Но сейчас ему было понятно лишь одно: просмотр интересующих его документов снова откладывается. Лев записал номер приемной Калачева, прошел в кабинет, где накануне проводил допросы, и там позвонил Орлову. Какими бы экстренными ни оказались причины, по которым ему снова не удалось ознакомиться со злосчастными ведомостями, больше ждать он не собирался. – Петр Николаевич? Гуров беспокоит, – произнес Гуров, услышав в трубке знакомый голос. – Рад слышать, Лев. Как продвигается дело? – В целом неплохо. Основные пункты понятны, как все случилось, и почему погиб рядовой, тоже ясно. Есть показания потерпевших, что командиры отдали приказ военнослужащим в экстренном порядке рубить деревья, чтобы огонь не перешел на соседний склад. Там лежали артиллерийские снаряды, так что, если бы, вдобавок к первому, рвануло еще и второе хранилище, от этой части остались бы только воспоминания. – Нормально… – обескураженно произнес Орлов. – Это значит, они за счет зеленых пацанов решили глобальную катастрофу предотвратить. А пожарных вызвать там никому в голову не приходило? – Говорят, вызвали сразу же, как только заметили пожар. Только проблема в том, что, похоже, поздновато заметили. Догадались, уже когда услышали взрывы. Здесь, в общем-то, очевидная вина командования, поскольку в ненадлежащем виде содержались сами эти склады. Стоят они на отшибе, постоянного караула там нет, серьезных противопожарных средств тоже. Мало того, территория вокруг до такой степени запущена, что постепенно зарастает деревьями из соседней лесопосадки. – По этим деревьям и перешел огонь? – догадался генерал. – Именно, – подтвердил Гуров. – А поскольку этот лесок там практически по всему периметру ограждения, то понятно, что пламя благополучно достигло бы второго склада, так же как оно достигло первого. – И мальчишек послали рубить деревья, чтобы этого не случилось? – Да, послали. Думаю, ситуация была критическая, огонь подходил уже близко, и пожарные могли не успеть. Там гарь на земле, в общем-то, всего в нескольких метрах от второго склада. А учитывая погоду, да еще ветерок, несколько метров леса для бушующего огня – это пустяк. – Веселенькая история! – Еще какая. Самим товарищам офицерам с топорами лезть в пекло, похоже, не по чину показалось, а салагам бесправным можно. Сами ребята говорят, что приказы отдавались, как говорится, в жесткой форме, и они даже не успели сообразить, что выполнение их может быть связано с опасностью для жизни. – Бравые командиры, видимо, на это и рассчитывали, – заметил Орлов. – Да, только немного не рассчитали. На том складе, который взорвался, кроме прочего лежали снаряды для РПГ, а это, сам понимаешь, вещь серьезная. В общем-то, хранилище солидное, наверное, сталинской еще постройки. Стены как у крепости просто. Но противотанковая граната есть противотанковая граната. Метровой толщины стену разнесло на фрагменты, и один из кусков попал в пацана. – С летальным исходом? – Да. Теперь, собственно, о том, зачем я тебе звоню… Все вышеизложенное, что я тебе здесь перечислил, можно доказать, и на все это имеются свидетели и показания. Остается непонятным только одно. Тот самый ключевой вопрос, о котором ты упоминал в нашем первом разговоре, – откуда на формально пустом складе оказались боеприпасы. – Что, это до сих пор неизвестно? – Представь себе, нет, – подтвердил Гуров. – Мало того, все попытки это неизвестное выяснить наталкиваются на упорное противодействие. Все друг на друга переводят стрелки, рассказывают про военную тайну, говорят, что должны с кем-то проконсультироваться. А воз и ныне там. Я тут решил поставить нечто вроде ультиматума, дескать, если сегодня утром нужных документов у меня не будет, я сделаю так, что у них тут вообще все документы