Такси остановилась у шикарного особняка. Маргарита подошла к высокому забору и нажала на кнопку звонка. – Слушаю вас, – послышался спокойный женский голос. – Анжелика, привет! Это Марго, я тебе звонила. – Проходи. Замок щёлкнул и калитка отворилась. Хозяйка встретила гостью на пороге дома. – Сколько лет! Сколько зим! Я уж и не думала, что тебя когда-нибудь увижу, – обняла Марго высокая полная женщина с ярким макияжем и в халате с драконами. – Здравствуй, Анжелика. Я очень рада тебя видеть. – Проходи в гостиную, располагайся. Маргарита вошла и осмотрелась. Комнаты утопали в мягких коврах и дорогих вещах. Картины в тяжёлых рамах на стенах говорили о том, что хозяйка особняка любит французскую живопись. Уютно горели лампы, стилизованные под старинные канделябры. Потолок в гостиной был стеклянный, и дневной свет мягко ложился на дорогую кожаную мебель. Анжелика указала гостье на уютный диван цвета охры, приглашая сесть перед камином, в котором уютно потрескивали берёзовые поленья. Хозяйка устроилась в мягком кресле напротив гостьи и вопросительно посмотрела на Марго. – Что тебя привело ко мне? – У меня очень важное дело. Хозяйка приветливо улыбнулась: – Чай, кофе или что покрепче? – Спасибо. Я буквально на несколько минут. Мне нужна твоя помощь. – Слушаю тебя. – Мне нужен компромат на одного человека. Он часто пользуется услугами проституток, я думаю, что он тебе знаком. – И кто же это? – Депутат Горлов. – Знаю такого. Но он же твой спонсор Что, достал до самых печёнок? – Да. – Хорошо. Я помогу тебя, хотя давать какую-либо информацию без денег не в моих правилах. Но я тебе должна. А свои долги я помню свято. Ты помогла мне, я – тебе. И к тому же… – Она окинула Марго опытным взглядом. – Мне кажется, что ты ждёшь ребёнка, не так ли? Марго кивнула. Анжелика встала и вышла из комнаты. Вернулась она через несколько минут и протянула Марго флэшку. – Вот. Этого будет достаточно, чтобы его карьера оборвалась в тюремной камере. Марго тоже встала и признательно посмотрела на Анжелику. – Спасибо. Ты очень выручила меня. Я такие услуги не забываю. – Не стоит благодарности, – улыбнулась хозяйка дома. – Так, может, всё-таки чайку? Или кофейку? – Прости, не могу. Не сердись. Я очень тороплюсь. До встречи! Меня ждёт такси. Марго спустилась в сад и по гравиевой дорожке пошла к калитке, за которой ее ждала машина. Она открыла дверцу и села рядом с водителем, который включил зажигание. – Куда теперь? – В прокуратуру, пожалуйста. * * * – Вот как мы поменялись местами, то ты меня навещал, теперь вот я тебя навещаю, – проговорила сквозь слёзы Марго, сидя у постели Виталия. Выглядел Виталий Юрьевич не очень оптимистично – голова перебинтована, глаз заплыл, губы разбиты, рядом капельница и несколько приборов с изломанными линиями на экранах. – Что ты тут делаешь? Кто тебя пустил? Почему не в палате? – спросил он, разглядывая ее одним глазом и пытаясь улыбаться губами с корками от запёкшейся крови. – Я умею договариваться с медперсоналом, – улыбнулась Марго. – Ну, почему слёзы? Ты же видишь, что со мной всё хорошо. Лох я оказался, но если бы они не подошли сзади… – Помолчи. Больше на тебя никто не нападет. – Это откуда же такие гарантии? Ты что-то знаешь? – не понял он. – Что я могу знать? Я лежу на сохранении. Но поверь мне на слово – больше тебя и пальцем никто не тронет, это я обещаю. Просто я тебя заговорила от невзгод. – Марго легонько прикоснулась губами к его лбу и вышла из палаты интенсивной терапии. Она приходила к нему еще несколько дней. Богатырское здоровье не подвело Виталия, он семимильными шагами шёл на поправку. Марго вернулась в палату, где ее с нетерпением ожидала Лиза. Потянулись длинные однообразные будни. Лиза и Марго прогуливались вместе по больничному коридору и сидели в холле около телевизора. – Мне так жаль, что с Виталием Юрьевичем такое случилось! Это же не люди – звери! – говорила Лиза. – Такого человека… Да его на руках носить нужно! – Ничего. Он поправится, а уродов, кто это сделал, обязательно настигнет кара, – пообещала Марго. – За всё в этой жизни надо платить. И за подлость тоже. К ним подошла дежурная медсестра Галина. – Крылова и Терехова, в процедурную на уколы. Марго и Елизавета встали с мягкого дивана и не спеша двинулись к процедурной, где уже собралось несколько пациенток. – Марго, как ты думаешь, Виталий Юрьевич не откажется, если я попрошу его стать крестным для моих детей? – спросила Лиза у Маргариты, когда они вернулись в палату. – Я хочу, чтобы он стал крестным сына и доченьки. – Роди сначала. Думаю, что он не откажется. Это очень ответственный момент. Ты, вообще, знаешь, что такое Крещение? Таинство Крещения – это второе рождение человека от воды и Духа, необходимое условие, чтобы наследовать жизнь вечную. И принимают новокрещённого в его духовном рождении крёстные родители, поручающиеся перед Богом за нового христианина. Лиза задумалась, а Марго открыла книгу, которую ей принёс Виталий, зажгла ночник и стала читать. Так прошло несколько месяцев. Багрянцев вышел на работу и часто заглядывал к Марго, когда было время, вёл с пациентками неторопливые беседы, рассказывая о жизни, бурлившей за окнами палаты. Приносил Марго фрукты, книги и фильмы, которые она смотрела на планшете. Игорь тоже часто навещал Елизавету, и у нее тумбочка и полка в холодильнике ломились от гостинцев. Сроки приближались к концу, беременности у обоих протекали нормально, правда, из-за почки у Марго появились отёки. – Тебе не страшно? – спросила ее как-то Лиза, уплетавшая богатую калием и железом курагу. – Рожать? – не поняла Марго, отрываясь от планшета. – Нет… Ты только не обижайся. Ведь ты рожаешь одна, без мужа. Страшно подумать… – А… нет. Этого я не боюсь. Я ребёнка очень хочу и заранее знаю, что у меня всё получится. – Не притворяйся! Ты, наверное, надеешься на Виталия Юрьевича? Ведь он к тебе приходит каждый день. – Он и к тебе приходит. Виталий Юрьевич – заведующий отделением. Это его обязанность. – Нет, Марго, к тебе у него особое отношение, – не согласилась Лиза, открывая упаковку с черносливом. Марго рассердилась. – Слушай, отстань от меня, хорошо? Ничего я не знаю. Я не гадалка, чтобы предсказывать будущее. Елизавета надулась и надолго замолчала, шурша пакетиком с черносливом. Через два дня в палату вошёл Багрянцев и объявил, глядя на Марго: