– Я поговорю с Кирой, считайте, показания у нас, страх перед Ларссонами и Романо весомый аргумент для включения в программу, – согласился Морган. – У нас незарегистрированные показания и то, что какой-то родственник Кельта пёхал Жаклин? – не выдержала этого фарса Маркес, слушая льющийся со всех сторон поток сомнительных для доказательной базы фактов. – Да очнитесь вы! – взывала она к благоразумию коллег. – Жаклин полгорода пёхали! Вы с этим хотите идти против Ларссонов? В городе, где каждый десятый белый Эванс или Вульф? – недоумевала девушка. – Или пока Форестер не надавал своей шкуре по мордасам за стукачество? – Анна отбросила все условности и говорила уже даже не на смеси испанского и английского, а на чистом северонордэмском. – Я согласен с Анной. Доказательная база слабенькая, – Пирс пребывал где-то далеко в своих мыслях и ничуть не смутился тону и высказываниям Маркес. – Нам достаточно прецедента, – напомнил Морган. – Создадим его, и Ларссон не выставит свою кандидатуру в Конгресс, а клубок развяжется, – злорадствовал комиссар. – О чем он до сих пор не заявил, – напомнил Фрэнк, что пока они пишут вилами на воде. – Джон, здесь что-то нечисто. Дай нам время, без официального… – Хорошо, Фрэнк, хорошо. Время для чего конкретно ты хочешь получить? Чтобы Псов выпил Романо, Мэйсоны умерли от старости, Кира отказалась от показаний, а Ашер Младший и Кэт Ронье встретились, влюбились и завели детей, состоя при этом в кровном родстве? Думаю, Эй Джей будет недоволен, что ему позволили сношаться с сестрой! – негодовал Морган. – Я ценю мнение каждого. Каждого из вас. Решаем сейчас, играем или нет? – вопрошал Морган. – Нет! – развел руками Фрэнк. – Все это вилами на воде! – на его взгляд доказательств не хватало, хотя никогда такого не было и вот опять. – Да! – встрял Уэст, проделавший немалую работу, вытаскивая показания из Киры Ван Смут. – Мой свидетель ограничен в сроках! – занервничал он. Ван Смут не протянуть до Рождества. Романо всегда был скор на расправу. – Нет, – отстаивала свою точку зрения Маркес. – Мэйсоны обещали позвонить, мы можем прижать Кельта, и тогда у нас развязаны руки, мы заявим о причастности еще к смерти самого Томпсона, а Лэнгли соснет поглубже! – Не оспорить, убийца О’Брайен. Я под этим подписался, – покаялся Салли. – А моя репутация, уж, простите, – озлобился Пирс. Марать свое имя и заявить об ошибки он не позволит. – Я «за», – принял капитанское решение Морган. – Придушим их в зародыше, да так, что федералы не подкопаются, док? Решающее слово за тобой, – все выжидающе посмотрели на Салли. – Решающее слово всегда за вами, комиссар, но я говорю… – громкий сигнал клаксона заглушил ответ Пирса, но стоявшие рядом люди смогли его расслышать. Доктор Салли всегда был осторожен, осмотрителен и очень аккуратен в принятии решений. Наука вещь четкая и беспристрастная, как и Фемида. Но возможно не всегда значит, что доказуемо, а недоказуемо, вовсе не означает, что невозможно. Невысказанное отрицание никак не согласие, а молчание, как известно, золото. Де-юре – Соскучился? – без энтузиазма бросил Лиам, поприветствовав садившегося в машину Уэста. – Сил нет как, – так же сухо ответил Коннор на приветствие. – Че надо, Лис, – пренебрежительно бросил Ларссон, даже не пытавшийся соблюдать условности и этикет в общении с копом. – Шоколада, сладенький, – выплюнул Коннор, ничуть не больше Ларссона довольствовавшийся этой встречей. – Слушай меня чутко, страстно и внимательно, противный ты мой, – коп не упускал ни единой возможности, напомнить насколько крепко держит Лиама за его расписные Фаберже знанием о его мелких шалостях. – Целиком и полностью твой, ты ж мой пламенный, – так же грубо отвечал Лиам, чьи декорированные тестикулы ни секунды не сжимались от коповской хватки. – У нас свидетель о вашей причастности и мотив для привязки твой бывшей, подтвержденный документально, – Уэста коробило от необходимости столько приватного разговора, но попробовать стоило. Если они не могут поговорить напрямую с Эванс, как предлагал Закари, то Уэст пойдет в обход запрета комиссара, ничем не нарушив отданный приказ. – Ты нахер в школе мой номер оставил, дебил? – и кулак правосудия опять надавил Лиаму на первичные половые признаки. – Гражданский долг, я помочь хотел, – в игре на сером поле Лиам был уже неплохо поднатаскан благодаря брату и подруге, и Уэсту его так просто не запугать эфемерными и призрачными свидетелями, которые сегодня есть, а завтра нет. – Помог, блин, – недовольно высказался Коннор. – Еще бы сразу сказал, что девчонка Ронье – кузина Ника! – Уэст едва ли не пнул подозрительно притихшего Ларссона. – Чего? – затаился Лиам, искоса посмотрев на Уэста. – Ничего, передай Мие, что вас с ее братцем взяли за яйца, и если Романо чухнет, и ей, и Эй Джею, и Нику придет жирный и толстый…. Ты, короче, понял, – шипел Уэст, рисуя радужному знакомому отнюдь не радужные перспективы. – Катрин сестра Ника? – спокойно переспросил Лиам и выглядел необычайно собранным, будто уже знал, что Уэст хотел ему сказать. – Ой, а ты ли не знал, – фыркнул Коннор и не верил тому ни на секунду. – Не знал, – честно признался Ларссон, когда Уэст прыснул на его ответ. «Догадывался», – Лиам добавлять не стал. Все, что было очевидным для него, для копов было серым полем, где не разобрать оттенков, не зная куда смотреть. Ночью все мышки серы, но Атласа от Ашера Лиам смог отличить, увидев того лишь на фотографиях, а соотнести возраст братьев было куда проще, когда более молодая версия Кельта приставляет нож к твоему горлу. Посмотрев в холодные серые глаза киллера, сомнения в личности Норзера развеялись, как туман над рекой в погожий солнечный день. Братья Эвансы были схожи внешне, но не настолько, чтобы их спутать. Оба, без сомнения, настырные и высокомерные ублюдки, хотя не Лиаму бросаться камнями по этому поводу. Оба знатоки своего дела, но Норзер никак не Кельт, на чем зациклились копы, упуская из виду главного подозреваемого. Для Лиама это было ясно как божий день. Стоило ему столкнуться с Атласом лицом к лицу, дальше все сложилось само собой. Факты катились с самой верхушки высоченной горы слепоты и ограниченности, налипая друг на друга, набирая обороты и увеличивая очевидное в размере: слиток, которым был убит Гарсиа, работа Ричарда и смерть Мак-Кинли, контракт киллера с Ронье и якобы случайная гибель Эма Мастерса. Лиам будто смотрел фильм в обратной перемотке, и если в конце ему было ничего не понятно, то возвращаясь к началу, все становилось кристальнее вод холодного горного ручья, которые сдохнешь если будешь пить. – Черт, Ларссон не со мной тебе играть в эти игры, – Уэст был крайне зол, и срывался на Ларссоне почем зря. – Ты подставил Салли, когда пришел на место преступления в Санспринг, – и как оказалось далеко не зря. Грубость Уэста была оправдана де-факто, но никак ни де-юре. Он при исполнении, и эмоции Коннору следовало задвинуть в долгий ящик. – Шарлотта – твоя теща! – де-юре, собственно, и стало причиной выплеснувшегося гнева Уэста, который припомнил Ларссону его небольшие грешки, на что Лиам только коварно усмехнулся. – Де-юре, – уточнил Лиам ни без тени злорадства и расплылся в голливудской улыбке. Подставить расследование под угрозу, дискредитировав улики конфликтом интересов, оказалось куда проще, чем Эванс думала, побоявшись предоставить свой образец ДНК. Лиам сделал все за нее, как аватар. Ей оставалось только стоять и смотреть на всё со стороны. И вот Лиам таки добился своего: ни одна улика из Санспринга не бросит тени на их имя, ни на имя Эвансов, ни на имя