– Ваш отец, бывало, показывал нам фотокарточку, где вы при форме. Ох, до чего ж он гордился! Поймите правильно, просто я знавал вас раньше, потому и слежу за вашими успехами. Вас-то теперь не узнать, но я и сам увлекаюсь скачками, и как-то подумал, а не вы ли это. Заприметил вас в Эпсоме несколько лет назад. Ваш отец был еще тот оригинал, да? – Он давным-давно умер. – Знаю, знаю, но какие деньки были, а? Были мы на его похоронах. Разве он не хотел, чтобы его пепел развеяли над ипподромом Эпсома? Мне это очень запомнилось. Какой все-таки был человек! Вы это сделали? – Простите? – Выполнили его последнюю просьбу? – Нет, мне не дали разрешения. Что ж, был рад пообщаться с вами, мистер Смедли, – коротко сказал де Джерси и отвернулся, но мужичок снова остановил его, похлопав по руке: – Гарри, сэр, просто Гарри. Забавная штука жизнь, а? Слыхал, вам пришлось бросить военное училище. Травма, так ведь? Де Джерси не терпелось уйти, но Смедли не отставал. – Да, я повредил колено. – С лошади упали, а? – Играл в поло. Де Джерси даже посмешила назойливость этого типа. – Верно, но, если начистоту, это наверняка судьба. Только посмотрите на себя, а? Я вот отслужил по полной. В жизни столько неожиданного, да? – Определенно, Гарри, – ответил де Джерси. – Никто бы не поверил, что мы с вами хаживали в Ист-Энде в одну школу. – Ну, об этом немногие знают, – сказал де Джерси. Достав бумажник, он вынул оттуда две купюры по пятьдесят фунтов. – По старой памяти поставьте на Флэш-Рояля, не пожалеете. Он сунул банкноты в нагрудный карман костюма Смедли и, не дав ему снова открыть рта, пошел прочь. – Удачи вам, сэр, – сказал Смедли и чуть наклонил котелок. Де Джерси нисколько не огорчился, что Смедли вспомнил о его детстве, оставшемся в далеком прошлом. В другое время Эдвард, может, и испытал бы раздражение, но не сегодня. Шагая по беговой дорожке, де Джерси думал о своем крохотном, но энергичном отце, Ронни Джерси. Уже через много лет после его смерти Эдвард приобрел приставку «де» к своей фамилии: так казалось, что его имя принадлежит к высшим кругам, чем-то напоминая титул. Сейчас уже ничто не выдавало в нем выходца из Ист-Энда – он выработал хорошо поставленную аристократическую речь. Травма, о которой упомянул Смедли, разрушила все надежды Эдварда на военную карьеру. Теперь, оглядываясь в прошлое, де Джерси понимал, что так действительно было суждено, однако в то время он тяжело воспринял этот удар. После падения колено пострадало так сильно, что он хромал и по сей день, время от времени испытывая ноющую боль, но при этом никогда не делал себе поблажек в ежедневных изнурительных тренировках с лошадьми. В некотором отдалении Смедли потчевал кого-то из распорядителей байками о своем «школьном приятеле» Эдварде де Джерси: – У его отца была букмекерская контора, даже две. Денежные местечки, да, но в пятидесятых ему досаждали бандиты. Говаривали, что его вынуждали выйти из бизнеса, а когда место занял сынок, то вскоре все распродал. С трудом верится, а? Сейчас-то вон какой джентльмен и говорит-то будто из благородных, но мы в одну школу хаживали. Честно вам скажу, хотел бы я такую жизнь. У него, черт подери, миллионы! Смедли так бы и не замолк, если бы не пришло время распорядителям осматривать ипподром: скоро предстояло вывести на парадный круг первых лошадей. Де Джерси миновал загон для чествования победителей, прошел под знаменитой аркой в стене и направился к ложам. Поднявшись на лифте на третий этаж, приблизился к своей закрытой ложе. Остановился и, облокотившись о перила, взглянул вниз на столпотворение: сцену окружало людское море. Протолкнуться было уже не так просто, зрители стояли почти плечом к плечу. Всеобщее радостное оживление подогревалось попурри из старых эстрадных песен. Оркестру подпевал народ: «О-у-у, нет в мире женщины лучше, чем моя старушка»[3]. Под звук этих мелодий оживало прошлое, и де Джерси вспомнился отец, стоявший возле пианино в пабе неподалеку от их типичного дома рядовой застройки. В отличие от Смедли или молочного магазина, этот бар с поющим на пределе возможностей отцом запечатлелся в памяти Эдварда в мельчайших подробностях. Лишь после нескольких пинт пива Ронни Джерси осмеливался подняться и запеть, неизменно устремляя свои глаза-бусины к обожаемой Флоренс, его жене. Де Джерси тихонько