– Без понятия, – равнодушно откликнулся Бизон. – Никогда этим не интересовался. Если тебе так любопытно, можешь поболтать на эту тему с Мюллером лично… Короче, как я сказал, он находит, а потом мы ликвидируем человека. То, что вы пытались сделать с Коляном, когда… Ну, неважно. Суть, я думаю, ты поняла… Тело доставляется сюда, в боксы. Внизу у нас есть подвальное помещение, где Мюллер достает из него нужный орган. – Он – врач? – Что-то типа того. – И сколько стоит такой заказ? – В глазах Старовойтовой появилась заинтересованность. – По-разному… – Но наверняка больше, чем просто заказное убийство? – Да, побольше, – признался Бизон. – Как видишь, я с тобой откровенен, Кобра. Я доверяю тебе. И хочу, чтобы ты тоже доверяла нам. Так как? Ты в деле? Времени на размышления у Ольги ушло немного, меньше минуты. После чего она согласно кивнула: – В деле. – Вот и славно. За закрытой дверью бокса, на улице, послышались приглушенные голоса. Разговор вели два человека. Затем створка сдвинулась в сторону, и в слабо освещенное помещение сначала шагнул Мюллер, а за ним и высокий худощавый мужчина в дорогом кашемировом пальто темно-коричневого цвета. Головного убора на мужчине не было, и его черные волосы развевались на ветру. Оказавшись в помещении, незнакомец аккуратно пригладил их ладонью. Бизон поднялся с дивана. Старовойтова последовала его примеру. Пристально ощупала мужчину взглядом. – Один из заказчиков, – коротко пояснил Бизон и двинулся навстречу мужчине: – Рад тебя видеть, Лесник! – Взаимно. – Кобра, знакомься, – обернулся бригадир к Ольге, – это Лесник. Человек, строго живущий по понятиям, можно сказать, старой закалки, – расплылся он в улыбке. – Лесник, это Кобра. Одна из тех, на кого можно смело положиться. Наш человек, одним словом. Лесник неспешно прошел вперед и остановился напротив девушки. Старовойтова по-мужски протянула ему руку для приветствия, и он с легкой улыбкой пожал ее. Внимательным взглядом пробежался по татуировкам на руках Ольги, после чего их глаза встретились. Некоторое время мужчина хранил сосредоточенное молчание. Бизон вернулся на диван, взял с тумбочки бутылку водки. Левая рука «братка» незаметно нырнула в карман. – Рад знакомству. – Голос Лесника был глухим и низким. – Выпьешь водки? – предложил Бизон. – Или сразу перейдем к делу? – Лучше сразу к делу. – Как скажешь, брат. Кобра! – окликнул девушку бригадир. – Наш друг собирается забрать необходимый ему товар. Три термоконтейнера. Они в подвале, уже готовы к отправке. Но… – Бизон замялся, вроде как пытаясь подобрать нужные слова. Поднял взгляд на Лесника. Тот отрицательно покачал головой. Старовойтова, стоя спиной к заказчику, не заметила этого. – Тут ведь вот какая штука, подруга… В свете последних событий… В общем, времена сейчас у нас неспокойные. Накрыли несколько надежных точек, и… – И я хочу, чтобы вы помогли мне доставить товар до места в целости и сохранности, – закончил за Бизона Лесник. – Оплата будет только по факту доставки. – Ну, если надо доставить, доставим, – невозмутимо пожала плечами Ольга. – Поедем втроем, – сказал Бизон. – Лесник за рулем, мы с тобой на заднем сиденье. Если вдруг, не дай бог, какой шухер, валить будем любого. Без раздумий. Готова? – Как пионер. Только «пушку» мне на этот раз дашь? – А! Ну да, – рассмеялся Бизон. – Конечно. Само собой. Он поднялся с дивана и задрал толстовку. Над брючным ремнем торчали две рукоятки. Бизон достал одну «пушку» и передал ее Ольге. Старовойтова сноровисто и профессионально проверила боеспособность оружия, надела свою кожанку и, спрятав пистолет в боковой карман, деловито осведомилась: – Когда выезжаем? – Прямо сейчас, – решил за всех Лесник. – У меня времени в обрез. Товар уже ждут, и в таком деле промедление смерти подобно. В прямом смысле этого слова. – Тогда погнали, – живо отреагировал Бизон. Все трое вышли из бокса, обогнули СТО с правой стороны и спустились вниз по металлической лестнице. Дальняя дверь в подвале была распахнута наполовину. Мюллер ждал, привалившись к косяку, и лениво потягивал сигарету. Бизон слегка замедлил шаг, пропуская Ольгу вперед. Лесник и вовсе отстал. Старовойтова насторожилась. Скрытая за спиной правая рука Мюллера только усилила ее подозрения. Она приблизилась к раскрытой двери, остановилась и заглянула внутрь. Холодное помещение, лишенное