Ларссонов. Коль копы попытаются их хоть как-то очернить, то прокуратура даст Салли и Моргану такого пинка, что допустили на место преступления родственника погибшего, что кресла под обоими закачаются. Поэтому копы будут молчать, и поэтому Уэст может сколько угодно пытаться сжимать Лиаму яйца. Главное, чтобы Лис помнил, что Ларссон может очень сильно сжать в ответ его и отнюдь не по-игрушечному, а если понадобится, то и не в метафорическом смысле. – Именно! – Уэст намекал, что этого достаточно. Плевать, что Лиам гей, плевать, что Эванс живет с ним только в фазах острого обострения своей ненормальности, но факт оставался фактом. С какой стороны не посмотри, де-юре это семейная пара с кризисом отношений, и расшибись ты хоть в лепешку, но заставить общественность, читай присяжных, думать о них иначе не получится. – Салли знает? – хмурился Ларссон. Подставлять дока никак не хотелось, но Лиаму нужна была страховка. Эванс однажды уже выручила Пирса, настал его черед возвращать долги. – Нет. Никто пока не знает, – проскрежетал Уэст сквозь зубы, и Лиам облегченно вздохнул, откидываясь на сиденье. – Федералы вынесли все, что связано с личностью Кельта, – при слове федералы Уэст сплюнул, а Лиам вздрогнул, понимая, что теперь его план дал большую такую трещину, что и земная кора тоже вздрогнула вместе с ним. – Еще бы и самого Кельта забрали, было бы охрененно, – и уже Лиам сплюнул при имени Ашера. – Ларссон, черт, соберись! – зарычал на него Коннор, и как ни странно подействовало. – Раз федералы все вынесли, место преступления не дискредитировано. Тела Шарлотты Эванс нет. Прецедент потенциального конфликта интересов исчерпан, – что не говори, а Лиам был подкован в юридических вопросах, и порой Уэста это напрягало. – Родство Кэт и Ника подтверждено? – переполошился он, когда страховка от копов медленно уплывала у него из-под носа в сторону Лэнгли. Искать и прорабатывать отходные пути времени у Лиама не было, и он ухватился за первую же красную ленточку вдоль волчьей тропы. – Только Родство Кэт и Эй Джея. На анализ Ника нужно ваше согласие, родители, – едко заметил Коннор, скривившись при упоминании родителей, будто Ларссон и так не знал о согласии. – Кто свидетель? – на удачу спросил любимчик Фортуны. – Его зовут мистер Пошел Нахер, слышал о таком? – прозрачно намекнул Коннор, опять зажимая тиски правосудия, а Лиамель не сдавался, выдергивая из их разговора важные сведения, как соломинки из трухлявого чучела. – Так ты ей говоришь, – игриво спросил Ларссон, провоцируя Уэста, – или ему? – уточнил он, рискуя схлопотать по зубам. – Ларссон, бл… – кулаки Уэста зачесались от этого замечания, но помня, что муж и жена – одна Сатана, это было не более чем провокацией. – Если отец Кэт – Эванс, то Ронье, обещаю тебе, сядет за пособничество в убийстве Томпсона и за организацию покушения на жизнь моей жены, – Лиам очень быстро сделал нужные выводы. Уэст едва ли не взвыл. Ларссонов точно учат законам с рождения, и хитрить с Лиамом было бесполезно. Тот видел на сером поле за версту и чуял ложь не хуже, чем волк раненного зверя. Не на того сына поставил Грегори, раз Лиам так легко обходит копов, ни разу не сблевав от своих методов. – Даже не думай об этом, Ларссон, – предостерег его Уэст, который был не готов поставить значок на кон за раскрытие тайны следствия взамен так себе сведений от подозреваемого. – Не буду, – Лиам не лез на рожон, но и упускать свалившуюся на него удачу тоже не планировал. – Если нам не выдвинут обвинений. Так тебя устроит? – бизнесмен от рождения, как и предполагалось, начал выдвигать условия сделки. – Не в твоем положении торговаться, – спрос на рынке свободы на акции Ларссонов сильно упал, и Уэст продолжал играть на понижение. – Хреновый ты коп, раз еще не понял, кто есть