рассмеялся про себя, услышав сквозь годы голос матери: «Эдди, как доешь чипсы, забери папину шляпу. Мы идем домой!» Кто-то коснулся его плеча. Де Джерси повернулся и увидел рядом с собой лорда Уилби. – Приветствую, Эдвард, отличный день для такого события. Уилби протянул руку и представил свою жену. – Вы просто очаровательны, – сказал даме де Джерси, слегка поклонившись и коснувшись своего цилиндра. – Какие шансы у вашего жеребца? – спросил Уилби, который и сам выставил двух скакунов. – Весьма неплохие, если не станет горячиться. – Кто на нем, Микки Роулэнд? – Уилби глянул в программку скачек. – Точно, он отличный жокей. Видел, как споро он шел в Лингфилде. Их беседу прервали другие владельцы, приветствовавшие де Джерси, и вскоре он прошел в свою ложу. Кристина оформила интерьер в цветах его конюшни – темно-синем и белом. Вокруг стола, сервированного на двенадцать персон, находились удобные мягкие кресла. На балконе выстроились в ряд стулья, где гости могли наблюдать за скачками. Ложа де Джерси располагалась как раз перед огромным экраном, транслировавшим скачки и висевшим напротив финишного столба. Телеэкраны размещались и в самой ложе – для тех, кто предпочитал оставаться внутри, особенно в ненастную погоду. Сегодняшний денек, однако, выдался отменный. Увлеченно расставляя на столе цветы, Кристина и не заметила, как в ложу вошел муж. Ее кожу покрывал легкий загар, как и у супруга, а макияжем она пользовалась по минимуму. Даже после стольких лет брака де Джерси испытывал к жене непреодолимое влечение. Природа наградила ее высоким ростом, под метр восемьдесят, и длинными светлыми волосами, которые она обычно распускала или забирала наверх гребнем-бабочкой. Де Джерси любовался безупречным лицом в обрамлении изящных локонов, точеными скулами, полными губами. Однако больше всего в Кристине привлекали ее удивительные синие глаза. Она стала его второй женой, а о первой сохранились лишь обрывки воспоминаний. Эдвард и Кристина прожили в браке двадцать лет и за этот срок обзавелись двумя детьми, однако она обладала все таким же стройным телом, как и прежде, а ее соблазнительная фигура сводила де Джерси с ума. Будучи уроженкой Швеции, Кристина говорила с легким мелодичным акцентом. Сегодня она нарядилась в белую широкополую шляпу с черной полосой и огромным бантом сбоку, строгий белый жакет, узкую черную юбку-карандаш и черные туфли с открытой пяткой и на высоком каблуке. Выглядела она элегантно и стильно. По Кристине можно было без труда понять, что когда-то она работала моделью. Де Джерси обнял жену и поцеловал в шею. – Осторожнее со шляпой, – засмеялась Кристина. – Выглядишь сногсшибательно, – заметил он. – Ты тоже весьма аппетитен, мистер де Джерси. – Она склонила голову. – А теперь иди поприветствуй гостей. Шампанское открыто. – Уже иду. Просто я увидел тебя и подумал, как мне все-таки повезло. Я безумно тебя люблю. Кристина поднялась на носочки и поцеловала мужа в щеку. – Как он перенес дорогу? – Хорошо, и даже ведет себя вполне сносно, однако у него серьезные соперники. Лишь бы получить призовое место. – Он станет победителем, – уверенно заявила Кристина. В отличие от мужа, она не испытывала особой привязанности к этому жеребцу. Однако верховая езда Кристине нравилась, и ей всегда удавалось найти ободряющие слова на подобных мероприятиях. После стольких лет брака она мало что знала о прошлом де Джерси и, несомненно, удивилась бы, узнав, что он выходец из Ист-Энда. Когда они познакомились, он как раз занимался обустройством своих владений и располагал огромным состоянием, отточив к тому времени до совершенства свои аристократические интонации. Все эти годы, что он посвятил скачкам, Кристина находилась рядом с ним и с гордостью наблюдала, как их конюшни становятся одними из крупнейших во всей Англии. Она с удовольствием взяла на себя заботу о семейном очаге и не слишком интересовалась управлением конного двора. В жизни де Джерси Кристина занимала важное место. Он не только боготворил жену, но и ценил обретенную рядом с ней стабильность, о которой раньше и помыслить не мог. Кристина наполнила бокал де Джерси шампанским и отправила мужа к гостям. Настал ее черед любоваться супругом. Разница в девятнадцать лет никогда не становилась для них препятствием. Кристина наслаждалась счастливой, устроенной жизнью. В