окон, было абсолютно пустым. Ни операционных столов, ни морозильных камер… И ни единого термоконтейнера. Ольга резко обернулась. Бизон вскинул руку с оружием и прицелился Ольге в голову. Его взгляд сделался совсем другим. Жестким и колючим. – Входи! – коротко распорядился он. – Какого черта? – Старовойтова сунула руку в карман и в то же мгновение почувствовала, как холодное дуло пистолета ткнулось ей под ребра. Зловонное дыхание Мюллера коснулось ее щеки. – Входи, тебе сказали, – процедил он сквозь зубы и выплюнул сигарету. – Вот так значит, да? – саркастично бросила Ольга. – Такое у тебя понятие о доверии, Бизон? – А у тебя? – парировал бригадир. – Знаешь, кто это? – качнул он головой в сторону Лесника, как раз поравнявшегося с «братком». – Никакой это не заказчик. Хотя погоняло этого человека действительно Лесник. Он был одним из близких корешей Кондрата. На протяжении всей жизни последнего. – Бизон не сводил глаз со Старовойтовой. – Понимаешь, к чему я клоню? Он, как и ты, в лихие девяностые бок о бок с Кондратом «бомбил» мелких лавочников в Ростове. Я пригласил его тебя опознать. Что скажешь, Лесник? – Я уже там, в боксе, подал тебе знак, – спокойно ответил тот, зябко поежившись и подняв воротник пальто. – Кто эта телка, я не знаю. Первый раз ее вижу. Хотя татухи у нее правильные. Все честь по чести… Если хочешь, Бизон, могу даже выяснить, кто их набивал. У каждого кольщика есть своей почерк… – Но она – не Кобра? – перебил собеседника Бригадир. – Она-то, может, и Кобра, – рассмеявшись, ответил Лесник, – только мне это погоняло ни о чем не говорит. Никого с такой кличкой в окружении Кондрата никогда не было. Даже по молодости. То есть телок вокруг него всегда много крутилось, но к делам никого из них он не подпускал. Ольга почувствовала, как во рту у нее пересохло. – Слыхала? – торжествующе провозгласил Бизон. – Вот тебе и все доверие, беби. Все, что ты прогоняла мне с самого начала, – туфта полная. Но я не хочу тебя убивать. Пока что… Для начала я хочу поговорить, узнать, кто ты на самом деле. Так что входи! Не заставляй меня стрелять. Старовойтова резко подалась вперед, а затем выбросила назад правую ногу, прицельно выбив оружие из пальцев Мюллера. Дернула из кармана собственный ствол. Вскинула его вверх и дважды спустила курок, метя в грудь Бизона. В закрытом подвальном помещении громыхнуло так, что уши заложило. Но Бизон даже не шевельнулся. Ольга выстрелила еще раз. Тот же грохот, и тот же эффект. А именно – никакого эффекта. Бизон неподвижно стоял в пяти метрах от девушки без малейших признаков ранения. – Думала, я дам тебе ствол с боевыми патронами? – усмехнулся «браток». Мюллер кинулся Ольге на спину. Ударил кулаком по почкам. Старовойтова стиснула зубы от боли, бросила на пол бесполезное оружие, ухватила противника за локоть и с легкостью перекинула через себя. Стремительно шагнула вперед, рассчитывая завладеть оброненным Мюллером пистолетом, но в эту секунду в глазах у нее потемнело. Предметы и фигуры неприятелей утратили четкость очертаний. Ольга тряхнула головой. Руки и ноги словно налились свинцом. Сухость во рту усилилась. Все вокруг завертелось с бешеной скоростью. Она попыталась ухватиться за распахнутую металлическую дверь, рассчитывая сохранить равновесие, но ее рука провалилась в пустоту. Падая, Старовойтова успела заметить, как Мюллер поднялся на ноги и как Бизон, опустив оружие, неторопливо двинулся в ее сторону. А потом… Все померкло. Все погрузилось во тьму. Лесник со скучающим видом щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету. Струйка густого сизого дыма потянулась к потолку. Бизон приблизился к Ольге вплотную и слегка пнул ее носком ботинка. Девушка не пошевелилась. – Ты ее опоил чем-то? – спросил Мюллер. – Да. Решил, что стоит подстраховаться. Я видел, насколько ловкой может быть эта бестия. – Бригадир сунул оружие за брючный ремень. – Ладно. Затаскивай ее внутрь. Потом дуй за стулом и веревками. Выбери покрепче, брат. Я намерен сделать все необходимое, чтобы разговорить ее. Мюллер послушно ухватил Ольгу за руки и волоком втащил в холодное пустое помещение. – Спасибо за содействие. – Бизон протянул Леснику руку для пожатия. – За мной должок. – Сочтемся. – Мужчина в кашемировом пальто лишь легонько хлопнул ладонью по ладони Бизона, развернулся и