– Не так уж хорошо, но с притоком средств от Морено стало гораздо лучше. По крайней мере, я не стану продавать поместье, что пришлось бы сделать, не доберись я до этого мерзавца. – Ты нарушил закон? – Конечно. Мне пришлось провезти деньги в Англию в чемодане – еще одна причина, по которой я воспользовался вымышленным именем. Я лишь хотел защитить нас. Законным путем или нет, но я это сделал. Кому побежит жаловаться Морено? Уж точно не полиции. Это он преступник, а не я. Он совершил массовое мошенничество, разорившее множество людей. Знаю, я соврал тебе, но, дорогая, мне пришлось действовать спонтанно. У меня не было времени на размышления, а чем меньше лиц знали о моих намерениях, тем лучше. – Спонтанно? Ты меня за дуру принимаешь? В паспорте есть и более давние даты. И кто еще этот Майкл Шонесси? – Однажды трюк с вымышленной личностью сработал, и потом я несколько раз прибегал к нему. Повторю еще раз, я поступил так, чтобы защитить себя. Если покупаешь лошадей в Ирландии, то тут же попадаешь в новостную полосу! Чем меньше людей знают о моих действиях, тем лучше. – Но я же твоя жена! – Вдруг бы у меня ничего не вышло? Ты бы тогда тоже пострадала. Я всего лишь хотел защитить тебя. – Да, и относился ко мне как к идиотке! – фыркнула Кристина. – Так ты говоришь о моей заботе? Я не хотел, чтобы в случае неудачи ты стала соучастницей. В Хитроу меня могли арестовать с деньгами. К счастью, все обошлось, угроза миновала. Я не мог положить эти средства в банк, иначе с меня взяли бы налоги. Дорогая, пока мы еще не разорены. Ничего страшного не случилось. – Случилось. Де Джерси хмуро посмотрел на жену. – Из-за тебя я чувствую себя беспомощной дурочкой, – сказала Кристина. – Когда мы ездили в Монако, ты уже испытывал финансовые трудности, но не поделился со мной этими проблемами, а как ни в чем не бывало накупил дорогих подарков. Что я должна после этого чувствовать? – Что я люблю тебя, – усмехнулся де Джерси. – Нет, лишь то, что я дура, – сказала Кристина и сердито отвернулась. – Все по-прежнему не сходится. Ты продал Бэндит Куин, а Флеминг считает, что ее купил Майкл Шонесси, который значится в одном из твоих паспортов. Но что за ерунда? Он же – это ты, да? В том паспорте твоя фотография. – Верно. Дорогая, все просто. Если я окончательно разорюсь, Бэндит Куин уйдет вместе со всеми долгами. Но так я смогу оставить ее у себя. – Но она же моя! Ты купил ее для меня! – Это так, но в некотором смысле она по-прежнему твоя. – Де Джерси поднялся, обнял жену и поцеловал в шею. – В последнее время ты многое пережила, особенно утрату матери. Я не хотел лишний раз беспокоить тебя и… – Эдвард посмотрел на часы. – Если мы не поторопимся, то опоздаем на спектакль девочек. Тогда нам точно не поздоровится. Давай переодеваться? Кристина кивнула и поцеловала мужа, прикоснувшись ладонью к его лицу: – Все-таки странный запах, похоже на клей. Представляю, если следом выяснится, что ты лысый и носишь парик. Де Джерси заулыбался, подхватил жену на руки и направился к двери. Но их остановил телефонный звонок. – Не отвечай! – вскрикнула Кристина. – Это наверняка Хелен Лионс. Де Джерси понес жену вверх по лестнице, но на полпути поставил ее на ступеньки: давало о себе знать травмированное колено. Телефон не переставал трезвонить. Эдвард хотел ответить, если вдруг дело касалось его, но Кристина не позволила: – Она каждый день названивает. Хочет, чтобы я позвонила ее сестре. – Зачем? Де Джерси перегнулся через перила и глянул на столик, где все еще звонил телефон. – Когда Хелен обнаружила правду об их с Дэвидом романе, то решила больше не общаться с Сильвией. Просила меня позвонить ей. Ты знал об этом? – О чем? – Что Сильвия встречалась с Дэвидом, и, похоже, много лет. – Боже всемилостивый! Конечно нет. И чего она хотела? Это касалось Дэвида? – Дело в страховке. Кажется, Сильвия занималась всеми вопросами, а сейчас у Хелен заканчиваются средства. Телефон смолк. – Ты говорила с Сильвией? – Нет. Я даже в офис ей звонила, но мне сказали, что она уехала. Кажется, в Нью-Йорк. Хелен снова позвонила мне как раз перед твоим возвращением, и я не сдержалась. Сказала ей, что, учитывая поступок Дэвида, пусть она сама и звонит Сильвии. – Настроение Кристины изменилось. – Эдвард, без тебя мне было так одиноко! – Прости, но я не мог приехать. Он погладил жену по щеке и нежно поцеловал. – Но ведь сейчас все в порядке? Только ответь искренне. Прошу, больше не лги мне. Мне не нравится взламывать ящики, словно ревнивая фурия. Когда я поняла, сколько