— Без тебя никак не склеивается, — заверил Павел. — Эта гнида сидит в своем кабаке и носа нигде не кажет. А охрана там — будь здоров. Мы чего уж только ни придумывали: и человечков своих подсылали, и разные технические достижения применяли — без толку, — весело сообщил он. — Нюх у него собачий и охрана достойная всяческого уважения, опять же, техническими достижениями он тоже не брезгует. — И что дальше? — нарушая возникшую паузу, спросила я. — Как что? Вы с ним старые знакомые, тебе, как говорится, и карты в руки. Загляни к нему по-дружески… — Не выйдет, — перебила я, — то есть по-дружески не выйдет. Вы, должно быть, не в курсе: у нас с ним застарелая вражда. — В курсе, — сообщил Павел. — И то, что ты ему в рожу стакан швырнула, мы знаем. Говорят, выглядело это впечатляюще. Зная характер Мелеха, приходится удивляться, как ты смогла покинуть ресторан в столь цветущем виде? — Я ему жизнь спасла, — решила я внести ясность. — Давно, правда, и совершенно случайно. Но именно это, скорее всего, не позволяет ему вот так запросто свернуть мне шею. Хотя позавчера он предупредил, что повторять опыт со стаканом не стоит, убить грозился. Если честно, я поверила. — Вот видишь, у тебя есть повод с ним встретиться. Так, мол, и так, Коленька, пришла извиниться за свою невоспитанность. — Шутите, — хмыкнула я. — Ну, допустим, приду я, и что? Сами говорите — там охрана и чутье у Коленьки… Он должен заподозрить неладное, если я вчера стаканами швыряюсь, а сегодня извиняться прихожу. — А женская хитрость? — игриво поинтересовался Павел. — Наверное, ее мне при раздаче не досталось, — посетовала я и опять тяжко вздохнула: — Павел Степанович, наш разговор не кажется вам бредом? — Мне — нет. — A мне — да, — вновь начала я злиться. — Конечно, Мелех — тип малоприятный, если честно, он мне тоже как кость в горле, и исчезни он вдруг куда-нибудь, я бы точно возражать не стала, но… как бы это выразиться, чтобы вас не обидеть… Я ж не могу в самом деле убить человека. — Тут ведь какая штука, — очень натурально пригорюнился Павел, — тут либо парнишка этот, Витя, кажется? Либо Мелех. Одного из них придется убить, так что решай, которого. Либо ты Мелеха, либо мы парня. — Нет, вы все-таки чокнутый, — рассвирепела я. — Да как я его убью? Стрелять я не умею, стукнуть человека по голове чем-то тяжелым не смогу, что ж мне его, мышьяком травить? — Павел засмеялся, а я продолжила: — Опять же, исходя из ваших собственных слов, покинуть дом после совершенного убийства я не сумею, раз там полно охраны и все невероятно бдительные. Выходит, с моей стороны — это акт самоубийства, а парня, то есть Виктора, я едва знаю, так что с какой радости мне принимать героическую смерть во имя его спасения? — Логично, — кивнул Павел. — Только если ты нам помочь откажешься, никакой гарантии, что сама после этого долго будешь жить. Если честно, выхода у тебя нет. Либо помогать, либо… сама понимаешь. А Витя — так, для психологического давления. — Не могу я человека убить. Не могу, — не на шутку разозлилась я. — Закон джунглей знаешь: сильный поедает слабого. Ты не убьешь, так тебя убьют. На самом деле все гораздо проще. Не надо, многоуважаемая Полина Владимировна, ни стрелять, ни травить, ни по башке ему стучать, потому что тут вы правы: вряд ли у вас получится — ни навыка, ни сноровки. Завалите дело — нам же хлопотней. Не этого мы хотим от вас, дорогая, а сущей малости. Надо эту крысу из его норы выкурить, чтобы он покинул свое убежище, причем один, без охраны. И тут уж без ваших чар и женской хитрости никак не обойтись. — То есть, если я вас правильно поняла, мне надо выманить его из дома? — Не просто выманить, а препроводить в некое удаленное от людских глаз место, где мы сможем спокойно сделать свое дело. — Ага. И после этого вы отпустите Виктора и оставите меня в покое? — Точно, — обрадовался он, но я его радости не разделила. — Так я вам и поверю. — Выхода-то у тебя все равно нет, — пожал он плечами. — Так что лучше поверить, тем более что обманывать тебя я не собираюсь. Сделаешь дело и гуляй себе, к ментам ты не побежишь, потому что формально явишься соучастником убийства со всеми вытекающими последствиями и избавляться от тебя мне резона нет. Ну, так что? — Допустим, я согласна, — пожала я плечами, продолжая чувствовать себя гостем психиатрической больницы. — Отпустите Виктора. — Извини, дорогая, — проникновенно улыбнулся он, — но это никак невозможно. Придется ему немного помучиться, это и тебя заставит поторопиться. Срок даю неделю. Если через неделю господин Мелех все еще будет коптить небо, молодой человек по имени Витя лишится… скажем, левой кисти руки. Заметьте, левой, мы не звери. Если и это не подействует… — Уже подействовало, — перебила я. — Будь