зашагал к выходу из подвала. Напоследок бросил, не оборачиваясь: – Удачи вам с ней! Мюллер покинул подвал вместе с гостем, отправившись по приказу бригадира за стулом и веревками. Бизон остался один. Долго и задумчиво смотрел на распластанное тело Ольги Старовойтовой, затем вслух произнес: – Жаль. Жаль, что так вышло, беби. Я до последнего надеялся, что ты – не «крыса»… И тогда у нас с тобой все могло бы сложиться иначе… Красиво. Как в кино, типа. Но жизнь – поганая штука… Он перешагнул порог и присел рядом с Ольгой на корточки. Дотронулся двумя пальцами до ее обнаженной шеи. Пульс прощупывался, но слабо. Шолаков хранил гробовое молчание уже минут пятнадцать, хмуро глядя в одну точку прямо перед собой и совершенно не реагируя на слова сыщиков. Лишь время от времени поднимал руку и осторожно потирал ею ушибленную слегка припухшую левую скулу. Крячко маячил за спиной у задержанного, широкими шагами меряя кабинет то в одном, то в другом направлении. Станислав с трудом сдерживал рвущуюся наружу ярость. Гуров, напротив, оставался предельно спокоен и невозмутим и продолжал уверенно гнуть свою линию. – А это письменные показания Живоглядова Антона Игоревича, – поверх одной стопки бумаг положил он следующую. – Здесь куда более серьезные и предметные обвинения в ваш адрес, Геннадий Сергеевич. Не хотите взглянуть? Это самая настоящая бомба… Бомба, подложенная под вас. Если сопоставить показания Живоглядова с тем, что мы нашли на складе, принадлежащем фирме «Кармус», картинка получается крайне неприглядная. Вы хотя бы осознаете, что вам грозит, Геннадий Сергеевич? – Да ни хрена он не осознает! – не выдержав, взорвался Крячко. – Ты сам не видишь, что ли, Лева? – Он остановился за спиной Шолакова и тяжело опустил обе руки ему на плечи. – Слышь, друг. Мы тебя не на краже мешка с картошкой взяли. Незаконная торговля человеческими органами – это серьезная статья. И большой срок. Показания соучастников, опись в «Кармусе»… Тут никакой адвокат не поможет. Геннадий Сергеевич снова потрогал припухшую скулу и крайне неохотно нарушил наконец молчание: – Я все пониманию. Все, кроме одного. Чего вы от меня хотите? Вы меня взяли, все уже доказали… Я не собираюсь ничего отрицать. Давайте необходимые бумажки, или что там у вас… Я все подпишу, вы закроете дело и передадите его в суд. – Не все так просто, Геннадий Сергеевич, – покачал головой Гуров. – Мы не можем закрыть дело, пока не состыкуем все звенья цепи. Вы спрашиваете: чего мы хотим от вас? По-моему, это очевидно. Вы поставляли Перекатнову донорские органы. Это установленный факт. Но где вы их брали? Как верно заметил мой напарник, речь идет не о мешке с картошкой. Донорские органы на дороге не валяются, и на рынке их свободно, как семечки, не купишь. Кто-то добровольно изъявлял желание отдать вам свои почки? Или сердце? Или печень? Сомневаюсь… Стало быть, дело попахивает убийствами. Я прав? – Я ничего об этом не знаю, – категорично заявил Шолаков. – Хотя прекрасно понимаю, к чему вы клоните. Хотите повесить на меня еще и серию убийств? Не выйдет… – Где вы брали органы, Геннадий Сергеевич? – Мне их приносили. – Кто? – Я имен не спрашивал. Фамилий тоже. Зачем мне лишняя информация? – Но передача органов ведь как-то осуществлялась? – не отступал Лев. – Осуществлялась, – не стал отрицать очевидного Шолаков. – Как? – На трассе при выезде из города. – Задержанный отвернулся лицом к окну. – В назначенный час я подъезжал в нужную точку на своей машине и… ждал. Появлялась другая машина. Незнакомые мне люди загружали термоконтейнеры в багажник моего автомобиля. Я из салона не выходил. Потом один подходил к окошку, я отдавал ему деньги и уезжал. Лица этого человека я тоже не видел. Все сделки проходили ночью при выключенных фарах. Геннадий Сергеевич говорил быстро, без пауз, как заранее заученную по шпаргалке речь. Речь, которую он сам для себя составил за те пятнадцать минут, в течение которых он сосредоточенно хранил молчание. Шолакову не требовалось юридического образования, чтобы понять очевидное. Тащить за собой Бизона и его людей не имело смысла. И благородство тут было ни при чем. Равно, как и самопожертвование. Одно дело – обвиняться в незаконном обороте донорских органов, и совсем другое – в организованных убийствах. Геннадий Сергеевич сознательно выбрал меньшее из зол.