– Антонина Ивановна, успокойтесь и объясните нормально, что случилось?! – слушаю сбивчивый рассказ пожилой женщины, и кровь в жилах стынет. – ЧТО?! ****!! Я вылетаю. Ничего не предпринимайте. Я сам разберусь. Сабина Несколько дней вынужденной командировки Роберта плавно перетекли в почти неделю. Мы оба дико скучаем. Это понятно по нашим вечерним разговорам, которые, как правило, всегда сворачивают к мечтам, что мы будем делать, когда Роб вернется. А еще Роберт очень устал и чем-то сильно обеспокоен. Но ни в какую не желает делиться проблемами. – Куколка, это взрослые игры для мальчиков. Девочек в наш клуб не пускают,– вот так он всегда отмахивается, когда я прошу рассказать о том, что его беспокоит. Но самое странное то, что Роберт запретил нам с Лией покидать пределы квартиры. Поначалу мне было все равно, нам хорошо с малышкой и дома, но потом погода наладилась, на улице светит ослепительное солнце, и душа буквально просится на улицу. Но ответ Роберта категоричен. – Саби, любимая, посидите дома, пока я не вернусь. Так надо. – Это из-за Вадима? Нам что-то угрожает? – Вы в безопасности. Я же обещал. Но я не могу разрываться, стараясь уладить проблемы и думать, как же там мои девочки. – Но что с нами может случиться посреди дня в людном парке? На детской площадке?! Ты что-то не договариваешь, Роберт. Муж тяжело вздыхает, сдавленно матерится себе под нос, но я все равно слышу. – Все в порядке, Саби. Я просто перестраховываюсь после того случая с Вадимом. Но вам ничего не угрожает. За вашу с Лией безопасность можешь быть спокойна. Тем более, охрана круглосуточно дежурит под окном. И это правда. Большой тонированный черный автомобиль стоит все время под нашими окнами, что Роберта нет дома. Мы даже за продуктами не ходим: я составляю список, парень из авто поднимается, забирает его и в течение часа привозит все самое необходимое. Так мы с дочерью и стали узницами в собственном доме. – Хорошо, тогда можно твои бравые ребята отвезут нас в гости к Антонине Ивановне? Пожилая женщина соскучилась по нас, да и Лия про нее постоянно спрашивает. В трубке стоит тишина, как будто Роберт совсем отключился. Но я знаю, что он на связи, просто так долго взвешивает все «за» и «против». – Нет, Саби. Ждите моего возвращения, – тяжело вздыхает муж. Я уже хочу возмутиться до глубины души, но Роберт не дает мне себя перебить. – Но у меня к вам предложение получше. Что, если Антонина Ивановна приедет к нам погостить? Квартира большая, места всем хватит. И вам веселее, и она может общаться с вами вдоволь. Теперь уже я раздумываю над предложением мужа. Хотя, что тут думать? Разве у меня есть варианты? – Хорошо. Только ты возвращайся поскорее, – и уже шепотом, понизив голос. – Я скучаю по твоим объятиям и поцелуям. – Я тоже, Куколка. Бравые ребята Роберта действительно привозят Антонину Ивановну следующим утром. Мы болтаем, печем вкусности, они играют с Лией. Но через несколько дней Лия буквально начинает плакать, так хочет на детскую площадку. – Твой муж, Сабина, просто параноик! – сокрушается Антонина Ивановна. – Ты посмотри, какая погода! Посмотри, сколько мамочек на площадке! Да и ребята эти все время рядом будут! Что может плохого случиться в людном месте?! Ничего. Нельзя же ребенка столько мучить! Да и Роберт сам говорил, что вам ничего не угрожает! И я полностью согласна с ней. В конце концов, охрана должна нас защитить! Да и кто будет творить беспредел на глазах детей?! – Лия, собирайся, мы идем кататься на качелях. – Урааааа!!! Наконец-то! – с дикими воплями радости Лия уносится в свою комнату и уже через пару минут выскакивает довольная и счастливая. Если бы я только знала, чем обернется наша вылазка… Лия носится по площадке, играя с другими детьми и громко хохоча от счастья. Я успокаиваюсь и понимаю, что мы с Антониной Ивановной были правы: Роберт – параноик. Прогуляв часа три, не меньше, мы возвращаемся домой, ни о чем не подозревая. И резко останавливаемся, когда путь нам преграждает высокая фигура. Вадим. Сердце в груди срывается в галоп. Я тут же задвигаю Лию за спину, крепко сжимая ее ладошку. – Мама, что случилось? – Все