У меня отвалилась челюсть и очень неприятно затрепыхалось в желудке, и это были не бабочки, скорее уж слизни размером с кулак. И сразу же подозрения нахлынули с утроенной силой. Ада мне солгала! Да и не мог Вольт учуять на ней запах Аера через пробирку и контейнер. А я наивная доверчивая курица. Черт, как же неприятно ощущать себя ревнивой дурой. Но… справиться с эмоциями я не могла. И все же я попробовала урезонить бабаню. – Но, ба! Я уже поговорила с Адой. Это совсем не измена… – Вот как? – прищурилась бабушка. – А что же тогда? Милый доктор мне все рассказал. Я покраснела и разозлилась. – Ты не имела права у него это спрашивать! Это Адин секрет! – Тоже мне секрет Полишинеля! – фыркнула бабушка. – Ты знаешь, откуда она взяла… э-э… жидкость для зачатия в первый раз? Это случилось за месяц до полета Аера на Землю, а то, что сейчас в контейнере, – вторая попытка. Первый раз она собрала ее из… – ба наклонилась к моему уху, – …резиновой куклы! Представляешь, они здесь это извращение называют симулятором. Нет, я, конечно, попросила Герца показать мне это. – Ба глубокомысленно покивала. – Надо же просвещаться. Так вот, кукла – как живая. Она даже может симулировать оргазм! И меня это волнует. Считается ли изменой секс с куклой? А если твой муж предпочтет бессловесную и покорную игрушку живой женщине? Да, и будет… – Ба! – застонала я, краснея до самых корней волос. – Прекрати! Мне стыдно тебя слушать! – А Адочка? Это же до какого состояния нужно довести бедную девочку, чтобы она отчаялась забеременеть нормальным способом! – Бабуля и не подумала успокаиваться. – Нет, я просто обязана посмотреть в глаза этому бесстыжему человеку! – Он не человек, он део, – попробовала я сменить тему. – Да хоть президент Вселенной, а такую распущенность поощрять не стоит! Итак, веди меня в сад. И она решительно направилась по дорожке, а я поплелась следом, проклиная себя за длинный язык. Хотя… ведь это не я рассказала бабуле о своих подозрениях, так откуда она все это знает? – Ба! – решительно произнесла я, забегая вперед. – Ты откуда знаешь про трутня, и про Аду, и про… э-э… их с Аером дела? – Уж не думала ли ты, что я оставлю вас без присмотра? Нам с Иб искин вел прямую трансляцию во время нападения. Я все видела! – А насчет Ады?.. – Я сразу поняла, что они не любовники, это видно невооруженным глазом, – без тени сомнений произнесла бабушка. – Друзья, но не любовники. Об остальном было нетрудно догадаться. А уж прижать милого простачка Герца, – бабушка самодовольно сощурилась, – для меня не составило труда. Он все рассказал. – Потому что ты преподнесла свои догадки как истину, и он решил, что ты все знаешь, – хмуро закончила я. – Опыт, – гордо приосанилась бабуля. – Вспомни, как я прижала Брайна, когда он решил убедить нас, что женится, и даже привел в дом девицу? О да… это было феерично! Бедная Танька! Они играли с братом в одной команде, и он попросил ее изобразить любовь и страсть, чтобы мама с бабушкой от него отцепились и не мешали и дальше торчать в компьютере… Как они оба краснели и бледнели, когда бабуля устроила настоящий допрос с пристрастием. Танька раскололась на третьем вопросе, а Брайн – на пятом… Потом дулся на меня неделю, мол, это я сдала его бабушке. А я сама была в шоке от ее профессионализма. Ей бы в милиции работать. Кстати! – Ба, а что сказали в полиции? – Ха! Инцидент исчерпан. Город выплатит Эрго компенсацию. Начальник полиции и его зам долго передо мной извинялись, даже напоили чаем и дали две красные таблеточки. – Даже две? Видно, решили не рисковать и получить улыбающуюся бабушку со стопроцентной гарантией. – Они сразу мне одну подсунули, но не буду же я веселиться в одиночестве? Вторую я взяла для Милы. Меланья – это бабушкина подруга, такая же активная пенсионерка. Я представила двух счастливых бабушек и решила – в тот день, когда они употребят это счастье, не появляться в радиусе ста километров от бабушкиного дома. Хотя в этот раз меня не спасло расстояние, ба даже в космос не побоялась полететь. Впереди замаячила скамья, на которой полулежали, опершись друг на друга, Аврор и Аер, перед ними висела в воздухе коляска. Мне показалось, что парни без сознания, но, подойдя ближе, поняла, что они просто спят! – Умаялись, бедные, – умиленно прошептала бабушка, забыв, зачем сюда шла. – А бледные какие! Мы еще минутку поглазели на спящую троицу и тихонько удалились. – Мозги прочистить я могу позже, – задумчиво произнесла ба. – Когда он будет в адекватном состоянии и сможет понять глубину моих терзаний. Мы зашли в дом, бабаня всю дорогу о чем-то думала и молчала, но, когда мы оказались в холле, решительно направилась на кухню. – Ба! Только не вздумай ничего сказать Аде! – взмолилась я. Последние полчаса я ощущала себя сволочью и предателем. – Гешка, – с достоинством возмутилась ба, – когда это я лезла в чужие дела? Я деликатно промолчала. На кухне нас ждала чудная картина: Брайн сидел за столом и с кислой рожей лепил вареники, а Ада с хмурым выражением лица раскатывала тесто. – О, наша помощь прибыла вовремя! – оценила бабушка обстановку. – Марго, мой руки! Адочка, девочка моя, дай мне