Глава 24. 01.01 – Я проспал Новый год… – Я тебя будила. Илья по привычке попытался потянуться, вытащив правую руку из-за шеи Полины, но тут же громко охнул от болезненной искры в левом плече: – Чёртов ушиииб. – Лучше беспокойся за свой глаз, – Пуля села, сдвинув одеяло, и повернула лицо Шамана к себе. – Зрачки вроде сузились. Что-нибудь видишь имплантом? Илья зажмурился, поднял взгляд на её озабоченное лицо, несколько раз моргнул, плавно спустил фокус с голубых глаз к изящной шее и похотливо усмехнулся, заметив топорщившие тонкую ткань топа соски: – Что я вижу… Сам себе завидую… Полина со смехом шлёпнула ладонью по его груди, покрытой мягкими короткими завитками светлых волос: – Ты вообще в курсе, какую драгоценность носишь в своей легкомысленной черепушке? – Ты про мой гениальный мозг? – Шаман, поморщившись, всё же ухватился за край топа Полины и потащил её к себе. – Ага, – та хихикнула ему в губы. – Который управляет имплантом за двенадцать миллионов рублей… – Чего?! – Илья замер от удивления. – Ты из тех, кто не читает инструкции? – Да как-то что-то… Не помню, чтобы там был ценник указан. – А мне стало интересно, – Полина мягко провела большим пальцем по брови Шамана над имплантом и пристально всмотрелась в зрачок, внешне ничем не отличающийся от настоящего. – И я загуглила. Илья забавно усмехнулся и потёрся носом о щёку Пули, притянув её к себе вплотную: – Значит, я – миллионер. * * * – Привет, спящая красавица. – Ммм… Привет, милый… – Вика с трудом сфокусировала хмельной взгляд на экране смартфона, откуда на неё смотрел бодрый Саид, уже одетый в костюм и утянутый в чёрный форменный галстук. – Как прошлая новогодняя ночка? – А то по мне не видно… Было весело. И, кажется, я снова перебрала с алкоголем… – Будешь опохмеляться? – Трюкач тихо рассмеялся, глядя куда-то в сторону. – Нееет… Я не умею. Лучше проспать весь день и проснуться, когда похмелье само пройдёт, – Вика хихикнула и сразу зажмурилась от пульсирующей боли в висках. – А что за звук? – Кофемашина. У меня пятнадцать минут на завтрак, а потом выдвигаемся. Мой клиент, кажется, не знаком не только с понятием выходных, но и праздников. Даже не знаю, круто это или подозрительно. Саид поставил чашку на стол рядом с тарелкой еды и прислонил телефон к салфетнице. – Вы всю неделю будете пить? Или есть планы выйти из отеля, чтобы расчехлить лыжи? – У меня абонемент на подъёмники с третьего по седьмое января… И настроена я оптимистично. Потому что запасной печени в холодильнике нет, – Вика на несколько секунд отложила телефон и наклеила охлаждающие патчи на нижние веки. – Ох, кайф… Как бы Саид ни пытался сдержаться, в итоге всё же не справился с неприятными эмоциями и задал вопрос: – Что за хмырь к тебе приклеился? – Хмырь? – Вика недоумённо нахмурилась. – Какой хмырь? – На ваших ночных фотках. – Мы выкладывали фото? Саид красноречиво закатил глаза: – Да, Вика, выкладывали. – Подожди… – девушка сдвинула окно камеры в верхний угол экрана и открыла соцсети. – О… Блин, я половину не помню… – Похмелье – отличное алиби? – в голосе Саида мелькнули жёсткие ноты раздражения. – Нет… А. Боже, это Игорь, Наташкин брат. И ничего он не клеится. Мы просто… просто кучковались для фото. Наверное. Не загоняйся, пожалуйста. Мы с ним тысячу лет знакомы. Он вообще прилетел сюда в последний момент. Вечно слишком занятой. Саид недовольно цокнул языком и откинулся на спинку стула. Вика растерянно смотрела в камеру, не зная, как ещё оправдаться. – Ты же сам уговаривал меня поехать… – Я имел в виду немного другое. – Ну заюш… Ты что, ревнуешь? У меня и в мыслях не было