* * * Пленённых немцев было решено переправить в Англию. Для этого Александр Николаевич привлек подразделение Левченко, а так же отца и дядю Ивана Давыдина, как знатоков французского. Английским Говоров старший владел весьма условно, а произношение было ужасным… но было найдено техническое решение. Все фразы и предложения были записаны на диктофон, динамик незаметно вставлен в ухо. Повторяя за диктофоном получалось достаточно убедительно. Экзамен принимала мама Ивана Давыдина, единственный человек посвящённый и отлично владеющий английским. Выслушав речь Александра Николаевича она заулыбалась, потом показала обеими руками знак «класс» сжав кулачки и оттопырив большие пальцы. — Главное не давать оппоненту говорить и опомниться, — сделала вывод умная Елизавета Ефимовна. Речь была рассчитана на время пока пленных ссадят с машин и рассадят. Когда же это произойдет к Александру Николаевичу должен подойти Петлицкий Сергей Ефимович и указывая на часы сказать на французском, что уже время, после чего все должны будут немедленно сесть в автомобили и уехать. Раннее утро. Маленькое, почти незаметное селение на Юге Англии у пролива Ла-Манш. По улице шумно урча ехала маленькая армейская колонна. Впереди легковой автомобиль, за ним два грузовика и все это замыкали два мотоцикла в колясках которых находились пулеметчики. Остановилась процессия посреди главной площади между муниципалитетом и полицейским участком. Этот поселок еще совсем недавно был обычной деревней, но перед самой войной что то изменилось и у них появился мер и полицейский участок с тремя полицейскими, но на период войны они все убыли в Лондон, а в самом участке располагался волонтерский пункт добровольных помощников которых на собиралось аж шесть человек. Из легкового автомобиля вышел офицер, за ним следом выскочили два вооружённых солдата. Все они были в незнакомой камуфляжной форме. У офицера в руке был стек-хлыст которым он мерно постукивал себя по ладони. Немного поколебавшись в выборе направления, потом что то решив для себя все трое двинулись в сторону полицейского участка. Открыв дверь старший группы проорал, именно проорал: — Какого чёрта, какого чёрта! Где, где эти дерьмовые защитники Англии! В середине полицейского участка что то глухо упало. Раздались какие то приглушённые звуки речи, топот спешащих и появились целых три заспанных физиономии толи блюстителей порядка толи уже ополченцев непонятно, но у всех на голове были английские металлические тарелки, по недоразумению названые гордым именем каска, при чем у одного даже обтянутая сеткой, на плечах у них были винтовки ли-энфилд. Добежав до возмутителя спокойствия они попытались выстроиться в что то подобие ряда, один же из них начал прикладывать руку к каске в попытке отдать воинское приветствие, в этот момент у него с плеча начала падать винтовка, приподняв руку, он тут же ее отпустил перехватывая винтовочный ремень, но поскольку команда мозгу была отдана, он на автомате успел проблеять: — Сеер…, — чего там дальше было непонятно. — Молчать! — рявкнул офицер и помахал стек-хлыстом перед лицом перепуганного воина, — рядовой! Ты всегда такой тупой или прилагаешь особенные усилия сегодня! — проорал он. — Сер, я сержант…, - попытался оправдаться тот, приподняв подбородок и выпячив грудь, в прочем выпячили грудь и убрали животы все трое, при чем убрали до такой степени, что создавалось впечатление, что живот прилипнет к хребту, а у особенно ретивого, который был крайним с лева, приличный пивной животик пропал напрочь, вместо него на спине как бы вырос горб… — Молчать, — еще раз рявкнул офицер, потом немного подумал, как бы переваривая услышанное продолжил, — сержант! — выкрикнул он, — Вам надлежит принять под охрану пленённых немецких солдат, — и указал стек-хлыстом в сторону автомобилей, с которых спрыгивали какие то люди. Из одежды на них были почему то только трусы и майка. Под присмотром воинов в камуфляже они рассаживались тут же на главной площади городка, садили их на колени со скрещенными ногами, руки были на затылке. Усаживали их жестко. Конвоиры не церемонились и часто