Я знала, что он был в своем кабинете вчера, и если бы я действительно хотела поговорить с ним, то Макс не смог бы меня остановить. Но я не хотела вторгаться в его частную жизнь. У него была причина, почему он не хотел видеть меня. Сегодня утром, когда я послал ему сообщение с просьбой пообедать вместе, я надеялась, что мы могли бы притвориться, как будто ничего не произошло. Я знаю, что он сожалеет, но это был самый удивительный поцелуй в моей жизни. Это отстойно, но обдумывая эту ситуацию на протяжении последних двух дней, я смирилась. Я надеялась, что Ник станет моим единственным. Я думаю о нем постоянно, но я не убираю барьер между нами. В конце концов, как он относится к Сасси? Если бы он был со мной и оставил меня, я бы этого не вынесла. Со мной уже случалось такое раньше, и в этом нет ничего приятного. Я — «бракованный товар» из-за этого. Это ужасно, когда кто-то, с кем чувствуешь себя в безопасности, уходит от тебя, как будто ты ничего не значишь для него. Это больно. На самом деле больно. Но я бы рискнула с Ником. Или я создана, чтобы полюбить однажды, потерпеть неудачу и затем ненавидеть любовь и влюбленные парочки? Нет! Черт, я надеюсь, что нет. Я не хочу стать сумасшедшей старой леди с кошками! Ник сожалеет о поцелуе. Хорошо. Я буду его другом, если он позволит. Я уже скучаю по нему. Равр Раавр — Нужно починить этот чертов звонок, детка. Я смотрю на дверь, и Ник очаровательно улыбается мне. Я не знаю, почему, но я бегу к нему и прыгаю в объятия. Я оборачиваю ноги вокруг талии и крепко обнимаю его. Его ямочки появляются на щеках. Это волшебно! — Черт возьми, детка. Мы не виделись всего три дня, — он хихикает. Нервы! Я ослабляю хватку на его шее, хмурюсь и спрашиваю: — Где ты был? Должно быть, я выгляжу жалко, потому что его лицо смягчается. Он поддерживает мою задницу одной рукой и убирает выбившуюся прядь мне за ухо. Он не выглядит так, будто хочет разорвать нашу дружбу. На самом деле, он сияет. Но я не могу понять, почему именно. Ура! Он смотрит мне в глаза и говорит: — Мне очень жаль, дорогая. У меня был завал по работе. Он мягко улыбается мне, и я хочу, чтобы он поцеловал меня снова. Мои глаза опускаются, и я чувствую, что мое сердце начинает биться быстрее. Нат кричит: — Вы снимите проклятый номер, в конце концов? Я смотрю поверх кассы на Мими и Нат, которые улыбается как пара клоунов. Нат машет мне. Я метаю в них стрелы взглядом. — Возвращайтесь к работе! Лицо Ника рядом с моей шеей, и я чувствую его дыхание, он смеется. Он поднимает голову и улыбается: — Кажется, ты сказала, что хотела бы суши сегодня. Я киваю. Он шепчет: — Что моя девочка хочет, то она получает. Мое сердце замирает. Он имеет в виду, что мы — друзья, и я — девушка, идиотка. О да! Конечно. Я вообще не думала о том, как бы хорошо было стать девушкой Ника. Нет. Совсем. Даже чуточку. Я говорю: — Я должна взять кошелек. Я отпускаю его шею, но он не ставит меня на пол. Он держит меня так, как будто я вешу не больше канцелярской скрепки. И это мило. Действительно мило. Он шутит. — Ты знаешь, что не платишь, так что кошелек совсем не нужен. Он усмехается, когда смотрит на Нат и Мими и спрашивает: — Вы, девочки, хотите суши? Они обе кивают и мечтательно смотрят на Ника. Мои девочки, должно быть, были подменены роботами. Я закатываю глаза и поворачиваюсь к нему. — Сейчас ты можешь опустить меня, Ник. Он кивает головой в сторону и поднимает бровь: — Я могу. Но не хочу. Мне нравится держать тебя на руках. Он произносит последнее предложение почти шепотом, и мое лоно сокращается. Конечно, он не имеет в виду ту ночь. Он выбежал из кабинета, как из горящего дома. Только оставил меня пылать. Нет, определенно, нет. Я хихикаю и ударяю его по плечу: — Пойдем, Ники, я голодна. Он неохотно опускает меня и кладет руку мне на плечо. Он поворачивается к девушкам и говорит: — Мы принесем вам суши, девочки. Увидимся. — Он машет рукой на прощание и тащит меня из «Сафира» без моего кошелька. Мы идем вперед, одна моя рука вокруг его талии, другая на животе, его рука обернута вокруг моих плеч. Так хорошо. Мне это нравится. Это совершенно естественно. Мы идем молча до суши-бара. Я боюсь говорить о том, что произошло. Мы сидим в баре и наблюдаем за происходящим, как будто мы на конвейере. Пришло время. Я не смотрю на него, когда начинаю: — Субботняя ночь было довольно напряженной, да? Он замирает рядом со мной, затем вздыхает и говорит: — Да, я так сожалею, Тина. Я не знаю, что на меня нашло. Я... Я прерываю его фальшивым смехом: — Всё нормально, Ник, на самом деле. Давайте просто назовем это «курьезом между друзьями». Теперь, когда мы обсудили это, мы можем двигаться дальше? Я смотрю на него, и я в замешательстве. Похоже, Ник расстроен. Его брови опущены, глаза сфокусированы на моем плече, и его губы сжаты. Он быстро сменяет выражение на улыбку. В его глазах по-прежнему боль. — Да. Конечно. Мне до сих пор очень жаль. — Он говорит тихо, почти жалобно. — Это больше не повторится. Это больше не повторится. Почему мое сердце колит, если все, что я хочу от Ника, это дружба? Я хочу его поцелуи. Я хочу, чтобы это происходило снова и снова. Я хочу большего с Ником. Я хочу его любовь. Я не думаю, что когда-либо смогу насытиться им. Или, может быть, я просто думаю это, потому, что хочу, чтобы он стал моим единственным. Тем, кто поможет мне преодолеть мои страхи. Отпустить. — Таким образом, мы до сих пор приглашены на ночь покера? — я спрашиваю и выгибаю брови, изображая поддельное спокойствие.