ничего такого. Мы просто веселились, пили, фоткались… – Ладно, – отодвинув тарелку, Трюкач размешал сахар в кофе и криво улыбнулся. – Не шали там. – Ммм… – Вика облизнула губы. – Ты меня накажешь?.. – Со всей строгостью. – Ух… Суровый горячий Саид… Моя шальная попка ждёт твоего ремня! – превозмогая головную боль, девушка залилась смехом. – Блин, Вика! – Трюкач схватил телефон, чтобы убавить громкость, но несколько постояльцев отеля, тоже пришедших на ранний завтрак, успели тихо рассмеяться или красноречиво закатить глаза. – Прости. Я скучаю… – Вика отправила ему воздушный поцелуй. – Я тоже. Когда вы прилетаете? – Десятого. – Я тебя встречу. – Договорились! * * * «Если ты не ответишь на это сообщение в течение двух часов, я вызову полицию к тебе домой. Ты хоть живой?» Андрей безуспешно пытался сфокусироваться на экране, борясь с жёстким похмельем. В горле было сухо, словно туда засыпали килограмм песка. Моргать тоже получалось с трудом: веки будто царапали глазные яблоки осколками стекла. Голова весила пару центнеров, а каждое движение отдавалось в ней болезненным эхом, словно колокольным звоном. Смысл сообщения отца дошёл раза с шестого. Оставалось самое сложное – попасть пальцем на кнопку ответа. – Чтоб я сдох… – нажав на микрофон, Фенрир хрипло продиктовал короткий ответ: – И тебя с Новым годом. Ещё несколько минут он пролежал поперёк кровати, собираясь с мыслями в надежде, что любимая пиццерия не откажет в доставке пары «супер-сырных» первого января, но урчащий от голода желудок вдруг безжалостно стянулся в колючий узел, а к горлу подкатил рвотный позыв. – Твою… – резко зажав рот кулаком, Андрей с непонятно откуда взявшимися силами подскочил и унёсся в туалет. Бутылка водки вперемешку с колой передавала пламенный привет, задорно стуча по печени и выкручивая кишечник. Отдышавшись, Андрей напился ледяной воды из-под крана и повторил экзекуцию над унитазом. Потом ещё раз. Мышцы шеи сводило от спазмов, головная боль усилилась, но сознание конкретно прояснилось. Фенрир уставился на себя в зеркало: глаза были жутко красные, кожа – бледная, а рубцы свежих шрамов приобрели болезненный фиолетовый оттенок. – Красавчик, блин… Он открыл шкафчик, нашарил блистер и закинул в рот сразу две таблетки обезболивающего, присел на край ванны, открыл приложение с доставкой и разочарованно простонал: первого числа пиццерия не работала. Дождавшись действия анальгина, Андрей побрёл к холодильнику. Но внутри только повесившейся мыши не хватало. С верхней полки на него укоризненно поглядывали ещё две бутылки водки и наполовину пустая бутылка виски. По центру маячил пластиковый контейнер, чьё содержимое давно просилось в мусорное ведро. Внизу покоились два почерневших банана. На дверце в небольшой подставке лежало одно-единственное яйцо, на скорлупе которого темнела трещина, намекающая на опасность употребления. – Зашибись… – без особой надежды на успех, Андрей открыл морозилку и тихо хмыкнул: – Живём. Коробка с полуфабрикатной лазаньей направилась в духовку под радостное урчание измученного желудка, хотя дата срока годности предупреждающе указывала на конец прошлого ноября. Пока замороженный не то завтрак, не то ужин приобретал съедобный вид, плавясь под действием высокой температуры, Андрей всё же достал остатки виски и плеснул золотистую жидкость в стакан. Опохмеляться он не любил: обычно этот процесс переходил во вторую волну пьянки. Но торопиться было некуда. Ему вообще никуда не было нужно идти или ехать. Следя за постепенно румянящейся корочкой лазаньи, Фенрир подпёр щёку рукой, вытянул ноги и с трудом произнёс: