Шуре. От греха подальше. Ритка — красивая сука. Дорогая, ухоженная шлюха с прайсом на любые прихоти. Среди ее клиентов много женатиков и уважаемых людей города. Она интересная, ноги от ушей, улыбка обворожительная, фигура — ходячий секс, знает, как себя подать. Кувыркались с ней несколько месяцев, потом я ее подкинул Козлову, и она мне здорово помогла в поиске компромата на него. Затем я встретился с Шурой и забил на Ритку. Где художница и где она. Да, девка звонила, но я игнорировал ее, заехав однажды, но она и словом не обмолвилась, что залетела. Сука. Я не знал, какие сумасшедшие песни пели тараканы у нее в голове, но был обеспокоен тем, что она дружила с художницей. Если ляпнет что-то Шуре, та уже меня слушать не станет, разнервничается и одному богу известно, чем все закончится, а допустить, чтобы с Шурой или ребенком на нервяках что-то произошло, или она во мне разочаровалась окончательно, я не мог. Я до тряски боялся ее потерять. Увидев Сашку в клубе, а потом нашего ребенка на мониторе, понял — мое. Не отпущу. Она мне нужна рядом, ее присутствие для меня, как питание для ИВЛ — если отключить, задохнусь к чертовой матери и сдохну. Без нее мир не такой светлый, вся еда пресная. Художница разрисовала мою жизнь цветными красками и в монохромный мир без нее я больше не хотел. Мне всегда было страшно себе когда-нибудь признаться в том, что скажу такое, но факт есть факт: я не мог без нее. Уже совсем никак. Пропал. Поэтому стоило решать что-то с Риткой и Молчуном. Что она там брякнула? Художница целовалась с Артемом? От одной мысли об этом я готов был выкинуть авто на встречную и рвануть в универ, чтобы выпытать из Шуры все подробности. Удавлю обоих, если это так. Где. Этот. Гребанный. Молчун?! И какого лешего все вертелось вокруг него?! Во двор дома, где обитал Артем, я влетел со свистом тормозов, заблокировав несколько машин и забежал в подъезд. Дверь открыл без труда, были запасные ключи. Пройдясь по пустой квартире, убедился, что сюда парень не приезжал эти дни, как и на остальные наши квартиры. Молчун талантливо умел перекрываться и пока не захочет, мы его не найдем. Все документы парень тоже захватил с собой, значит не все потеряно. Если бы валил из страны, вернул папки. Оставалось теперь ловить только на живца или верить в чудо. Я все-таки опоздал, приехав к воротам богадельни спустя пятнадцать минут после окончания пар и вышел из машины покурить. В салоне решил больше не курить, чтобы не травить художницу и нашего ребенка дымом. Пока тщетно подкуривал на ветру, увидел Молчуна. Он спокойно, никого себе не боясь, выходил из основного корпуса. — Темир, — я набрал охраннику. — Молчуна на выходе ловите. Если уйдет, шкуру со всех сдеру. Я сам Сашку заберу, быстро к основному выходу, пока он не чухнул. Глава 28 — Ты точно решила уйти от Семена? — уточнила я, испытывая беспокойство за брата. Этот дурак реально втюрился в Ритку и готов был в зубах ее носить, радовался тому, что отцом станет, а она все перечёркивала. В моих глазах она его использовала, когда было плохо, а как полегчало, стал не нужен. Я боялась предположить, что будет с Семеном, когда он узнает. — Да. Мы с моим мужчиной сегодня помирились. Он приезжал к универу и предложил начать все сначала, — подруга широко улыбнулась. — Я так счастлива, показала ему фотки Виталины, он сразу бросился мне руки целовать, — она закатила мечтательно глаза. — Только вот есть один нюанс. — Какой это? — К нему девка одна прилепилась. Он ее обидеть боится, она ранимая очень, — Рита двусмысленно уставилась на меня. — Хочет ее сбагрить подальше, чтобы не мешала нашему счастью. Обещал в течение короткого времени решить этот вопрос. — Он тебя снова разводит. Хотел бы, бросил сразу. Тебе рожать скоро, — фыркнула