подталкивали их руками или прикладом, а иногда и ногами. Увидев количество пленных, а их было на первый взгляд не менее 40 человек, англичанин не на шутку испугался: — Сер, нас здесь всего шесть человек, — попытался он что то сказать… — Молчать! Какого черта ты тут делаешь? Легко быть храбрым на безопасном расстоянии! — не унимался он, — мои люди не жалея себя, под градом пуль и снарядов рискуя своей жизнью против немецких танков и самолетов громили этих… — он указал на пленных, в этот момент к нему подошел такой же в камуфляже и что то начал быстро говорить на французском указывая на часы. Нервный офицер так же взглянул на свои, потом посмотрел на английского сержанта и уже более примирительно произнес: — Мы маки, отряд французского сопротивления армии «Свободная Франция» генерала Шарля де Голля. Это немецкие летчики, мы уничтожили их часть которая делала налеты на Англию, а этих взяли в плен. Содержать нам их негде, поэтому забирайте их всех себе. — промолвив это, он козырнув, лихо развернулся и все они, камуфляжные, погрузились в автомобили умчались в обратном направлении. После того как уехали «французы» и к волонтеру, сержанту Эндрю Оуэну постепенно начала возвращаться способность самостоятельно мыслить… Осмотревшись он обнаружил себя и еще двоих волонтеров со своей команды стоящих возле пленных. — Оскар, — обратился он к Скиннеру, — беги созывай всех наших, — он имел ввиду, что нужно позвать еще троих волонтеров, что бы организовать хоть какую то охрану пленным. — Мистер Эндрю, давайте отправим за ними кого ни будь из мальчишек, — ответил Оскар Скиннер, указывая на небольшое скопление горожан окруживших площадь. — Да да, отправь кого то из мальчишек и нужно сосчитать их, — кивнув головой на пленных произнес он. — Я уже сосчитал, — радостно сообщил ему булочник, третий волонтер Джон Кларк, — 47 человек, я даже спросил у одного из них откуда они. — Джон, ты знаешь немецкий? — обрадовался Эндрю Оуэн. — Нет, не знаю, но он мне ответил «люфтваффе» и я понял, что они действительно летчики, а не моряки. — Сало у тебя в мозгах Кларк, — возмущено ответил ему Оскар Скиннер, намекая на излишний вес булочника. — Не трогай меня, — возмутился тот в ответ. — Тише ребята, на нас смотрят… побудьте здесь, охраняйте пленных, а я схожу позвоню и доложу о случившемся. Дозвониться в штаб волонтерского движения ему никак не удавалось. Было утро и в штабе просто никого не было и потому никто не брал трубку. Тогда он позвонил в полицейский участок: — Дежурный полицейского участка капрал Брюс Мур слушаю. — Сер, это волонтер сержант Эндрю Оуэн. Нам нужна Ваша помощь. — Какая Вам нужна помощь? — поинтересовался он и тут же добавил, — Хочу предупредить Вас сразу у нас мало людей. Многие направлены в Лондон. — Сер, у нас 47 пленных немецких летчиков, что с ними делать я не знаю. Нас всего шесть волонтеров, прошу Вас, я не могу дозвонится в штаб волонтерского движения, — начал говорить Эндрю. От волнения он сбивался и путался… — Простите Вы не ошиблись? Вы со своими волонтерами арестовали 47 немецких летчиков? Это не шутка? — Нет сер, это не шутка, у нас действительно 47 немецких летчиков «люфтваффе» и всего шесть охранников включая меня. Я не знаю что с ними делать, приезжайте скорее и заберите их. — Простите, сержант Эндрю Оуен, — взволнованным голосом ответила трубка, — я обязан сообщить это начальству, но уверяю Вас помощь Вам будет оказана, как только представится возможность. Но первыми к ним прибыли журналисты. К этому времени пленных немцев охраняло все селение, а волонтеры в виде непременной декорации важно вышагивали по периметру и перекидывались плоскими шутками с особо язвительными зеваками. Представители прессы тут же бросились все снимать на фотокамеры и лишь потом принялись выслушивать истинный рассказ Эндрю Оуена, Оскара Скиннера и Джона Кларка. Дружно нашли его совершенно непригодным и тут же ими была написана «самая правдивая история» произошедшего, в которой тройка волонтеров геройски сражалась с немцами, в результате чего пленила 47 врагов, а осознав насколько их мало по отношению к пленены срочно запросили помощь в ближайшем полицейском участке…, а вот с этого момента уже все как было в действительности. В таком виде статья и была преподнесена читателю. Потом ее перепечатало другое издание, третье… Смелые волонтеры получили всеобщее признание и награды… по большей части не военные, а общественные. Военные же к данной шумихе в СМИ отнеслись прохладно. Они провели собственное расследование и точно знали, что три деревенских волонтера к пленению немцев не имеют никакого отношения. Все их внимание было сосредоточено на генерале Шарле де Голле и его организации «Свободная Франция» так внезапно и эффективно проявившие себя. А вот у самого де Голля и его сторонников неожиданно возникла проблема: Шарль де Голль… Высокого роста, с длинным носом под которым как бы прятались маленькие усики, пронзительный, внимательный взгляд. Всегда в военной форме французской армии со знаками различия бригадного генерала. Говорил он медленно, как бы смакуя слова на вкус, но в то же время произнося их резко и четко, временами вставляя едкие иронические насмешки. К тому же он обладал хорошей памятью и работоспособностью. С союзниками, англичанами и американцами он вел себя грубо. Строптивостью и нахальством подчеркивая, что он равный им, чем раздражал Черчилля и Рузвельта, которые хотели видеть в нем послушную марионетку. Эмиссары де Голля побывали во всех французских колония, провели массу переговоров и создали, в буквальном смысле этого слова, сделали из ничего организацию которую назвали «Свободная, потом Сражающаяся Франция». Каждый признавший его подписывал Акт о присоединении. Все это сделать было достаточно сложно, так как подконтрольный немцам трибунал французской армии приговорил его к смертной казни за дезертирство. — Мы обязаны знать три вещи, — говорил де Голль на совещании верных ему офицеров, — кто это, где они? Как с ними наладить связь. Я желаю знать, что для этого делается. — Мой генерал, — начал докладывать один из присутствовавших офицеров, — из анализа проведённого армейского расследования выяснилось, что нападавшие говорили не на французском, а на каком то другом языке, хотя волонтеры утверждают, что говоривший с ними офицер «из маков» общался со своими солдатами именно на французском. К тому же установлено, что он достаточно прилично разговаривал и на английском, — сделал небольшую паузу и продолжил, — кабацко-матросском. Из этого мы сделали вывод, что подразделение напавшее на немецкий аэродром в основном состоит из выходцев провинции Бретани, точнее из департаментов Финистер, Кот-д» Армор и Морбиар. За эту версию говорило и то, что пленных переправили в селение графства Девоншир. Так же мы полагаем, что командир «маков» не совсем военный, а скорее староста какой то рыбацкой общины, потому как он смог легко организовать переброску пленных через пролив, к тому же особенности его английского… Но дальше этих выводов дело ну никак не хотело идти, хоть и была проведена колоссальная работа. Был установлен самый тесный контакт с множеством организаций офицеров, социалистов, русских эмигрантов, предпринимателей, католиков, которые стремились оказывать сопротивление оккупантами. В последствии такие как Эдмон Мишле, Жильбер Рено, Жан Мулен и многие другие присоединились к де Голлю и связали с ним свою судьбу, но тех кто уничтожил немецкий аэродром и переправил военнопленных так обнаружить и не удалось. Немцы так же организовали свое расследование, но у них дела сразу пошли скверно. Как оказалось немецких специалистов данного уровня во Франции нет, их вызывали с Германии. Пока нашли, пока доставили, а когда они прибыли… оказывается плохая погода бывает не только на «Туманном Альбионе», но и по всему побережью Ла-Манша. Три дня шел дождь. Следы которые остались смыло напрочь. Опрос выживших военных никакого конкретного результата не дал. Куда делась такая огромная масса техники, боеприпасов, ГСМ, самолетов выяснить не удалось, хотя некоторые зацепки все же были обнаружены. В шести километрах найдены тела двоих солдат, что косвенно говорило о том, откуда появились нападавшие, а вот прослушивание Английских