— Да, я помню- вы сдадите меня полиции! — раздался смешок из темноты капюшона. — Хорошо. Давайте все сначала. Прокуратура вынуждена принимать в расчет политические реалии современности и, в подобных делах, принимать сторону мигрантов. — Почему? — собеседник Славы несказанно удивился. — Я постараюсь объяснить. Вот я вижу, что вы молодой человек. Я прав? — Допустим. — У вашей мамы сколько детей? — Я один. — Ну, вот видите, вы один. С точки зрения задач, стоящих перед страной, среди вызовов тысячелетия проблема… — Давайте без лишнего пафоса! — Хорошо. Ваша семья, как статистическая единица, государству не интересна. Вы не даете прибавку в рождаемости населения, ваши папа и мама, я уверен, не работают в реальной секторе экономике, а, скорее всего, сидят в какой-то конторе. Семья мигрантов значит в государственной статистике в несколько раз больше. Вы, как у нас пишут, государственно образующая нация, по определению, вертите фигу в кармане по отношению к власти, поэтому нам ваша лояльность обходится слишком дорого. А с мигрантами легко. Они управляемы, у них четко выстроенная вертикаль, от старших к младшим. Они более органично вписываются в жесткую вертикаль власти. Мы… — А вы приравниваете себя к государству? — Конечно. — без тени сомнения кивнул Вячеслав Михайлович: — у меня папа, если более понятно, полковник прокуратуры. Я буду полковником прокуратуры. Мои дети, если не пойдут по судейской части… — Извините, что перебиваю, у вас что — прокурорская династия? — Ну да, мы служим государству, государство нас достойно содержит, зная, что может всегда опереться на нас… — Скажите, а разве в прокуратуру не попадают после окончания академии прокуратуры Союза? — Смешной вы юноша, если надеетесь попасть к нам после академии. Нет, если когда-нибудь закончите, принесете диплом в управление кадров, вас, наверное, зачислят в какой-нибудь резерв. Даже могут место предложить, в спец прокуратуре, что по зонам и тюрьмам мотаются, и больнички туберкулезные проверяют. Сами понимаете, я туда работать не пойду никогда… А в нормальную прокуратуру пригласят проверенного человека, которого с детства знают, который осознает всю полноту… — Извините, что перебиваю, я ваш почтенный папа каким полком командует? — Каким полком? — Слава даже не понял, о чем его спрашивают. — Вы сказали, что он полковник или приравнен. Он полком командует. — Юноша, вы как будто с Луны к нам упали. — Слава искренне заржал: — на хрена моему папе полком командовать, за полторы тысячи балбесов отвечать. У него в отделе четыре специалиста, ну а вопросы он решает такого уровня, что никакому сапогу армейскому с ним рядом даже не встать, хоть и полковнику. Глава 22. Шопинг. — То есть, вы такая закрытая каста, решающая свои вопросы и не за что не отвечающие? — настырный юноша продолжал задавать свои дурацкие вопросы, ответы на которые были известны любому здравомыслящему человеку. Славе очень захотелось уйти, он попытался встать, но его удержали за плечо. — Вы куда то собрались? Но, ведь это невежливо прерывать незаконченную беседу? — Слушай пацан, ты кем себя возомнил? — помощник прокурора попытался схватить руку, лежащую у него на плече, но не успел, парень отскочил от него, а когда Слава попытался встать, над ним вновь навис этот неприятный подросток: — Ты с кем играть вздумал? — Я же сказал, вы уйдете, когда ответите на все мои вопросы. А скажите, вот ваш орган — он вообще зачем нужен? Вы получаете хорошее содержание, ни за что не отвечая, но, как я слышал, можете влезть в любой вопрос, если посчитаете его интересным для себя. Хотя вы считаете, что вы опора государства, но это не так. У вашего папы полковника полка нет, только четыре…майора? Да? Если начнется заваруха и ваши любимые гости нашего города поднимут здесь свое знамя, вы что будете делать? Затребуете силы полиции, чтобы охранять вас, любимых и ваши бесполезные бумажки? Слава молчал — о чем было разговаривать с юным