Она была копией матери, с великолепными светлыми волосами, доходившими почти до талии. – Не очень хорошо себя чувствует после тренировки, – сказала Кристина, разливая чай по чашкам. – А что именно с ним не так, тебе сказали? – спросила Наташа. Обладательница густой и непослушной темной шевелюры и голубых глаз, она разительно отличалась от младшей сестры. Наташа провела дома всего час, но уже успела переодеться в бриджи для верховой езды. – Нет, просто после тренировочной пробежки он вел себя не так, как обычно. Будешь пирог? Но Наташа уже направилась к выходу. – Таша, куда ты? – спросила Кристина. – В конюшню. Через две минуты дочь вернулась: – Папа продал восточное крыло! Все лошади были отправлены на аукцион, даже Кьют Куини! Кристина закусила губу. Ее эта новость поразила не меньше. Сама она узнала об аукционе от Флеминга. Кристину особенно удивило, что муж решился отдать Кьют Куини. – Дорогая, ему пришлось так поступить. У вашего отца возникли некоторые проблемы в бизнесе, но вряд ли нам стоит волноваться. – Мама, как он мог так поступить? Кьют Куини всегда жила здесь. Я думала, он любит ее. – Так и есть, но содержание не такое дешевое, к тому же она состарилась. Он все вам объяснит, когда вернется домой. Наташа поджала губы и снова выбежала из комнаты. Когда Наташа размашистым шагом зашла на конный двор, к ней повернулся Флеминг. Вместе с ветеринаром и двумя конюхами они столпились возле стойла Флэш-Рояля. – Папа не отвечает на телефон, – сказала Наташа, присоединившись к мужчинам. – Что с ним такое? – Ветеринар сказал, что это может оказаться простой апатией. Он сделал анализы, результат будет готов утром. – Господи, надеюсь, что вы правы, – сказала Наташа. Она открыла дверцу стойла и тут же отпрянула: на нее двинулся Флэш-Рояль. – Мисс, лучше держитесь от него подальше, – сказал конюх. – Он чертовски своенравный. – Но на больного не похож. – До тренировки так и было. Но в грудной клетке у него гремит не хуже, чем в водосточной трубе. Ветеринар и Флеминг уже вышли, а конюх добавил: – Я заметил это еще до травмы ноги, но потом все стихло. На прошлогодней скачке в Эпсоме он мчался как ненормальный. Вы это видели? – Нет, я тогда училась, но читала заметку в «Рейсинг ньюс». Конечно, мне не следует так поступать, но наш вахтер частенько спрашивает у меня совета по скачкам. Вряд ли я скажу что-нибудь толковое, но он знает, что я дочь своего отца. – Наташа задумалась, глядя на Флэш-Рояля. – Если он заболел, успеет ли он подготовиться к дерби? – спросила она. – Вполне. Правда, мы еще не начали тренировки к сезону скачек. Наташа не знала, что еще сказать, поэтому отошла от Флэш-Рояля и двинулась вдоль аккуратных стойл. Она обвела взглядом других призеров, высунувших голову наружу. Затем посмотрела в сторону опустевшего восточного крыла и вернулась к конюху: – Когда именно продали лошадей из восточного крыла? – Несколько недель назад. – И даже лошадь отца? Парень кивнул и покраснел: – Мне сказали, что сейчас сокращают расходы. – Он ведь любил Кьют Куини. Ты знаешь, кто ее купил? – Нет, мисс, но лучше не привязываться к ним так сильно. – Скажи об этом папе. Он боготворит Флэш-Рояля. – Может, он и правда отличается от других. Будучи в прошлом скаковой лошадью, Кьют Куини вряд ли отправилась в школу верховой езды. Скорее всего, она пошла по печальному пути, уготовленному сотням других великолепных зверей, – на живодерню. Де Джерси не поинтересовался ее судьбой. Он выбросил Кьют Куини из своих мыслей. Как сказал конюх, лучше всего было не привязываться к ним. Однако Наташа не ошиблась в том, что отец трепетно относился к Флэш-Роялю. Это видели все. Поэтому работники и удивлялись, почему он несколько дней не появлялся на конюшне. Поползли слухи, что Эдвард де Джерси погряз в крупных финансовых проблемах. Около половины шестого Сильвия наконец приехала домой. Де Джерси встал пожать ей руку. Казалось, Хелен