изымут. И нужные, и ненужные. В общем, пригрозил тотальной аудиторской проверкой. – И как, подействовало? – Угадай с трех раз. – Неужели нет? – Увы! Сегодня утром, вместо того чтобы положить на стол документы, мне сообщили грустную весть, что до человека, в распоряжении которого эти документы находятся, невозможно дозвониться. В общем, опять возникают какие-то странные непонятки, с тем же предсказуемым результатом – все снова откладывается. – И в чем же причина такого беспримерного упорства? – спросил генерал. – Хороший вопрос, – усмехнувшись, ответил Гуров. – Но, думаю, мы узнаем это не раньше, чем удастся-таки посмотреть наконец эти злосчастные документы. – Может быть, все это связано с гибелью рядового? – предположил Орлов. – Ведь если бы боеприпасов на том складе не было, трагедии бы не случилось. – Но они там были, и по какой причине – это уже второй вопрос. Вина командования во всей этой истории и без того очевидна. Выйти сухими из воды им не удастся, и в такой ситуации упорное нежелание объяснить, откуда на складе взялись гранаты, честно говоря, еще больше удивляет. Ведь главные-то обвинения – в ненадлежащем содержании хранилищ, в превышении полномочий, в гибели военнослужащего – в любом случае будут им предъявлены. На это есть и основания и доказательства. Так почему же, уже зная, что уличены в главном, они не хотят признаться во второстепенном? Вот что по-настоящему изумляет. И именно это заставляет думать, что с этими боеприпасами не все так просто, и я готов настаивать на том, чтобы назначить проверяющих и опечатать всю наличную документацию этой части. – И именно поэтому звонишь мне? – Угадал. Прозондируй почву и узнай, насколько быстро можно будет все это организовать. Если они тут такие хваты, времени на раскачку оставлять им не следует, иначе вообще никаких концов не найдем. Ведь сейчас даже непонятно, с чем именно они могли здесь мухлевать. Даже полунамека нет. Если просто оставили у себя боеприпасы, предназначенные для утилизации, возникает вопрос – для чего? Продать на сторону? Но ради одного раза вряд ли стоило рисковать карьерой. Тем более что, насколько я понял, ничего глобального и дорогостоящего на этом складе не было. Оставили для «личных нужд», в предвкушении будущих охот-рыбалок? Но после того как этими гранатами убило человека, странно делать военную тайну из факта, что ими собирались глушить рыбу. Несопоставимые немножко провинности. Факты, которые указывают на их вину в смерти рядового, они не отрицают, а признаться, что собирались за государственный счет глушить рыбу, боятся. – Да, ситуация странная, – согласился Орлов. – Впрочем, я тебе уже с самого начала об этом говорил. – Я помню. Так как насчет проверки? Если бы «группа поддержки» прибыла сюда уже завтра, я был бы только рад. – Эх ты, какой быстрый! Хочешь, чтобы по щучьему веленью тебе все свершилось? – Конечно! Иначе зачем бы я стал тебе звонить? – улыбнулся Лев. – Ведь ты у нас почти как та волшебница-щука. Стоит тебе слово сказать, как тут же все и исполняется. Поэтому и обращаюсь в экстренных случаях исключительно к тебе. – Это ты мне сейчас льстишь, что ли? Пытаешься мотивировать, чтобы я все важные дела бросил и этой твоей проверкой занялся? – Время дорого, Петр. Ты у нас человек важный, тебе под силу сделать все оперативно. Может, и правда уже завтра получится. А если неделю тянуть, они тут за это время таких сплеток наплетут, что потом за год не распутаешь. – Ладно, попробую, – недовольно проворчал генерал. – Сроду ты какой-нибудь сюрпризец подкинешь, – и отключился. А Гуров тут же набрал номер приемной Калачева. – Ирина Константиновна? – Да… это я… – прозвучал из трубки слабый голос. Казалось, у бедной секретарши уже не осталось жизненных