моя воля, я хоть сегодня привела бы вам Мелеха на веревочке. Но все не так просто. Он осторожен, следовательно, не побежит на мой призыв к черту на кулички, да еще без охраны. Опять же, отношения у нас не сложились, так что бегать ему, по большому счету, и вовсе ни к чему. Мне потребуется время… — Неделя, — широко улыбнулся Павел. — За неделю такой красавице ничего не стоит заморочить мужику голову и выманить его, к примеру, на дачу. — И где эта дача? — нахмурилась я. — Я тебе сообщу, как только в ваших отношениях наметится прогресс. Ну вот, пожалуй, и все. — Он легко поднялся, а сопровождающие его лица направились к двери. — Удрать не пытайся — пустое дело, предупреждаю дружески. За возможную попытку расплачиваться будет твой приятель какой-либо частью тела, не настолько значительной, чтобы скончаться, однако ничем лишним господь нас не наградил. Взять, к примеру, ухо — ерунда, и без него жить можно, но и лишиться его весьма неприятно. Как считаешь? — Считаю, — кивнула я со злостью. — Отлично. Ребята будут за тобой приглядывать. Отсчет времени пойдет, скажем, с двенадцати. Так что… поспеши. Полиночка, время — деньги, это в нашем случае, а в твоем — жизнь. Ах да, вот еще что. — Он извлек из кармана пачку долларов и бросил на стол. — Это тебе на расходы. Если женщина желает соблазнить мужчину, тут без трат не обойтись. Ни в чем себе не отказывай. Если деньги понадобятся еще, сообщи. — Как? — Я буду с тобой регулярно связываться по телефону. — Рядом с деньгами оказался мобильный, и Павел, излучая доброжелательство, закончил: — Успехов вам, дорогая. — И вам того же, дорогой, — проворчала я. Троица не спеша исчезла за дверью, а я еще некоторое время сидела в кресле и тупо пялилась в окно. Сказать, что визит произвел на меня впечатление, значило бы исказить истину. То есть впечатление, конечно, было, но оно больше напоминало ураган, да такой, после которого ни мыслей в голове, ни чувств — одна кромешная тоска. Ясно было, что в одиночку я с ситуацией не справлюсь. Мне одна дорога — в милицию, хотя пока особой помощи я от них не видела. Но тут дело другое: мои нежданные гости не шутили, следовательно, речь идет об организации убийства. Менты должны зашевелиться. Я потянулась к телефону, но рука замерла на полпути: неизвестно, сколько эти типы пробыли здесь, пока я не проснулась, а ежели так, то им ничто не мешало запихнуть в аппарат какую-нибудь пакость в виде подслушивающего устройства. Я в подобных вещах не сильна, но сериалы посматривала и точно знала: такие штучки существуют, а Павел что-то там болтал о технических достижениях. Пожалуй, этот телефон не годится. В целях собственной безопасности лучше воспользоваться телефоном-автоматом. Допустим, я позвоню, расскажу о поступившем предложении, и что дальше? А дальше пусть болит голова у них. Спасать Виктора, охранять Мелеха да и меня в придачу — это как раз работа милиции. Мысль мне понравилась, но лишь в первые пять минут. Потом сделалось еще тоскливее, потому что стало ясно: это не выход. Если Павел не шутил (а я верила его угрозам), Виктор поплатится за мой звонок какой-то частью тела, а возможно, и жизнью, потому что очень вероятно, что тайна перестанет быть тайной. У Мелеха наверняка есть свои люди в милиции, о моем звонке он тоже узнает, а вскоре о его осведомленности узнает Павел со всеми вытекающими отсюда последствиями. Значит, просто набрать 02 не годится. Что тогда? Никаких добрых чувств к своему врагу я не питала, но не могу же я в самом деле участвовать в его убийстве. Вот если бы его пристрелили как-нибудь без моей помощи, пожалуй, я и свечку Богородице поставила бы за доброе дело, а так… Предупредить его я тоже не могу: судьба Виктора его едва ли озаботит, следовательно, расплачиваться придется Виктору, а вслед за ним и мне. — Я грязно выругалась и прогулялась по комнате. Стоящих мыслей не возникало, как говаривала моя бабушка: куда ни кинь, всюду клин. «Добрые поступки совершать вредно, — подумала я, — угораздило спасти Мелеха — и в результате несколько лет меня по пятам преследуют несчастья. Виктор совершил благородный поступок, и нате вам: сидит привязанный к стулу и готовится принять мученическую кончину». Я поискала кассету, но нигде не обнаружила, должно быть, Игорек прихватил ее с собой. Что ж делать-то, господи… Сидеть бы тихо, а благородство и жаркий энтузиазм засунуть в одно известное место. Но с разумным решением я малость припозднилась и Витя тоже. Надо выручать парня… и себя. Вопрос прежний: как? В этот момент я вспомнила о Юре. А что? Он сотрудник милиции, к тому же человек вроде бы порядочный, вот ему и карты в руки. Главное, как добраться до Юры и все рассказать ему. Он оставил мне визитку и даже домашний номер записал. Я так