хорошо, солнышко, – стараюсь, чтобы голос звучал как можно ровнее, чтобы не спугнуть ребенка. Но он все равно немного срывается. – Просто дядя хочет поговорить. – Привет, – широко и мерзко улыбается Вадим и машет Лие ладонью. – Я – твой дядя Вадим, помнишь меня? Лия, а ты хочешь покататься на большой машине? – Нет. Я домой хочу. – Домой пока нельзя. Нам с твоей мамой надо поговорить. – Нам не о чем с тобой разговаривать, Вадим. Пропусти, мы торопимся. Я нервно озираюсь по сторонам в поисках охраны. Но парней, что всегда дежурили, нигде нет. Машина стоит, а мужчин я не наблюдаю. Становится еще страшнее, паника нарастает. – Если ты ищешь преданных псов моего брата, то они прилегли отдохнуть,– нагло растягивает губы в мерзкой улыбке. – Принудительно. Липкий пот струями бежит по спине и усиливается, когда нас окружают высокие страшные мужчины без единой эмоции на лице. – Что происходит, Вадим? Что ты творишь? – Я же сказал: надо прокатиться, пока Роберт не прилетит. – Нет! – А вот так? Кто-то резко выдирает ладошку Лии из моих рук. Оборачиваюсь и вижу, как мужчина схватил ее и тащит к машине. Лия заходится в плаче, кричит, надрывается, пытаясь вырваться: – Мама! Мамочка! Иди ко мне! Мы с Антониной Ивановной дергаемся за ней, но нас тоже хватают и обездвиживают. – Прекратите, что вы делаете?! – кричу, срывая горло, захлебываясь слезами. – Лия! Верните мне дочь! Она же ребенок! Сердце рвется в ошметки, видя слезы, страх и боль самого дорого человечка на свете. Я представляю, в каком она ужасе, и ненавижу себя за то, что не могу защитить собственного ребенка. Ненавижу себя за глупость, за потакание собственным желаниям. За отсутствие здравого смысла. Дети не должны расплачиваться за ошибки и грехи их родителей, но они все же вносят плату в виде страха, слез и боли. Как моя девочка сейчас. – С твоей дочерью ничего не случится, – раздается над ухом металлический голос Вадима. В мой бок упирается что-то острое. – А вот с тобой может, если ты будешь сильно трепыхаться. Просто слушайся меня и все для всех закончится хорошо. – Отпусти женщину и мою дочь, – торопливо шепчу, не обращая внимания на предмет, что еще сильнее впивается в бок, причиняя боль. Плевать. Мне плевать на себя, только бы моя малышка оказалась в безопасности! – Она – ребенок и жутко напугана. Я поеду с тобой, куда скажешь. Только дай Лие уйти домой. – Не могу, – с наигранным сожалением вздыхает мерзавец. – Ее забирает другой человек. А ты поедешь со мной. Что? Другой человек?..Нас разлучат?! Резко дергаюсь в руках мерзавца, не обращая внимания на жгучую боль в боку. Только бы успеть, только бы спасти! Ничего не вижу из-за застилающих глаза слез. Я умру, если с ней что-нибудь случится. Не стану жить. Потому что весь смысл моей жизни – в ее глазах, звонком смехе, счастливой улыбке и таких сильных объятиях маленьких ручек. Без нее не будет меня. – Лиечка! Солнышко! – кричу во всю силу легких. – Не бойся, слышишь?! Не бойся! Мама рядом! – Мамочка! Мама! – ее душераздирающий крик – последнее, что я слышу. Лия как-то вырывается из рук похитителя, но падает, ударяясь головой об асфальт. Тишину двора раздирает чей-то страшный, полный боли, мучения и отчаяния вопль. Не сразу соображаю, что это кричу я, падая на колени. Из меня как будто с мясом, без анестезии, одним рывком удалили часть меня самой. Бездушно вырвали и проехались катком. Встаю, пытаюсь бежать, но оказываюсь схваченной со спины, и меня в два счета заталкивают в машину, несмотря на мои попытки вырваться. И последнее, что я вижу, прежде чем отключиться, – бездыханное тело моей малышки, которое берет на руки тот самый амбал, что удерживал ее. Глава 50 Роберт В здании аэропорта меня встречает хмурый Антон. – Узнал? – короткое рукопожатие, приветственный кивок и сразу же направляюсь к выходу из здания. Я действую на автопилоте, потому что нет сил думать о чем-либо, в моей голове, как отбойный молоток, отбивает только одна мысль: спасти моих девчонок. Любой ценой. – Да, – зам едва поспевает за мной. – Их разделили. Останавливаюсь, как вкопанный, прожигая взглядом зама. Стою и просто охреневаю от услышанного.