я и отвернулась от подруги. Вот уж не думала, что Рита могла быть такой наивной. — Я подожду. Столько ждала, что могу потерпеть еще малость. Заодно Семена подготовлю, — подмигнула мне и стала укладывать вещи в сумку после пары. Я почувствовала себя оплеванной. Хотелось помыться и позвонить Семену, рассказать про его любимую, но одёрнула себя. Не мое дело. Сами разберутся. Он мне все равно не поверит, в чужую личную жизнь лезть не стоит. Если полезу, потеряю и брата и подругу. Пусть сами разбираются в своей личной жизни. Эх, а он ей уже кольцо подарил… Наверное, на моем лице отобразилась вся цветовая гамма эмоций и мыслей по поводу Риты с Семеном, потому что подруга поджала губы. Поняла она, что я думала и ее оскорбляли мои мысли, хотя вслух я ничего не сказала. — А ты с Вестником закрутила? — осторожно спросила она. — Я же тебя предупреждала по поводу него, ты не потянешь его. — С чего ты взяла, что не потяну? — раздраженно ответила. Общаться по поводу своей личной жизни с Ритой я не хотела. Прежде близкая подруга стремительно отдалялась, переходя в разряд давних подруг или хороших знакомых. Обида за брата играла значимую роль. — Ну просто он тот мужчина, кто любит разнообразие. Вот, неделю назад только другую девицу катал, а сегодня вдруг на тебя глянул. Я удивлена. Где ты, где он…. — она надменно улыбнулась. — Хотя, ты тоже отчебучила. Краснов, потом Темик, теперь вот его босс. Не знаю, что в твоей голове, но там явно не мужчины должны быть, а твой малыш. Алекс тебя поматросит и бросит. Или будешь терпеть всех его любовниц, тебе это надо? — Главное, Рит, чтобы у тебя все хорошо было, а я сама в своей личной жизни разберусь, — своим тоном я намеренно показала, что не буду обсуждать с ней Вестника. Рита только усмехнулась: — Ты еще вспомнишь мои слова и плакать будешь, а я предупреждала. Личная жизнь и Вестник — несовместимые понятия. Нас прервал преподаватель. Николай Иванович попросил меня задержаться, устроив мне уже очную порку за то, что сорвала занятие и заявил, что не будет исправлять мне отметку из принципа. Я впервые получила двойку. И за что? За то, что вместо натюрморта нарисовала портрет Алекса. Иванович так и сказал: «за портрет я бы не задумываясь поставил тебе отлично, но на твоей работе нет ни малейшего намёка на кувшин, поэтому два». Спорить не стала. Вообще плевать. Мы оба знали, что и сраный кувшин я бы тоже изобразила лучше всех в группе. А прилюдной поркой он лишь усугубил мою принципиальную позицию с отказом переделать. Плохая отметка на мое настроение никак не повлияла, потому что его уже испортили новости Риты. Из универа я вышла погруженная в свои мысли, но быстро забыла обо всем, увидев Алекса. Он стоял возле дверей с прискорбной физиономией и косился на часы. Я выходила позже остальных, он заждался, но мне ничего не сказал. Нежно поцеловал в щеку и забрал папку, в которой лежала причина моей плохой отметки. — У тебя все хорошо? — поинтересовалась я, заметив по дороге к машине, что он чем-то озадачен. — Вполне, а у тебя? — как-то слишком внимательно задержался на моем лице. Обычно так смотрят, когда что-то сказать хотят, но не решаются. — Ну… Тоже все хорошо, если не считать некоторых нюансов, но это к делу не относится, — отмахнулась я и хотела открыть дверь авто, но Алекс придавил ее своим телом, не дав мне залезть внутрь. — Я сам решу, относится, или нет, — произнес, хмурясь. — Говори, о каких нюансах речь? — Хорошо. Открой папку, — я пожала плечами и терпеливо наблюдала за тем, как Алекс повиновался, открыл папку и нашел свой портрет. Конечно, у него была не такая яркая реакция, как у Молчуна. Если тот светился радостью, то Вестник лишь с интересом разглядывал свое изображение, не бросаясь ко мне с