отличие от мужа, она с легкостью вела светские беседы, развлекая гостей или сглаживая шероховатости в общении вместо него. Кристина знала, что за маской экстраверта скрывался замкнутый человек, который не всегда мог поддержать непринужденный разговор. Вместе они были отличной командой. – Превосходный день для скачек, – донесся до Кристины голос мужа. Де Джерси обменялся рукопожатиями с гостями и наполнил несколько бокалов. Кристина открыла новую бутылку шампанского «Круг». Она знала, что муж вряд ли притронется к алкоголю и будет пить воду, пока не завершится заезд Флэш-Рояля. Кристина серьезно подошла к составлению списка приглашенных, понимая, что де Джерси не сможет отвлечься от своего скакуна. Помимо четырех девушек, приехавших с ней, в ложе находилась жена Дональда Флеминга, а также их местный викарий, ухватившийся за возможность побывать на скачках с женой, тихой женщиной в возрасте. После заездов Кристина собиралась нанести визит в ложи Сангстеров и Генри-Сесилов. Дочери де Джерси, Леони и Наташа, встали поближе к отцу, когда тот присел возле взбудораженного викария и обменялся с ним парой реплик о программе скачек. – Вот мой совет: в первом заезде поставьте на призовое место для Колд Стрима, а еще десятку на аутсайдера, Чаркоула. Не успел де Джерси договорить, как его позвала Кристина. Прибыл его деловой и финансовый консультант Дэвид Лионс вместе с женой Хелен. Де Джерси крепко обнял Дэвида, который при росте в метр семьдесят казался карликом рядом с ним. Взятый напрокат парадный костюм сидел на нем чуть свободнее, чем нужно, а цилиндр нелепо устроился на оттопыренных ушах. – Дэвид, рад тебя видеть. Хелен, что за чудо, – сказал Эдвард, глядя на вычурную шляпку – ансамбль из огромных ярко-розовых цветов, на фоне которых ее худое напряженное лицо казалось еще бледнее. – Спасибо, Эдвард. Дэвид сказал, она ужасна. Хелен прежде не бывала на Королевских скачках, поэтому несколько недель она бегала по магазинам в поисках подходящего наряда и сильно огорчилась, когда муж раскритиковал шляпу. – Ослепительно! – восторженно сказала Кристина и поцеловала Хелен в щеку, передавая гостье бокал шампанского. Де Джерси засмеялся и слегка хлопнул Дэвида по цилиндру, который надвинулся на его покрасневший, взмокший лоб. – Скажу, что ваш муж отчаянный человек, – усмехнулся де Джерси. – Дэвид, что случилось? В «Мосс броз» не осталось костюмов твоего размера? Дэвид натянуто улыбнулся, испытывая неловкость. Как и жена, он никогда не ходил на Королевские скачки. К выбору одежды он всегда относился весьма придирчиво, но на работе у него случился такой аврал, что костюм пришлось взять напрокат в последний момент… – А мне кажется, вы выглядите потрясающе, – сказала ему Кристина, скрашивая прямолинейные слова мужа и передавая Дэвиду бокал шампанского. – Если понадобится помощь со ставками, Наташа вам подсобит. Эдвард уже назвал возможного победителя первого заезда, но я обычно не слишком прислушиваюсь к нему. Ставлю на того, чья кличка мне по душе. Дэвид торопливо снял цилиндр, прошел вглубь ложи, сел и закурил сигару. К нему присоединился де Джерси. – Дэвид, я рад, что ты выбрался. Сколько мы уже не виделись? Несколько недель или даже месяцев? А мне есть за что тебя поблагодарить. Ты сделал меня богачом. – На работе полно дел, но я пытался дозвониться до тебя, – сказал Дэвид, опустошив бокал, который де Джерси тут же наполнил снова. Они знали друг друга двадцать пять лет, но в неформальной обстановке встречались крайне редко. Последнее деловое предприятие Дэвида – инвестирование в интернет-компанию – оказалось золотой жилой. Испытывая благодарность за дельный совет, де Джерси пригласил своего финансового консультанта на скачки, однако с самого начала сомневался, стоит ли звать его вместе с викарием: Лионс обожал забористые анекдоты. Кристина же полагала, что викарий вряд ли попадет в неудобную ситуацию из-за юмора Дэвида, а скорее отпустит пару собственных шуточек. Де Джерси почти не появлялся в местном приходе и не знал, что викарий еще тот юморист, а уж в способности поглощать алкоголь ему не было равных. Когда же де Джерси оставил Дэвида и направился к Кристине, его финансовый консультант и викарий принялись оживленно обсуждать предстоящий заезд. Через минуту Лионс, зажав сигару меж зубов, окликнул де Джерси: