— Вот это я удачно зашел, — счастливо улыбаясь, прошептал я себе под нос и направился к ближайшему дереву. Спустя час я сидел на широкой ветке самого высокого дерева, с удовольствием поглощая пористую мякоть гриба и любуясь своей добычей. Всего мне удалось собрать восемнадцать темно-изумрудных крудов, которые под завязку были забиты маной. Кроме того, оказалось, что эти грибы съедобные. Правда, абсолютно безвкусные, но очень сочные и сытные. По сути, одним ударом я убивал двух зайцев — утолял голод и жажду. Отличное окончание дня. На ночевку я решил остаться в светлой роще, внутри пушистой кроны самого большого дерева. Можно было бы пройти и дальше, но я не был уверен, что там впереди мне удастся найти такое же удобное место. Здесь не было так душно, как в старом лесу. Кроме того, утром я смогу спокойно позавтракать грибами. Ночью я спал по-звериному — вполглаза. Здорово помогала изумрудная мана, которая держала в тонусе мою энергосистему. Правда, под утро я все-таки задремал. Поэтому не сразу понял, что голоса, которые доносились откуда-то снизу, мне не снятся. Мгновенно встрепенувшись, я по-обезьяньи вскочил на ноги и, аккуратно отодвинув в сторону широкую ветку, выглянул из своего укрытия. Увиденное заставило мое сердце биться чаще. Между деревьев, весело смеясь и мирно переговариваясь, бродили… Люди?! Я покачал головой. Нет, не люди. Но очень похожи на людей. Гибкие жилистые тела, черные длинные волосы, заплетенные в косички, слегка вытянутые заостренные на кончиках уши и бледно-зеленая кожа — вероятнее всего, я наблюдаю сейчас за потомками местных жителей, которых когда-то много столетий назад изменила Тень. Всего я насчитал дюжину аборигенов. Четверо мужчин и восемь женщин. На мужчинах были только набедренные повязки, а на женщинах — коротенькие кожаные туники. Кроме того, я хорошо рассмотрел их украшения из ракушек и клыков животных. Все мужчины были вооружены короткими копьями, а три женщины —длинными луками. Остальные, не считая коротких ножей на поясах, были безоружны. У этих женщин в руках были небольшие корзинки. Судя по тому, как аборигены осматривали стволы деревьев, они пришли сюда за грибами-паразитами, ряды которых я изрядно проредил вчера вечером. Когда я увидел, как начало вытягиваться лицо одной из девушек, когда она увидела свежий след, оставленный моим прутом на стволе, я поморщился. Дальнейшие действия аборигенов было нетрудно предугадать. Девушка громко вскрикнула и внизу началась беготня и суета. Глава 17 Громкий отрывистый выкрик одного из мужчин, который на фоне остальных был самым крупным и взрослым, мгновенно прекратил панику и суету. Женщины с корзинками торопливо забежали за спины копейщиков, а лучницы уже с наложенными на тетиву стрелами выискивали среди листвы потенциального врага. Я, стараясь не делать резких движений, вжался спиной в ствол. Дабы не провоцировать чувство постороннего взгляда у аборигенов, я опустил веки и перешел на истинное зрение. Некоторое время те стояли, не шевелясь, прислушиваясь и принюхиваясь к лесу. Спустя несколько минут их главный что-то коротко сказал, и группа аборигенов торопливо, но организовано двинулась на юго-запад, оставляя позади «мою» рощу. Видимо, именно там находится их поселение. Когда последний гибкий силуэт скрылся среди листвы, я хотел было пошевелиться, но вовремя передумал это делать. Благодаря истинному зрению, я прекрасно видел, что в стене кустов замерло две фигуры. Судя по энергосистемам, это был лидер группы и одна из лучниц. Видимо, командир понял, что тот, кто устроил геноцид грибам-паразитам, затаился среди пушистых крон. И это вполне объяснимо. Мои следы на земле явно указывали на это. Эта парочка просидела в засаде около получаса, а потом я увидел, как командир легонько хлопнул лучницу по плечу, и они оба двинулись следом за основной группой. Относительно неагрессивное поведение аборигенов обнадеживало. Они не стали усугублять ситуацию и пытаться всей группой устраивать на меня охоту. Засада не в счет. Это абсолютно логичный ход. Они прикрывали отход своих сородичей. — Планы меняются, — задумчиво прошептал я себе под нос и выбрался из укрытия. Покинуть Тень, не взглянув на поселение аборигенов, я не мог себе позволить. *** Прошло примерно три часа с того момента, как я увидел аборигенов. Все это время я, сохраняя приличную дистанцию, преследовал эту группу. Их командир еще несколько раз устраивал получасовые засады на тропе, по которой продвигались его сородичи, но потом, видимо, решив, что за ними нет погони, бросил это дело. На одной из стоянок, когда аборигены устроили короткий отдых и перекус, мне удалось подобраться к ним поближе и подробней их изучить. Сперва я думал, что имею дело с существами, которых на фронтире называют призраками, но потом понял, что не чувствую той странной силы, которая была в пленнике