радиостанций и просмотр газет и журналов неожиданно дал результат. — Ты все же настаиваешь, что это совершили англосаксы? — говорил майор Герт Диттмар, назначенный руководителем следственной группы, просматривая материалы расследования. — Да, — коротко ответил старший следователь, гауптман Вальтер Каппель, — они как то узнали, что JG-26 перевели на новый самолет FW-190 который лучше «Супермарин Спитфайр MK V» и решили заполучить себе. Связались с де Голлем, у того где то здесь недалеко было хорошо замаскированное подразделение, даже с танками. После их эвакуировали морем. — А как же пленные? — А это… я бы назвал актом запугивания. Намек, что они достаточно хорошо контролируют побережье и в случаи необходимости всегда смогут незаметно произвести не только высадку, но и эвакуацию достаточно крупного подразделения. — В этом что то есть, — задумчиво произнес майор Диттмар, — и награды этим волонтерам странные и совершеннейшее отсутствие интереса к ним со стороны военных… а вот де Голль в это же время наверное получает дополнительное финансирование…, -он хотел добавить, что «нужно дать запрос в Абвер», но… — И не маленькое, — как бы продолжил его мысль гауптман, — по утверждению Абвера, в три раза большее чем обычно, — с ухмылкой подтвердил мысль шефа Вальтер Каппель. Герт Диттмар с удивлением посмотрел на сослуживца, как бы спрашивая откуда такие сведения. — У меня кузен в ведомстве Канариса служит, я его неофициально попросил, он неофициально ответил, — с ухмылкой сообщил тот. * * * Пилотную подготовку Петлицкого Сергея Ефимовича проверял Говоров старший лично, так же в комиссии были Ави Финк и Андрей Клебанюк. — Ави, твое мнение, — глядя в упор спросил Александр Николаевич. — Пилотирование нормальное, я бы даже сказал хорошее, а вот бомбометание и стрельба… — Не годится? — на прямую спросил Говоров старший. — Я так не говорил, — ответил Ави, — здесь другое. Валерий Александрович требует все имеющиеся самолеты, а господина Петлицкого я считаю допускать к самостоятельным боевым полетам рановато. — Это как понять? — Пилот он неплохой, но данный тип самолета ему нужно освоить, сразу так в бой да еще в гористой местности… — Клебанюк как думаешь? — Александр Николаевич, я же не авиатор, но даже я заметил, что Петлицкий летает лучше чем Вася Чкалов, но в то же время у нас имеются подготовленные пилоты. Говоров старший хоть и знал, что летная школа функционирует, но как то не вникал в количество авиаторов: — Сколько у нас подготовленных пилотов? — На сегодня у нас пять самолетов и пять пилотов, не считая Васи Чкалова, он только начал учиться и Сергея Ефимовича Петлицкого. — А почему я считал, что пилотов у нас семь? — Да, — тут же согласился Ави, — это если считать Ваню Давыдина и меня. Но Ваня инструктор и уже как бы не совсем наш, а я скорее любитель, чем боевой пилот. — Ты не пилот. Ты мне живым нужен на земле, точнее в цеху, а Давыдин… не я решаю его судьбу, — произнес Говоров старший, а присутствующие Клебанюк и Ави Финк отчего-то хитро заулыбались, — Поступим так, — продолжил Александр Николаевич, — Петлицкий все же будет авиатором у нас, а вот Васю Чкалова придется отдать в Петербург. Здаётся мне, что их Величество кроме машины потребует и самолет. Вот Вася туда и поедет техническим директором, а рем базу сделаем в Чудове у Иван Федоровича Ярового, — говоря это Говоров посмотрел на Ави и продолжил, — подготовь пару водил, да чтобы в ремонте понимали. — Александр Николаевич, — заволновался Ави, — а если серьезная поломка? Нашему автобусу раз в неделю что то ремонтируем. — В Петербург пойдут новые машины, а если ремонт нужно будет делать серьезный они оттранспортируют в Чудов, а оттуда сюда заберем, — сделав паузу, — Это если у Ярового не смогут починить. — Если по ходовой или по мелочи какой то починят, а если по мотору… только сюда, — подвел итог Ави. — Ну коль с этим решили, тогда по Тифлису, — продолжил Говоров старший, — как идет подготовка? — Самолеты готовы, пулеметы установили и пристреляли… сегодня вечером переправим, — начал докладывать Клебанюк, — бомбы будем цеплять там на месте.