сил даже на разговор. – Что там с Дмитрием Ивановичем? – подозревая, что и в этом случае имеет дело с уже знакомым спектаклем, спокойно поинтересовался Лев. – Нашли его, наконец? – Да, он… его нашли, – как-то странно ответила Ирина Константиновна. – И что же случилось? По какой причине он не явился на службу? – По какой причине?.. Он… он застрелился. – Что?! Новость повергла Гурова в шок, и в первую минуту он даже не нашел что ответить. Но Ирина Константиновна ответа, кажется, и не ждала. Через несколько секунд Лев услышал короткие гудки и понял, что расстроенная женщина считает тему исчерпанной. Но сам он понимал, что это только начало разговора, поэтому, собравшись с мыслями, набрал номер Панфилова и отдал необходимые распоряжения. – Артем, здесь у нас ЧП. Нужно срочно выслать опергруппу в адрес Дмитрия Рыбакова. Знаешь, кто это? – Да, заведующий хранилищами. А что у него случилось? – Не у него, а с ним. По предварительной информации, он сейчас мертв. Обнаружили его, как я понимаю, дома. По-видимому, там сейчас главное место действия. У тебя есть его адрес? – Да, конечно. Он живет в частном доме в Сосновке. – Вот и отлично. Посылай туда людей и, если есть возможность, пришли за мной машину. Я сейчас у командира части. – Да, конечно. Я могу сам за вами заехать. А откуда информация, что Рыбаков убит? Это достоверные сведения? – Более чем. Он сегодня утром не явился на службу. Попытки дозвониться или проникнуть в дом ни к чему не привели. В конце концов послали за женой. Если я правильно понял, она открыла дверь своими ключами, и, войдя в дом, наши посланцы обнаружили тело. Как мне сказали, он застрелился, но эта информация, конечно, нуждается в проверке. – А жена в это время где была? Куда за ней пришлось посылать? – спросил Артем. – По-видимому, на работу. Она в магазине работает. – И о том, что произошло с мужем, она ничего не знала? Получается, он застрелился после ее ухода? – Не знаю, Артем. Я сам только-только услышал новость. Даже, можно сказать, в себя прийти не успел. У меня с этим Рыбаковым на сегодня очень интересный разговор намечался, а в результате… – Облом, – логично закончил мысль Панфилов. – Да уж, вот это облом так облом. Так что давай мы с тобой в напрасных разговорах время терять не будем, а займемся делом. Ты отправляй в адрес людей, а я попробую получить какие-нибудь дополнительные сведения. И жду тебя с машиной. – Да, конечно. Постараюсь не слишком томить вас в ожидании. – Постарайся. Закончив разговор с Артемом, Гуров отправился в приемную командира части. Атмосфера, царившая там, вполне соответствовала выходящему из ряда вон событию. Ирина Константиновна наливала из чайника воды, чтобы запить таблетку, а из приоткрытой двери в кабинет доносился взволнованный голос Калачева: – Как лежит? Лицом на столе? То есть не лежит, а сидит? А? Ну да. А пистолет? Табельный? С глушителем? Черт знает, что такое… Да, проходите, пожалуйста. Видите, что у нас тут… – Последние слова Калачев произнес, обратившись к вошедшему в кабинет Гурову. – Информация с места событий? – спросил тот, кивнув на телефон. – Да, разговариваю с Алексеем. Хотел пообщаться с Людмилой, но она совершенно не в состоянии. – Людмила, это супруга? – уточнил Лев. – Да, жена. Она открыла им дверь и… вот. Представляю, что ей пришлось пережить. – Получается, утром, когда она уходила на работу, подобное развитие событий нельзя было предугадать? – А кто его знает, – как-то странно ответил Калачев. – То есть? – удивленно взглянул на него Гуров. – Они с мужем, я надеюсь, общались. Хотя бы изредка. Люди обычно не решаются на самоубийство ни с того ни с сего, обычно бывает какая-то причина. Близкий человек, как, например, супруга, на мой взгляд, должен быть в курсе.