Герцога. Сканирование показало, что в группе нет ни одного мага. Правда, их энергосистема светилась бледно-зеленым цветом. Видимо, они каким-то образом все-таки связаны с магией. Как, например, те же деревья или кусты. Изумрудная магия является неотъемлемой частью их природы. Каменные наконечники стрел и копий, каменные ножи, кожаные набедренные повязки и туники, примитивные украшения из клыков и ракушек — все говорило о том, что эти существа находились на уровне развития соответствующего каменному веку моего мира. Но при всем при этом они не вели себя, как дикари. У них был свой язык, на котором они изъяснялись довольно длинными фразами. Они часто шутили и даже пели песни. Справлять нужду они отходили в сторону от лагеря, ели спокойно и выглядели довольно опрятно. Спустя примерно еще два часа группа аборигенов, которую я незаметно преследовал, соединилась с еще одной группой, но более многочисленной. Теперь в их общем отряде было десять копейщиков, восемь лучниц и пятнадцать женщин с корзинами, которых я про себя называл «собирательницами». Встреча была радостной. Женщины искренне улыбались, а мужчины похлопывали друг друга по плечам. Второй группе на охоте явно повезло больше. Все их корзины были наполнены зелеными грибами. Следующие несколько минут я наблюдал, как командир «моей» группы, много жестикулируя, что-то рассказывал. Иногда он кивал на свои корзины и в ту сторону, откуда возвращались. Понятно. Видимо, рассказывает о произошедшем. Остальные члены его отряда периодически кивали в такт его словам. Среди новоприбывших магов тоже не было. Внимательно просканировав их добычу, я увидел, что все грибы были уже очищены. Круды нашлись довольно быстро. Было сложно не заметить концентрированное магическое сияние, исходившее из небольшого мешочка, висевшего на поясе у командира второй группы. Издалека было сложно увидеть точное количество кристаллов, но их было явно меньше собранных грибов. По всей вероятности, грибы для аборигенов служили не только источником добычи крудов. Правда, я еще ни разу не видел, чтобы они их употребляли в пищу. На стоянке едой зеленокожих были какие-то сухие коренья и маленькие плоды, которые они носили у себя в сумках. Периодически, как в пути, так и на привале они прикладывались к небольшим продолговатым флягам, висевшим у них на поясах. Как по мне, эти грибы были настоящей находкой. Да, они были абсолютно безвкусными, но их мякоть отлично утоляла голод и жажду. — Кстати… — прошептал я одними губами и начал аккуратно разворачивать небольшой узелок из широкого листа, похожего на лопух, в котором были завернуты собранные мной грибы. Пока сводный отряд аборигенов отдыхает на привале, надо подкрепиться. Еще в светлой роще, перед тем как последовать за аборигенами, я нарвал этих широких листьев и связал из них примитивную набедренную повязку. В моих планах значился контакт с аборигенами, поэтому не хотелось предстать перед ними в чем мать родила. Те лохмотья, что остались от моей одежды, уже давно были выброшены. Машинально похлопав по второму узелку, висевшему у меня на поясе, сплетенному из тонких лиан, я сам себе кивнул и продолжил трапезу. В этом узелке у меня хранились все собранные круды. Привал аборигенов продлился недолго, и они снова двинулись в путь. Неотрывно следуя за группой зеленокожих, я не забывал сканировать все растения и живность, попадавшиеся мне на пути. И это принесло свои плоды. Спустя час, проходя мимо здоровенного трухлявого пня, поросшего бурым мхом и нестерпимо вонявшего гнилью, я краем глаза уловил быстрое движение. Тело среагировало мгновенно. Короткий перекат вправо — и в том месте, где я находился мигом ранее, приземлилась крупная темно-коричневая тварь, похожая на жабу, только размером с крупного пса. Напасть на многочисленную группу аборигенов она, видимо, не решилась, а вот на одиночку вроде меня — почему бы и нет? Тем более, что запах муравьиной кислоты уже практически выветрился, а тонкий слой желтой жидкости, покрывавший мое тело, превратился в сухую пленку и начал шелушиться. Первой моей мыслью было сбежать. Но когда я просканировал энергосистему жабы и увидел ее трехцветный источник, я понял, что такую возможность упускать никак нельзя. Прыгнуть жабе второй раз я уже не позволил. Метнувшись вперед, я резким ударом прута пригвоздил ее плоскую башку к земле и тут же откатился на несколько метров в сторону. Агония твари длилась недолго. Уже спустя несколько минут, я потрошил остриём прута ее источник. Моей добычей стали три круда каждый размером с лесной орех. Алый, янтарный и самый крупный — бурый. К слову, судя по высокой концентрации магии в янтарном круде, жаба была ядовитой. Ее блестящая кожа была покрыта густой бурой слизью, от прикосновения к которой на коже моих рук появлялись покраснения. Кроме того, это от нее несло гнилью, а не от старого пня, как я подумал