обрадовалась появлению сестры не меньше. – Если вы извините меня, я прилягу ненадолго. В последнее время я почти не сплю. – Разбужу тебя к ужину, – сказала Сильвия. Она сняла пальто и жестом пригласила де Джерси присесть. – Полагаю, вы теперь знаете все про ее депрессию. Я выслушиваю это днем и ночью. Непросто так жить. – Сильвия бросила пальто на спинку стула и чопорно села напротив де Джерси. – Когда все разрешится, у нее будет достаточно средств на покупку небольшой жилплощади. Но все это занимает время. Мы продали дом, точнее то, что осталось от него после пожара, но бедолага Дэвид попал в кошмарную переделку. Имущество числилось за обоими, но он заложил и это. Хелен подписывала все, что он ей давал. – Сильвия отпила чая. – Сперва полиция и эксперты по пожарам с подозрением отнеслись к возгоранию, но ничего не нашли, и страховой компании пришлось заплатить. По крайней мере, Хелен хоть что-то получила после всей этой заварушки. – В отличие от вас, – тихо сказал де Джерси. – Что? – Насколько я понимаю, вы тоже инвестировали деньги в интернет-компанию. – Как вы об этом узнали? – поразилась Сильвия. – Мисс Хьюитт, вы не единственная, у кого есть доступ к информации. – Хелен до сих пор не знает, что я среди инвесторов-неудачников, – сказала Сильвия. – Я бы хотела пока сохранить все в тайне. Этот бизнес оказался действительно провальным. – Она снова глотнула чая. – Я связалась с другими главными инвесторами, и оба не захотели обсуждать этот вопрос. Конечно, я потеряла сравнительно немного, но я не собираюсь сидеть сложа руки и принимать все как данность. Де Джерси пожал плечами. Внутри его бурлила ярость. – Значит, вы пользуетесь моими документами, невзирая на просьбу сохранить все в конфиденциальности. – Дэвид иногда заезжал ко мне, чтобы доделать работу. Я просмотрела несколько оставленных им файлов, – призналась Сильвия. – Работу, значит? – переспросил де Джерси, изображая удивление. – До дому было далеко, поэтому он заезжал сюда, чтобы переждать час пик. – Вам следует быть осторожнее, раз вы имеете доступ к моим личным сделкам… – Не всем, – перебила его Сильвия. – Это не имеет значения. Я уже говорил, как отношусь к тому, что мои финансовые документы используют без разрешения. Это в корне неправильно, даже незаконно. – Я знаю. Но, учитывая самоубийство… – Мисс Хьюитт, то, как Дэвид умер, меня не касается. Если вы и дальше будете просматривать мои личные документы, мне придется обратиться за советом к юристу и… – Я никому их не показывала. Мне казалось, вас порадуют мои успехи в поиске виновника этой катастрофы. – Поэтому я и пришел – вновь просить вас прекратить расследование. – Но почему? Мистер де Джерси, вы потеряли целое состояние. Разве вы не хотите вернуть его? – Я лучше кого-либо другого знаю, что именно потерял… – Но я располагаю важной информацией. Нанятый мною частный сыщик обнаружил, что Алекса Морено представляет финансовый консультант по имени Филип Симмонс. Его-то я и собираюсь отыскать. Думаю, они с Морено пришли к некоему соглашению, чтобы он мог извлечь выгоду от продажи недвижимости, не задумываясь о возмущенных кредиторах. Де Джерси стиснул зубы. – Я сейчас принесу более подробную информацию. Сильвия торопливо вышла из комнаты и вернулась с солидной папкой. Сев за стол, она достала документы и с воодушевлением передала их де Джерси: – Думаю, вас это заинтересует. Тот же Филип Симмонс возобновил строительные работы особняка в Ист-Хэмптоне и, очевидно, планирует продать его по завершении. Он также продал квартиру Морено. Я просмотрела все файлы, но не нашла этого человека в записях Дэвида. Даже спросила у его ассистента Дэниела Гэтли, но он тоже не помнит Симмонса, хотя лично проводил сделки с Морено и его коллегами. Так кто же это? Сотрудничает ли он с Морено? По крайней мере этот мистер Симмонс должен знать, как с ним связаться. Или же история более темная, чем мы думаем.