кто, – надменно усмехнулся Лиамель, ставя вопрос о профпригодности Уэста ребром, чем снова задел его за живое. – Кто есть кт…? – Уэст едва не задохнулся от злости и не всек зарвавшемуся козлу. – Ты вообще не отдупляешь, Ларссон? – отрезвлял он его, выбивая сделку со следствием, сильнее зажимая. Непонятным оставалось только, что в итоге сломается первым: яйца Лиама или тиски правосудия. – Уярсон! – быстро зарифмовав, Ли послал Уэста лесом из законов и без карты из улик. Тиски законодательной базы слегка задребезжали, когда эго Лиамеля попросилось на прогулку: – Свидетель подписал показания? Трупы Жаклин и Шарлотты нашли? Ашера вы видели собственными глазами, или есть кто-то, кто под этим подпишется? Его отцовство Кэт Ронье доказанный факт? Нас видели в Half-Wolf или в RedAtlas? Лиам за пару секунду накидал Уэсту столько фактов, что Коннор не смог сразу их все проглотить, а заносчивый козел не останавливался: – Уэст, не разочаровывай меня, твой IQ упал на дно Марианского Жёлоба! – быстро отрезвил его тусовщик, ни с того ни с сего оказавшийся шарящим в законах, и вертонул при этом на своем детородном органе всю систему правосудия. – Да срать на мой IQ! Подумай о будущем! У тебя жена и ребенок, – когда буква закона оказалась бессильна, Уэст обратился к человеческой стороне вопроса, наступив на свой идеализм и значок. – Сдай нам своего брата, Ли, – Коннор пошел ва-банк, не имея при этом ничего, кроме обещаний Ван Смут, и что какой-то родственник Кельта пёхал Жаклин, которую, действительно, пол Нордэма пёхали. – Сдай нам Адама, и у вас с Эванс будет иммунитет, а если будете сотрудничать, то Адам даже не сядет, судья настоит на закрытом слушании.… Подумай о Нике! – торги за свободу и честное имя Адама перешли в агрессивную фазу, и продешевить не хотел никто. – Заткнись, я думаю, – Ли заткнул его фонтан из пламенных речей. Судя по его виду, Лиам, честное скаутское, думал, и что самое страшное, как оказалось, было чем. – Что у вас есть на Ника? – Ларссон еще удерживал планку торгов, но спрос на его акции стремительно падал. – Пока ничего. Де-юре – ты отец, – констатировал Коннор, что здесь, как говорится, не подкопаешься. Ларссоны все предусмотрели и с юридической стороны, и со стороны общественного мнения, когда, нацепив бутафорское кольцо, Ли поехал к родственникам своей не бывшей. – Твою мать, Лиам, – на этот раз в Уэсте заговорил здравый смысл. Не его профессиональный долг, не логика, не расчет, а желания видеть адекватность человека, говорившего сейчас с ним. – Поговори с женой! Неужели тебе никто до этого не говорил, херов ты дебил! – прокричав последние слова, Уэст взывал к благоразумию Ларссона, или к его расчетливости, которой, как выяснилось, дохера и больше. Хоть к чему-то, что сдвинет их с мертвой точки и позволит договориться. – Все времени не было, – оправдался Ли, по-галльски пожав плечами в точности, как это делала Эванс. – Шесть лет? – Коннор уставился на него как на альтернативно одаренного, что Ларссон уже опроверг вышеизложенными суждениями. – Прокрастинация, – непонятно откуда выцепил умное словечко любитель текилы из пупков стриптизерш и соли с их сосков. – Есть предпосылки к выяснению отцовства Ника? – уже с тревогой спросил Ли, будто опасаясь чего-то, что будет хуже объяснений с женой по прошествии шести лет сомнительного брака. – Нет, – успокоил его Коннор и послал тому понимающий и сочувствующий взгляд. – Только родство Эй Джея с девочкой Ронье. К вам такой вопрос не ставится, – жалость в словах Уэста относилась не только к Лиамелю, но и к самому Коннору. Как бы ни странно это выглядело, но иметь семью для двух взрослых и серьезных мужчин оказалось за гранью их возможностей. Они за свою жизнь не в ответе, куда им еще парочка в довесок. – Пока что, – напрягся Ли.