денег мы потеряли, то ужасно разозлилась из-за твоей лжи. – Правда в том, что самое тяжкое позади. Учитывая мои надежды на Флэш-Рояля… Если он выиграет в дерби, то все встанет на свои места. Этот скакун будет стоить миллионы. – Де Джерси снова поцеловал жену. – Мы почти выкарабкались, милая. – И тебе не придется повторно закладывать поместье? – Нет. Я из кожи вон лез, чтобы этого не случилось. Теперь мы в безопасности. Кристина прижалась к нему, и они вместе пошли вверх по лестнице. – Нужно кое-что изменить в наших отношениях, – тихо сказала жена. – Больше не ври мне. – Не буду. Черт побери, вдруг ты в следующий раз набросишься с отверткой на меня! Эдвард привлек Кристину к себе, поднимаясь с ней в спальню. Он внутренне радовался, что прихватил с собой в Париж паспорт на имя Филипа Симмонса. Иначе Кристина обнаружила бы его вместе с другими. Спустя час они отправились в колледж и высидели длинный спектакль «Укрощение строптивой». Обе девочки пришли в восторг, что приехал их отец, правда, Кристина не рассказала им, что весь последний акт Эдвард проспал. Вместе с другими родителями супруги де Джерси угостились вином и сыром и вернулись домой. В машине вместо новостей они слушали классическую музыку, а к дому подъехали ближе к часу ночи. Де Джерси так вымотался, что сразу же отправился в постель и крепко уснул. Кристина лежала рядом с широко открытыми глазами, гадая, сколько еще небылиц рассказал ей муж. Она поняла, насколько была наивной. Впервые за время брака она усомнилась в их отношениях и задумалась о прошлом Эдварда. До нынешнего момента Кристина не ощущала разницы в возрасте, но сейчас размышляла над тем, что за жизнь он вел до встречи с ней. Вид безмятежно спящего мужа вызвал в ней раздражение. Сколько они уже не занимались любовью? А ведь он даже не поцеловал ее перед сном. Не в силах уснуть, Кристина перевернулась на бок. Она ощущала, как семена недовольства начинают расти. Дрисколл сидел перед телевизором с огромным бокалом джин-тоника. Он смотрел новостные выпуски отчасти из любопытства, отчасти потому, что не желал принять совершенное им. Опасность еще не миновала. Правда, его радовало их с Вилкоксом преимущество: раньше они не имели проблем с законом, и даже если бы Морин могла их опознать, ей пришлось бы пересматривать снимки до второго пришествия, ведь на учете они не состояли. В новостях говорили о разыскиваемых автомобилях, давая номера горячих линий и вновь обращаясь к тем, кто располагал какой-либо информацией. Сейчас полиция выслеживала Вестбрука – на его арест выписали ордер. В новостях то и дело показывали интервью с вереницами его молоденьких подружек-аристократок или сотоварищей, рассказывавших про его любовь к женщинам и аферы в высшем обществе. Лицо лорда Вестбрука стало не менее известным, чем пропавшего без вести лорда Лукана. – Чем ты, черт возьми, весь день занимался? – спросила жена Дрисколла, ставя на стол миску с морковью. – Бизнесом, – ответил Тони. Лиз захрустела морковкой. – Бог ты мой, обязательно это делать? – спросил он. – Я на диете. – А я голоден. У меня не было времени пообедать. – Что тебе приготовить? – спросила Лиз, поднимаясь на ноги. – Омлет. Ничего жирного. У меня в животе и так ураган. – Стоит сменить врача. Будешь еще что-нибудь к омлету? – Немного сыра. – От него толстеют. – Да плевать! – Тони! – Дай послушать новости. Слышала, что случилось? – оживленно произнес он. – Я только зашла домой – принимала грязевые ванны в новой водолечебной клинике. – Произошло крупное ограбление. – Ох, об этом я знаю. У Сандры работал телевизор. Сделать к омлету салат? – Конечно. Дрисколл посмотрел вслед жене, когда та вышла из комнаты. Жаль только, Сандра не знала, подумал он, что муж ее последней клиентки участвовал в похищении королевских регалий. Вскоре после прибытия домой Памела вернула своим волосам ярко-рыжий цвет. Вестбрук лежал у нее на диване, не переставая извиняться за доставленные неудобства и заверяя хозяйку, что как только немного поправится – сам о себе позаботится. Полковник выдал ему фальшивый паспорт и наличные, чтобы покинуть страну, но пока лорд не стоял на ногах, он не мог воспользоваться этой возможностью. Он до ночи смотрел телевизор, но даже новостные выпуски не могли полностью удержать его внимания, и время от времени он впадал в беспамятство. Однако Вестбруку стало любопытно, где прессе удалось найти столько его фотографий, не говоря уж про так называемых товарищей. Где же были все эти друзья за последний год, пока он страдал от болезни?