— Абсолютно. Лола раньше была немного слащавой. Пока она не встретила Мими. Мими подружилась с Лолой после меня. Она взяла нашу маленькую подругу под свое крыло и дала ей новый девиз: «Держись подальше от дерьма!» Так, в течение прошлого года Лола из нежного цветка превратилась в прочный сорняк! Это звучит плохо, но на самом деле это не так. — Итак, — говорит Лола, пока подсчитывает, имеющиеся в наличии вещи, — Мимс сказала мне, что ты завела нового друга, — она говорит «друг», при этом сладко причмокивая. Боже, Мими, это отстойно. Строгим голосом я произношу: — Нет, не так. Она говорит раздраженно: — Ну что ты как подросток! Ты не можешь не видеть того же, что и я, когда смотришь на него. Я глубоко вздыхаю и признаюсь: — Да! Я знаю, что он — мистер Красавчик и, кстати, ты должна увидеть его брата, он — мистер Великолепный. Он говорил со мной, и я почти растеклась лужицей по полу. Я так нервничала, и моя шея покраснела, и он был очень учтивым с его глубоким сексуальным голосом и... Уфф! Повернувшись к ней спиной, я иду в комнату для персонала. Я почти уже там, когда слышу Лолу: — Почему бы тебе не пригласить его на обед? Хм, я могла бы сделать это. *** Два дня спустя. Я сижу на прилавке и неотрывно смотрю на визитку, а она на меня. Она насмехается надо мной. Адрес электронной почты Ника написан на карте. Я могла бы просто послать ему письмо и пригласить на обед или выпить кофе. Так почему это так сложно? Перестань быть трусихой и просто сделай это. Ты знаешь, что хочешь его увидеть. Я захожу в свою электронную почту, начинаю писать и в последнюю минуту отступаю. Я сохраняю письмо в папке «Черновики» на случай, если я передумаю. Равр Рааавр Звонок больше не звучит, как кошка во время течки, теперь это больше похоже на мычание коровы. Сегодня среда, в этот день я одна в магазине. Я улыбаюсь и смотрю на дверь. Моя улыбка исчезает из-за того, кого я там вижу; моё сердце опускается. Мисс Чертовка, потерпевшая фиаско с возвратом платья, прогуливается к прилавку. О, господи. Пожалуйста, дай мне силы. На этот раз я улыбаюсь решительнее и спрашиваю: — Доброе утро, мисс. Как ваши дела сегодня? Она улыбается и отвечает: — О, замечательно, милочка. Как вы? Эм, что? У меня сразу рождаются подозрения, потому что она улыбается как кошка, налопавшаяся сметаны. — Ну, у нас не очень много посетителей сегодня, поэтому я думаю, могло бы быть лучше. Чем я могу вам помочь? Она отвечает: — Я просто хотела зайти и извиниться за свое грубое поведение тогда. Это было совершенно неприемлемо, и мне действительно очень жаль, — она пытается изобразить раскаяние, но это больше похоже на то, что у неё запор. Я шокирована и заикаюсь в ответ: — Гм, ничего себе. Я, ах, спасибо. Это очень мило с вашей стороны. Она грустно улыбается и вздыхает: — Я знаю, как женщина вы понимаете меня, мы хотели бы носить красивые платья для наших мужчин. Но триста долларов за платье, которое я купила, было, пожалуй, слишком. — Она смеется слишком весело и кладет руку на щеку: — Я честно не знаю, о чём я думала. Мой муж владеет клубом через улицу, и платье было слишком официальным, чтобы носить его там. Он даже не взглянул на него дважды. Что, черт возьми, она только что сказала? Она жена Ника?! Я внимательно смотрю на нее. У нее хорошо получается прикидываться милой. Если бы она была на прослушивании, то я бы была впечатлена. Она худая, немного выше меня, и, может быть, на год или два старше. Ее длинные осветленные волосы отливают серебром. У нее голубые глаза и ледяной взгляд. Чертовка тяжело вздыхает и говорит мне самым сладким голосом, на какой только способна: — Это было бы огромным одолжением, если бы вы согласились взять у меня платье. Я сделала ошибку, и я обещаю, что никогда не повторю ее. Это выглядит как оправдания пятилетнего ребенка. — Мой муж действительно сердится на меня. Мне очень нужно вернуть деньги. Её слова не имеет смысла для меня. Во-первых, с чего бы Нику заботиться о платье, стоимостью в какие-то жалкие триста долларов, когда одна его шелковая рубашка, вероятно, стоит больше? Во-вторых, он владеет клубом! Как говорит Мими, клуб очень популярен, они не могут быть ограничены в средствах. Из-за этого противостояния кровь уже приливает к груди и поднимается по шее. Я прочищаю горло и говорю: — Я понимаю ваши затруднения и очень извиняюсь. Даже если я возьму платье я не смогу перепродать его. Если я не могу перепродать его, то не могу предложить вам возврат. Поэтому, к сожалению, мой ответ до сих пор «нет». — Храбрость растёт где-то внутри меня: — И это мой окончательный ответ. Убийственно хмурое выражение Чертовки появляется снова. О, эй, ты! Я скучала по тебе. Она шипит на меня: — Это ФУФЛО! Что вы возомнили о себе в этом чертовом магазине одежды. Ну, догадайтесь что? Ваша одежда выглядит как дерьмо. Я видела рубашки лучше в «Таргет»! Вы думаете, что видели меня в последний раз? Я буду приходить каждый проклятый день, пока вы не сдадитесь. И вы сделаете это, милочка, — она смотрит на меня сверху вниз, ухмыляется и говорит: — Я думаю, вам нужно скинуть двадцать фунтов, чтобы хорошо выглядеть в одежде, что вы продаете. А потом она ушла. О, черт возьми, нет! Все только что стало серьезней. Я иду в комнату для персонала, беру ключи, выхожу на улицу и запираю дверь. *** — Ты не можешь использовать четверку! С тех пор как мы были детьми, Макс придумывал свои собственные правила в играх, которые не помогают ему выигрывать.