Лиза заплакала. – Какой вы замечательный человек, Виталий Юрьевич! Богу за вас буду молиться… А как же Виталик? Неужели его ждет дом малютки? – С Виталиком всё будет нормально. Он будет жить в семье, пусть неполной… Но его будут любить как родного. – Уже нашлись усыновители? Почему семья неполная? – удивилась Лиза. – У малыша не будет мамы, – ответил Виталий Юрьевич, – Зато будут отец и бабушка. – Ой, ну как же такой маленький ребеночек и без мамы? Мама очень нужна, тем более такой крохе… – Я беру Виталика. – Вы?! – ахнула Лиза. – О господи! Вы, конечно… Вам я бы доверила всё. Но… почему? – Ты задаешь очень много вопросов, Елизавета. На некоторые я и сам себе ответить не могу. Время покажет, кто был прав. Но по мне лучше неполная семья из любящих ребёнка усыновителей, чем сиротство. – Вы правы, – улыбнулась Лиза. – Теперь я за Виталика спокойна. Поздно вечером Виталий Юрьевич собирался домой. Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге его кабинета показалась Ольга в пальто и с сумочкой на плече. – Еще на работе? Как всегда… Дуешься на меня? Виталий Юрьевич молча собирал портфель. Ольга прошла и остановилась около его письменного стола. – Ты сердишься, да? Ну, прости… Знаешь, у меня бывают нервные срывы… – Ты врач-акушер и разговаривала с заведующим отделением в присутствии беременной женщины, которая чуть не потеряла ребенка после твоего… нервного срыва… – Но ведь всё закончилось хорошо. – Лучше не бывает. – Не иронизируй. Я знаю, что Терехова отказалась от ребёнка. – Тебя это не должно касаться. – Я посмотрела медицинскую карту Тереховой. Так там ужас ужасный. Ножевые ранения, избиения, инфекции. Твоя муза была шлюхой? – Заткнись! – рявкнул Виталий и пошел к двери, по дороге погасив свет в кабинете. Ольга выскочила за ним в коридор. Она не отставала. – Не нравится правду слушать? Шлюха и есть! Разве нормальная мать бросит своего ребенка? Она, видите ли, назвала его Виталиком! В твою честь! Индийское кино какое-то, честное слово… Виталий Юрьевич резко остановился и повернулся к ней. – Послушай, что тебе от меня надо? Ольга гордо вскинула голову. – Если ты согласен, то я могу быть твоей женой и матерью мальчика. Согласись, моё предложение не так уж безумно. Несмотря ни на что, я люблю тебя, Виталий, и готова разделить с тобой тяготы по воспитанию малыша… Виталий Юрьевич не дал Ольге договорить и жестом остановил ее. – Прости, но я не могу принять твое предложение. Это невозможно. – Но почему, почему?! – Да потому, что я не люблю тебя. Виталий Юрьевич отвернулся от Ольги, распахнул дверь и вышел из клиники. Ольга осталась стоять в коридоре, растерянно глядя ему вслед. * * * Прошёл почти год. И вот снова апрель. В парке налились и зазеленели стволы и ветки кустарников, набухли почки, вот-вот готовые взорваться нежными клейкими листочками. Дурманяще пахла влажная земля, на которой трогательно желтели цветочки мать-и-мачехи. Солнышко светило и грело почти по-летнему, и дышалось легко и свободно. Виталий с Марией Степановной шли по парковой аллее. Виталий Юрьевич катил перед собой коляску, в которой уютно посапывал малыш, а Мария Степановна держала его под руку. Это была воскресная прогулка. – Знаешь, а я прямо помолодела, – сказала Мария Степановна. – Чувствую себя намного лучше, честное слово. Прогулки каждый день, заботы о малыше – всё это не даёт расслабиться, заставляет мобилизовать оставшиеся силы. – Это замечательно! – улыбнулся Виталий. – Знаешь, единственный двигатель жизни – это любовь. Люблю я нашего мальчишку. Я раньше многого не понимала. Например, зачем ты взял на себя такую обузу. Даже плакала. А теперь понимаю, какая же это обуза? Это – счастье! Это – любовь… Маленький человечек тянет к тебе ручонки, господи! Да и из могилы поднимешься ему навстречу. Целую его, играю с ним… Знаешь, как это ни парадоксально, но Виталик похож на тебя. – Так он мой, мама, он мой сынок, – обнял мать Виталий. – Спасибо тебе. – И я никому его никогда не отдам! Он мой внук! Наследник! Виталий Витальевич Багрянцев. – Никто и не собирается его у нас отнимать. Хотя… Послушай, ты не замечала, что вроде бы за нами следят, когда мы гуляем с Виталиком? – Следят? – удивилась Мария Степановна. – Да. И уже давно, – подтвердил Виталий. – Кто? – Думаю, мать ребенка… – Опомнилась… А зачем она следит? – Совесть проснулась. Одевается как шпионка, каждый раз по-разному, очки черные на нос надевает. Это зимой-то! Как ты думаешь, может показать ей мальчика? – Это ты должен решать сам. Тут я тебе не советчица. – И всё-таки я готов узнать твоё мнение, мама. – Я бы очень хотела поближе узнать женщину, которая так поступила со своим ребенком. Если честно – моя душа ее не принимает, но познакомиться с ней нужно. Правда, думаю, а не наживём ли мы с ней в дальнейшем проблем? – Обязательно наживём. Но со слежкой, наверное, надо кончать. Слушай, я тут придумал одну штуку… Попрошу-ка я своего друга Василия надеть мою куртку и покатать коляску с Виталиком по парку. Думаю, Марго меня не разоблачит, ведь она всегда наблюдает за нами издалека, близко не подходит. Мария Степановна удивлённо посмотрела на сына. – Ты что задумал, а? Виталий Юрьевич улыбнулся: – Проблемы ведь надо решать, не так ли? Вот и будем это делать. Виталику скоро год, думаю, его матери надо вылезать из подполья. Я обещаю тебе, что постараюсь достойно выйти из сложившейся ситуации. – Я верю тебе, сынок, – добавила мудрая Мария Степановна. И тяжело вздохнула. * * * Марго, как всегда, заказала чашку кофе. Она сидела на веранде уже открывшегося летнего кафе в парке и наблюдала за Багрянцевым, который, как обычно, прогуливался с коляской по аллее. Ее тянуло в этот парк так сильно, как преступника тянет на место преступления. Марго не знала, зачем она это делает, зачем приходит в парк и с сильно бьющемся сердцем наблюдает за тем, как Виталий гуляет с ее мальчиком. Но разве этот мальчик ее? Нет, это чужой ребенок, и умом Марго это чётко осознает, но сердцем, материнским сердцем не может принять эту ужасную мысль. Она потеряла сон и покой, и в голове бьётся одна-единственная мысль – как там Виталик? Ее Виталик… – Ну, привет, – раздался голос рядом. Марго вздрогнула и резко обернулась. Чашка дрогнула в ее руке, и кофе капнуло на столик. – Ты… А там?.. – растерялась она, переводя взгляд с Виталия Юрьевича на мужчину с детской коляской, и встала. – Не волнуйся, это мой приятель. Долго ты собираешься скрываться?