балбесом, который, как и все молодые, пытался раскачать существующую веками сословно-кастовую Систему? — Я вас услышал, Бочкарев Вячеслав Михайлович. И, ввиду вашей ненужности в жизни нашего района, а, вероятно, даже вредности для его существования, рекомендую уехать на длительное время из города, а лучше навсегда. И своим тоже самое передайте. Скоро здесь начнется что-то нехорошее, и такие как вы, бесполезные прокладки с завышенным самомнением, могут пострадать, особенно если в результате ваших предательских действий пострадают невинные люди, как чуть не пострадала семья Козловых. Прощайте. Пацана уже давно не было, а Слава Бочкарев все еще стоял в тенистом закутке входа в подвал, и мучительно думал, сообщать ли жандармам о странном мальчике, что в прямую угрожал помощнику прокурора муниципального образования, или, все-таки, не стоит. О том, что он уже завтра попросится в отпуск, с выездом в Евросоюз, у Славы сомнений не было, этот вопрос он для себя решил сразу, как только шаги странного подроста затихли. Выписка из данных объективного аудиоконтроля помещения по адресу: Код 1223/63. Дата проведения мероприятий ----- Инициатор: литерное дело. Экз: ед. Примечание: документ уничтожить, как не представляющее интереса для дальнейшей работы. Фигурант 1 — не установлен Фигурант 2 — не установлен Ф1: Здравствуй, брат! Легка ли была дорога, все ли благополучно? Ф2: Спасибо, брат, все хорошо! Как ты? Ф1: Хвала Учителю, все хорошо. Ф2: Мы ждали тебя на прошлой неделе, брат? Ф1: Мы ожидали посланника от Совета. Там внимательно следят за вашими успехами, и у них появились вопросы… Ф2: Я даже догадываюсь у кого появились вопросы! Ф1: Не надо гневаться брат, вопросы вполне справедливы, тем более, что деньги… Ф2: Брат, не все можно сделать с помощью денег, далеко не все! Ф1: Брат мой, я согласен с теми уважаемыми членами Совета, что задают вопросы, а способны ли ты со своими соратниками в срок выполнить все, что мы вам поручили? Может быть тут лучше справятся люди уважаемого Байта? Ф2: Грязные камнееды! Ф1: Не говори так брат, ибо гнев мешает тебе трезво мыслить… Ф2: Прости меня брат, за несдержанность. Я клянусь Учителем, что в назначенный срок здесь будет целиком наша земля. Те, кто здесь живет, или склонят голову перед силой Учителя, либо уйдут отсюда. Ф1: Хорошо, Ульмас, я заполнил твои слова. Если ты исполнишь сказанное тобой, то этот сектор города тоже отойдет твоей общине. Ф2: Да будет так. Аудиоконтроль окончен. Дела становились все хуже и хуже. Занятия в школе, несмотря на уверения властей, так и не возобновили, о чем нас уведомили в телефонной рассылке. Отец утром долго ругался с мамой в коридоре, настаивая, что он отвезет и привезет ее с работы. После этого они ушли вдвоем, и отец до сих пор не появлялся. Увидев, что часы показывают десять часов утра, я решил побеспокоить наш гостью. — Таня? — я тихонько постучал в закрытую дверь моей комнаты, где сегодня ночью спала наша гостья. За дверью раздался какой-то шум, как будто, кто-то упал, потом звук шагов и испуганный девичий голос спросил: — Что? — Ты вставать будешь, а то уже одиннадцатый час? —…Наверное буду… — Тогда через десять минут жду тебя на кухне завтракать. Гостья пришла через пятнадцать минут, одетая в мамину блестящую пижаму из искусственного шелка и уселась за стол, старательно отворачивая от меня лицо. — Ешь. — я поставил перед Таней тарелку с порезанным хлебом, колбасой и сыром: — Или, ты в это время суток ешь какие-нибудь мюсли. И тебе что сделать –кофе или чай? — Колбаса тоже подойдем. Спасибо. — Таня соорудила бутерброд и вцепилась в него мелкими белыми зубами: — Мм-м, вкусно. Чай сделай пожалуйста, если тебе не трудно. — Не трудно- я поставил перед гостьей большую керамическую чашку с поднимающимся над ней паром: — Скажи, что сегодня планируешь делать? — Надо к маме в больницу съездить, но я не знаю, как с таким лицом на улицу выйти. И с квартирой надо что-то решать…