Но Флеминг вдруг положил ладонь боссу на руку: – Нам понадобятся трое. Мой сын поможет, но нужно держать все в секрете. Сделаем это ночью, когда со двора разойдутся люди. Если когда-нибудь об этом узнают… Де Джерси обхватил Флеминга за плечи: – Будем надеяться, что из этого выйдет что-нибудь стоящее. Я гарантирую, что Шонесси захочет поучаствовать. Время перевалило за полночь. Мужчины еще немного поговорили, потом пожали друг другу руки. Де Джерси пообещал Флемингу десять тысяч наличными при условии, что кобыла будет жеребой. После они перевезут лошадь в Дублин к Шонесси, чтобы тот содержал ее на своей конюшне. Но об этом не следовало говорить никому. Они снова пожали руки. Оба знали, что своим поступком могли перечеркнуть карьеру будущего чемпиона. В подавленном настроении они разбрелись по домам. Дрисколл и Вилкокс по очереди следили за секретным домом. Джеймса это занятие раздражало, Тони же не возражал: так он мог отвлечься от мыслей, связанных с растущими затратами на свадьбу. В свободное от слежки время Вилкокс подыскивал подходящее место для хранения автомобилей. На Альдерсгейт их следовало перевезти лишь за день до ограбления. Наконец Джеймс нашел заброшенный амбар в районе Суррей, куда и переправили «даймлеры». Там и решили собираться всей командой, чтобы закончить последние приготовления к налету. Вилкокс нашел нескольких костюмеров, у которых мог взять напрокат настоящую полицейскую форму для мотоциклистов. Когда придет время, он выдаст себя за представителя кинокомпании. Джеймс приобрел два мотоцикла и перекрасил их под стать транспорту столичной полиции. Дрисколлу поручили найти два дробовика и несколько пистолетов. Он решил взять кое-что из своего арсенала и убрать номера с лицензированного оружия, чтобы они не привели к владельцу. Расходы на свадьбу дочери зашкаливали, и, если жена де Джерси жаловалась на его отлучки, Лиз Дрисколл метала громы и молнии. – Где ты все время пропадаешь? День дома, день тебя нет! Я вечно не могу до тебя дозвониться. Почему ты не оставляешь эту чертову штуковину включенной?! – Я был занят. – Значит, ты был занят? А попробуй-ка разобраться с приглашениями на триста персон, павильоном, оркестром, обслуживающим персоналом, свадебным тортом и платьями подружек невесты, не говоря уж о наряде твоей дочери. Мне приходится заниматься всем самой! – Что ж, грандиозную свадьбу затеяла ты, а не я! – Ради бога, речь о твоей дочери! Разве ты не хочешь, чтобы этот день стал для нее особенным? – Конечно хочу, но где ты, черт подери, набрала три сотни людей? В последний раз мы говорили о ста пятидесяти. – Видишь ли, у жениха тоже есть семья! – крикнула Лиз и разрыдалась. – Я не могу справиться со всем одна, а дочь никак не определится с платьем. Поговори с ней. – Да что же это такое! Я ничего не смыслю в юбках! – Тогда сходи и посмотри модели. Она не может ничего выбрать. – Сама и помоги ей. Мне-то откуда знать, какое ей нужно платье? Я и так улаживаю дела, чтобы заплатить за все. – А я думала, ты на пенсии, – фыркнула жена. – Так и есть, по крайней мере было до этой чертовой свадьбы. И какая уже сумма в счете? Лиз бросила ему связку чеков и заметок: – Сам посмотри. Дрисколл вздохнул и сел за стол. Через секунду он ошарашенно поднял голову: – Пятнадцать кусков за наряды для подружек невесты? Пятнадцать?! – Он подсчитал, что стоимость свадьбы составляла приблизительно триста тысяч, возможно больше. В его нынешнем положении – непомерные расходы. Казалось, список всего необходимого не закончится. – Бог ты мой, зачем понадобилось лучшее шампанское? – Потому что я не хочу испортить такое дорогостоящее мероприятие дешевым пойлом! – огрызнулась Лиз, забирая свои записи и чеки. – Почему ты ведешь себя как скупердяй? Ты же говорил, что с деньгами все в порядке. – Я, мать твою, не скупердяй, просто пытаюсь донести до тебя, что это свадьба нашей дочери, а не чертовой Мадонны. К чему все эти подружки невесты и мальчики-пажи? – Так хочет она, и ты об этом позаботишься, нравится тебе или нет. Дрисколл вздохнул. Эти дополнительные проблемы ему сейчас нужны были примерно так же, как дыра в голове. Тони встал, направляясь к двери. – И куда ты собрался? Ничего не ответив, он вышел в коридор и направился к лестнице. – Тони, ты куда? – Хочу принять душ, если ты не против. Жена последовала за ним: – Так ты поговоришь с ней? – Да, – сердито буркнул Дрисколл и потащился вверх по ступенькам. Его дочь Мишель лежала на кровати, в белом халате и с маской на лице. Миниатюрная, с кукольным личиком, она выглядела для невесты чересчур наивной и неискушенной. – Привет. Мама говорит, ты никак не можешь выбрать свадебный наряд. – Платье, – поправила Мишель, сложив губы бантиком, чтобы не повредить маску на лице. – Давай посмотрим, какие у тебя есть варианты. – Не у меня, папочка. У модельера. Все эскизы на тумбочке. Дрисколл опустился на кушетку с атласной обивкой и оборками и открыл бархатную папку. Имя модельера было написано на обложке золотыми буквами. – Впечатляющее оформление, – буркнул себе под нос Тони. Он пролистал несколько страниц с эскизами длинных изящных платьев: украшенных оборками, со шлейфом и без. Добравшись до конца папки, Дрисколл поискал цены, но не нашел. – И какое тебе нравится? – Не знаю, – сказала дочь. – Мне нужно сбросить вес. – Ты и так худая как щепка. Прихватив с собой эскизы, Тони сел рядом с дочерью на кровать. – Я думала, что хочу платье от Стеллы Маккартни, – пробормотала Мишель, – но платье Мадонны мне совсем не понравилось. – И во сколько это обойдется? – Спроси у мамы, всем занимается она. Я ни о чем не могу думать, она задает слишком много вопросов. – А зачем тебе столько подружек невесты? – Спроси у мамы. – Я, конечно, спрошу, но это ведь твоя свадьба, а не ее. – Уж мне ли не знать! Мишель села на кровати и прижалась к отцовской груди: – Серьезно, мне это уже надоело. Знаю, она хочет как лучше, но иногда я жалею, что мы не решили пожениться тайно. – Жалеешь? С такой стоимостью это я должен жалеть! Но ты не можешь от всего отказаться, иначе разобьешь ей сердце. Так сделай уже выбор, и покончим с этим. Возьми вот это платье, с огромным шлейфом. Довольно симпатичное. – То, что с жемчужным корсетом? – спросила Мишель, придвигаясь ближе к отцу. – Да, возьми его. Дочь вздохнула и забрала у него папку: – А как насчет платья в греческом стиле? Тебе нравится? – Мне понравится все, что и тебе. Завернись хоть в скатерть, все равно будешь красавицей. Мишель засмеялась и поцеловала отца, испортив тем самым свою маску. – Надеюсь, твой жених не увидит тебя с этой гадостью на лице, – усмехнулся Дрисколл, – иначе сбежит. Давай остановимся на платье с жемчугом, оно показалось мне лучше всех. – Хорошо, выберу его. Дрисколл ушел, а его дочь села на кровати, скрестив ноги, и взялась рассматривать образцы шелка и эскизы фаты.