воодушевилась неожиданной простотой решения, что, наспех одевшись, бросилась к двери. Меня неудержимо потянуло к телефону-автомату. Покопавшись в сумке, я нашла визитку Юры и с облегчением вздохнула, затем вышла на крыльцо и огляделась. Не похоже, что в кустах кто-то прятался, однако я не очень-то доверяла своим наблюдениям. Я заперла дверь и сбежала по ступеням к калитке. Улица была пуста и сонно-безмятежна, даже котов нигде не видно. Повертев головой, я направилась к магазину и рядом с ним обнаружила автобусную остановку, а за углом так необходимый мне телефон-автомат. Я вошла в кабинку и стала набирать номер, доставать визитку для этого не пришлось, телефон я запомнила. В трубке послышались длинные гудки, а я вздохнула, собираясь с силами. Вдруг возле моего лица мелькнула чья-то ладонь, рычаг под напором крепких мужских пальцев опустился, а я, вскрикнув, повернула голову и в опасной близости от себя обнаружила здоровячка Артема. — Ты куда это звонить собралась? — с крокодильей лаской поинтересовался он. — Подруге, — поспешно ответила я, прижимаясь к стенке. — Так у тебя мобильник есть, — напомнил он. — Да, — не стала я спорить, — но мне никто не говорил, что я могу им пользоваться в личных целях. — Пользуйся, — кивнул Артем, — мы люди не бедные. — Спасибо, — серьезно ответила я и попробовала пошевелиться. — Может, мы тогда выйдем? — Может, — вторично кивнул Артем и в самом деле вышел. Я вздохнула с облегчением и последовала за ним. — Подруга, наверное, беспокоится, — стоя напротив него, продолжила я развивать свою мысль. — Наверное. А чего тебе из дома не звонилось? — Из головы вылетело со всеми этими переживаниями. Вот увидела телефон и вспомнила. — Ты главное помни, что тебе сказали, — подмигнул Артем. — Сунешься к ментам и того… каюк твоей красоте и всему прочему. Только мокрое место останется. — Хватит меня пугать, — обиделась я, — могу расстроиться, а в таком состоянии справиться с поставленной задачей я не сумею. — Извини, — развел руками Артем, — только если ты еще раз к автомату кинешься, я… — Поняла, — испуганно глядя в его глаза и сокрушенно кивая, сказала я. — Я на них даже смотреть не буду. — Он насмешливо улыбнулся, а я, завидя автобус, обрадованно сообщила: — Мой номер. Ну, я побежала… — Давай. Я запрыгнула в автобус, а когда устроилась возле окна, этого гада и след простыл. Куда же он делся? Я-то думала, парень устремится за мной, но у него, как видно, были другие планы. Я прошла на заднюю площадку и уставилась на дорогу, пытаясь определить, следует кто-то за автобусом или нет. Дело это оказалось нелегким. Машин предостаточно, а вот сидит ли в одной из них Артем, не разглядишь. К тому же вовсе не факт, что приглядывать за мной поручили ему или Игорю, могут быть еще здоровячки, которых я никогда не встречала. Они меня знают, а я их нет, и что прикажете делать в такой ситуации? Автобус свернул на проспект, я вышла на ближайшей остановке и далее до своего дома проследовала на маршрутке, по-прежнему пялясь в окно и пытаясь определить своих конвоиров. Толку от этого не было, что настроения мне не прибавило. Войдя в родную квартиру, я и вовсе затосковала. Хотя мы с Витей и силились придать ей жилой вид, она здорово удручала, а телефонный аппарат наводил на пессимистические мысли. Если меня оставили с ним наедине, значит, ясное дело: пользоваться им нельзя. — Вот дерьмо, — высказала я наболевшее и первым делом заревела. Толку от этого не было, но некоторое облегчение принесло. Я прошла в кухню, сварила кофе и опять задумалась. Кажется, такое положение называется безвыходным. Это вдруг разозлило. Я вновь повторила: «Вот дерьмо», напряженно вглядываясь в пейзаж за окном, но теперь в моих словах слышалась не тоска, а решимость. Допустим, они за мной следят (не допустим, а следят), но повсюду сопровождать меня они все-таки не смогут, есть места для них недоступные: к примеру, ресторан «Сфинкс». Если они не дураки и не желают вызвать подозрения Мелеха, то должны держаться подальше от этого заведения. Хотя черт их знает, может — им там как раз и положено сидеть. Допустим, все-таки мне повезет… конечно, повезет, не надо падать духом. Главное — не ловить ворон и использовать любой благоприятный случай, а пока он не представится, делать вид, что я исправно тружусь над поставленной целью, то есть пытаюсь соблазнить Мелеха. При этой мысли я скривилась. Хорошо соблазнение, если вместо добрых чувств налицо обоюдная ненависть. Допустим, мы встретимся, и что, мне ему кинуться на шею? Во-первых, противно, во-вторых, он заподозрит неладное. «Соблазнять и делать вид, что соблазняешь, не одно и то же», — мудро рассудила я. Вот и отлично, стараемся изо всех сил и ждем подходящего момента, чтобы позвонить Юре.