сначала. Это объясняло, почему вокруг словно вымерло всё. Да и аборигены как-то подозрительно быстро прошмыгнули этот участок тропы. Наблюдая за действием яда, я довольно усмехнулся. Моя энергосистема прекрасно справлялась с новым вызовом. Дюжина янтарных крудов, поглощенных мной ночью, обеспечили мне высокий иммунитет к местным ядам. И это было только началом моего пути усовершенствования этой пассивной абилки. Недолго думая, я потянул небольшой сгусток маны из янтарного круда и скормил его моей энергосистеме. Затем, проведя обеими ладонями по маслянистой спине жабы, я начал обмазывать свои ноги, грудь и плечи бурой слизью. Вонь от нее стояла нестерпимая, но как показала практика — это меньшее из зол, что может встретиться мне в этом лесу. Отряд аборигенов я нагнал в тот момент, когда они уже выходили из леса. Я стоял на опушке, спрятавшись среди кустов, и любовался открывшейся мне картиной. Прямо посреди леса, растянувшись большой бирюзовой кляксой, лежало озеро, на песчаном берегу которого расположилось поселение из двух десятков хижин. Появление отряда не осталось незамеченным. В поселении началось движение. Аборигены, которых я преследовал, с радостными криками и улыбками ускорили шаг. Я видел, как облегченно выдохнул предводитель первой группы. Некоторые мужчины хлопали его по плечам: то ли подбадривали, то ли благодарили. Видимо, за то, что довел своих людей домой в целости и сохранности. Жаль я не понимаю ни слова из их языка. Это знание здорово бы мне упростило задачу. Придется объясняться на жестах при первом контакте. Благо я уже немного присмотрелся к их жестикуляции, которая, кстати, не очень-то и отличается от той, что владеют жители за барьером. Благодаря тому, что в некоторых местах лес практически вплотную подступал к поселению, я мог нормально наблюдать за его жизнью. Вернувшихся добытчиков встречали радостными криками. Возглавлял процессию высокий худой старик. Его наряд заметно отличался от одежды остальных. На нем был большой кусок тонкой серой кожи с дырой для головы по центру. Несколько особенно длинных концов этой бесформенной хламиды волочились по песку, оставляя неглубокие дорожки. В правой руке он держал длинный деревянный посох, в навершии которого торчал большой изумрудный круд размером с куриное яйцо. Длинные седые волосы старика спадали на его узкие плечи. А вот и первый маг… И, судя по всему, единственный в этом поселении. Его энергоструктура была темно-зеленого цвета и была привязана к источнику, состоявшему из трех изумрудных крудов. Я тихо хмыкнул. Похоже, местные одаренные такие же, как теневые маги. Исходя из общепризнанных категорий, старик наверняка силен в алхимии. При его появлении народ замолкал и почтительно расступался. А когда между ним и вернувшимися из похода аборигенами оставалось несколько шагов, те опустились на одно колено и склонили головы. Седой маг с доброй улыбкой осмотрел каждого коленопреклонённого и что-то негромко произнес. Народ тут же отозвался дружным радостным гомоном, а некоторые, вероятно, члены семей добытчиков, рванули с ними обниматься. Спустя час посреди поселения запылало множество костров. В мою сторону потянулись аппетитные запахи приготовляемой пищи. В честь вернувшихся с богатой добычей начался праздник и народные гуляния. Слышались ритмичные глухие удары барабанов и певучие голоса флейт. Я тяжело вздохнул и достал последний гриб из узелка, а затем впился зубами в его сочную, но пресную мякоть. Праздник в поселении продолжался почти до середины ночи. А потом аборигены уставшие и довольные начали разбредаться по своим хижинам. Их жилища были примерно одного размера. Круглые, конусообразные, собранные из множества светло-серых шкур, с отверстиями на самом верху, из которых тянулись сизые дымки — издалека они были похожи на паруса. Самый большой шатер стоял в середине деревни. Нетрудно догадаться, кому именно он принадлежал. Рядом с жилищем мага высился деревянный столб, поверхность которого была полностью изрисована какими-то замысловатыми узорами. Теневое светило уже давно исчезло с небосвода, уступив место тусклой луне. На поселение опустилась тишина, изредка нарушаемая вялой перекличкой часовых. Лес же за моей спиной, напротив, словно ожил. На ночлег я обосновался в широкой разлапистой кроне высокого дерева. Когда карабкался по стволу, с улыбкой наблюдал, как от меня во все стороны разбегается местная живность. Еще бы! Ароматы я источал поистине отвратительные. Несколько раз я тоскливо посматривал на бирюзовую гладь озера. В такие моменты кожа начинала сильно зудеть и чесаться. Э-эх… Занырнуть бы туда сейчас с разбегу! В середине ночи я встрепенулся и начал прислушиваться. Что-то определенно изменилось. Я взглянул в сторону деревни. Там вроде тихо. Слышны лишь короткие щелчки. Часовые бдят. Переговариваются сигналами. В чем же тогда дело?