фартук, не хочется пачкать костюм. Бабушка сняла пиджак, повесила его на спинку стула, надела цветастый фартук и уселась напротив Брайна. – А дома тебя на кухню не загнать, – хмыкнула она, ловко заворачивая первый вареник. Мне ничего не оставалось делать, как присоединиться. Пока лепили вареники, бабушка рассказала, как они с доктором съездили в город и пообщались с местной полицией, рассказывала она сочно, в красках, и в конце истории мы с Брайном ржали в голос, и даже Ада пару раз улыбнулась. – Так, насухую и дело спорится медленно, – заявила баба Аня, когда закончила рассказ. – Адочка, а достань-ка ту бутылочку хереса, что стоит у тебя в холодильнике. Под херес дело пошло веселее, и через час Ада отправила в скороварку первую партию вареников. – К пяти часам в доме Эрго соберется Совет део, – как бы невзначай обронила бабуля. – Будут судить Лекса. – Он же в коме! – ляпнула я. – Уже вылечили, – сообщил мне Брайн. – Утром, пока ты со своими кавалерами возилась, прилетел передвижной госпиталь, и его залатали. Почти как новый, только бледный и с синяками. Я вздохнула. У меня не было злости на этого человека. – Я потребовала, чтобы нас пустили на суд, – как само собой разумеющееся сообщила бабушка. – Марго – пострадавшая. Дело касается ее ребенка, а я единственный взрослый представитель семьи. Нам разрешили прийти на оглашение приговора. До этого, сами понимаете, заседание будет закрытым, у део слишком много секретов. Но нам дадут протоколы. То, что можно знать, разумеется. – Эй, я тоже представитель семьи, – возмутился Брайн. – И тоже в своем роде единственный. – И ты и Адочка приглашены в качестве свидетелей без права голоса, – многозначительно добавила баубля. – А это значит, что после выступления вы будете сидеть и молчать. – Она перевела взгляд на Аду. – Никакого оружия в зале суда! – Это где? – не поняла я. – У Эрго на «Чародее» есть большая кают-компания, решено провести заседание там. – А у вас есть право голоса? – спросила Ада. Бабушка Аня величаво кивнула и хитро блеснула глазами. Даже знать не хочу, как она себе его вытребовала! На обед никто из део не пришел, прибежал Йошка и забрал с собой контейнеры с едой, сказал, что все готовятся к встрече гостей, не до обедов. Вместе с Йошкой ушли Ада и Брайн, а меня даже не позвали! Ба заперлась в своей комнате, заявив, что ей надо привести себя в приличный вид перед Советом, но, когда я к ней заглянула, она спала, прилепив на глаза два кружка огурцов. Я покормила Андрея, поиграла с ним немножко, поболтала с Иб и даже успела подремать полчаса, когда стали прибывать члены Совета. Стоянка у Эрго была небольшая, и сейчас на ней припарковались три корабля, так что большинство прилетевших сели в горах или в городском космопорте, а к нам их привозили на флаерах Аврор и Марс. Я издали наблюдала за тем, как из флаеров выходят рыжеволосые мужчины в строгих черных костюмах и скрываются в шлюзе крейсера. – Марго, пора. Ба выглядела восхитительно. На ней было кремовое платье с тонким белым ремешком, тонкая нитка жемчуга, подчеркивающая белизну зубов, белая сумочка-планшет и белые туфли на каблучке. Я рядом с ней ощущала себя обезьянкой, хотя тоже постаралась одеться прилично, выбрав строгий брючный костюм темно-синего цвета и черные лодочки на низком ходу. Но мне не хватало шарма и бабушкиной уверенности. – Не трусь! Против нас ни один Совет не устоит! Мне бы ее самообладание! У меня руки тряслись и ноги подгибались, а в голове вместо мыслей обосновался глухой навязчивый звон. У шлюза нас встретил непривычно строгий Йошка в пятнистом камуфляже, он галантно поклонился ба и провел нас по длинному коридору в огромную кают-компанию, раза в четыре больше, чем на «Стальном подснежнике». Интересно, зачем Эрго такой большой корабль? Не будь я так испугана, уже бы восторженно пищала, но я жутко нервничала, до тошноты и трясущихся губ, и по сторонам не пялилась. Нас посадили на диван в самом дальнем углу, где уже сидели и читали тонкие брошюрки Ада с Брайном. – Это результат расследования. – Ада скривила губы и бросила брошюрку на диван возле себя. – Очень коротко и неполно. Я между строк вижу, что это прилизанный вариант для прессы. Я же глазела в зал. Део сидели вокруг небольшой платформы, над которой светилось изображение бледного Лекса. – Это брат? – зачем-то спросила я у Брайна. – Угу. Он заперт в каюте, старики его даже не слушали, сразу лишили права голоса! Об адвокате они даже не вспомнили! – возмущенно зашипел Брайн. – Они выслушали Лекса-старшего, нас, команду «Подснежника», обоих Сансов и приняли решение. Сейчас объявят. Кстати, не знал, что твой муж вхож в Совет део. – Я тоже не знала, – кивнула Ада. – Не нравится мне все это. Старый Лекс выкрутился, будто он тут ни при чем. – Расскажешь? – А что рассказывать? Нас на заседание тоже не пустили. Но посмотри на его довольную рожу! Я посмотрела и сразу же поймала взгляд Лекса-старшего. Безразличный холодный взгляд высшего существа. Ненавижу! – Противный тип, – согласилась с моими мыслями бабушка. Она рассматривала заключенного и о чем-то думала. – Ну, послушаем, что нам скажут эти достойные мужи.