поцелуями. — Нравится? — уточнила я. — Похож, — сдержанно ответил он. — Мне за него двойку влепили, — сообщила я и хмыкнула, наблюдая, как лицо Алекса перекосило. — Это еще почему? Я же красавчик! — возмутился он, и показал его мне. — Разве не так? О, ну таким мне Вестник нравился больше. Его гейзер эмоций не мог не веселить. — Так, — я кивнула. — Красавчик, но есть одно маленькое «но». Ты не похож на кувшин. — А причем тут кувшин? — он более внимательно посмотрел на портрет, будто пытался найти на своем лице острый носик или ручку. — Потому что было задание нарисовать кувшин, а я думала о тебе и вот… Мой бунт был наказан, — я улыбнулась. — Преподаватель влепил двойку, потому что переделывать я отказалась. — Передай ему, что он ничего не смыслит в современном искусстве, — Алекс притянул меня к себе и захватил губы в нежный плен. — Это все, что тебя беспокоит? — шепнул, сжимая мне бедра. — Да, про остальное я говорить не намерена. Это уже личное. — Мы вроде бы говорили, что ничего личного быть не может. Или ты забыла? — Это не мое личное, а подруги. Считаю себя не в праве обсуждать ее за спиной. Просто переживаю. — Ясно, — он потерял интерес и открыл передо мной дверь. — Прошу. Юркнув в машину я принюхалась, не сразу поверив своему нюху. В салоне витал аромат женской туалетной воды, показавшийся мне знакомым. Подумав, что повеяло с улицы, не стала себя накручивать, хотя в голове мелькнула мысль про другую женщину. Алекс вел себя, как ни в чем не бывало. Такой же ласковый, как обычно, только немного в себя уходил, но для него это нормально. Не скрою, фраза Риты про множество женщин возымело эффект и возводило под собой почву для подозрений, которая мешала мне расслабиться. Если бы в наших с Вестником отношениях было бы чуть больше конкретики, быть может, я бы не так нервничала, но будучи неосведомленной в его планах, погрязла в ревнивых мыслях. Я не знала, кем была для него, помимо матери его сына. Он не скрывал, что сплавит меня за границу и не делился своими планами. Кроме того, что он не хотел уходить из криминала, я ничего не знала. Вполне возможно, все будет так, как говорила Рита: я уеду, а Вестник заведет себе новую любовницу, и будет отсылать мне алименты, изредка видясь с сыном. Или никогда. — Ты что-то спросить хочешь? — Вестник заметил мою напряженность и на светофоре повернулся ко мне, изучающе рассматривая. — Нет. Просто устала немного. Куда мы едем? — Сейчас узнаешь, — увильнул от ответа, перестраиваясь к крайний правый, а потом ушел во дворы. Мы приехали на частную парковку. Видимо, настало время снова менять машину. Стоило уже привыкать: никаких постоянных мест жительств, никаких постоянных машин. Алекс вечно от кого-то бежал и скрывался, хотя боялись в этом городе только его. — Пойдем, — пригласил меня за собой. Мы прошли до самого конца парковки, где за минивэном я потрясенно обнаружила своего крокодильчика. Стоял, сверкая наполированными боками, будто меня ждал. То, что это именно моя машина, поняла сразу. Висящий на лобовом брелок с крокодилом был ярче слов. — Что это значит? — осторожно спросила. — Я выкупил ее сразу, как твой брат выставил на продажу. Мне показалось, эта малышка тебе дорога и ты не готова с ней прощаться, — Алекс протянул мне ключи от машины. — По документам это другое авто. Менты не докопаются. Оформлена на тебя. Пользуйся и наслаждайся, только не гоняй сильно. — Мы же тогда совсем знакомы не были… Это дорогой подарок. — Ты мне жизнь спасла. Поверь, за мой труп тебе бы купили тачку покруче, — ухмыльнулся не без удовольствия наблюдая за моим восторгом. — Я даже не знаю, как тебя благодарить, — я не верила своим глазам и бросилась к крокодильчику. Сев в любимый салон, закатила глаза, вдыхая родной запах и разревелась от чувств.