– Возможно. Вы ее спрашивали? – Боже упаси!! Чтобы я спросила Каролину о Клайде? Я не осмелюсь даже упомянуть Клайда при ней! Она меня ненавидит. – Разве не она пригласила вас приехать? – Верно, из хитрости. Ее брат Джимми подружился со мной, и она прикинула, что если он поближе рассмотрит меня здесь, в деревне, то поймет, какая я легкомысленная и коварная. – Понятно. Значит, вы коварная? – Ужасно. – Уголки ее рта снова приподнялись. – Потому что я откровенна и бесхитростна. Потому что я никогда не предлагаю того, чего не могу дать, и никогда не даю того, за что потом ожидаю платы. Я страшно коварна. Но я, наверное, зря упомянула легкомыслие, вряд ли Каролина считает меня легкомысленной. – Прошу прощения, я на минутку, – прервал я и вышел из-за стола. Даже в процессе сдирания кожуры я ухитрялся краешком глаза следить за столиком Вулфа, чтобы выяснить, понравилось ли патрону фрикасе. Очевидно, блюдо пришлось ему по вкусу, благо он затребовал вторую порцию. Но покинул я свою искусительницу вовсе не для того, чтобы пожелать Вулфу приятного аппетита. Я обратил внимание, что к столику шефа подошел какой-то тип и завел разговор. Когда Вулф посмотрел в мою сторону, приподняв бровь, я понял, что пора действовать, а потому извинился перед Лили и поспешил к его столику. При моем приближении незнакомец повернул голову, и я узнал Лу Беннета, секретаря Национальной лиги по разведению скота гернзейской породы. – Арчи, позволь поблагодарить тебя за фрикасе. – Вулф положил салфетку на стол. – Оно восхитительно. Только американские хозяйки, да и то немногие, способны делать вкусные клецки. Ты знаком с мистером Беннетом? – Да, мы встречались. – Ты можешь без лишних эксцессов избавиться от… – Он ткнул большим пальцем в сторону моего столика. – Прямо сейчас? – Как можно скорее. Если это не слишком затруднительно. Мистер Беннет разыскал меня по просьбе мистера Осгуда, который ждет нас в конторе. – Хорошо, хотя это и впрямь чертовски затруднительно. Я вернулся к своему столику, сообщил Лили, что нам придется расстаться, и попросил счет. Обед обошелся в доллар шестьдесят, так что, оставив пару даймов на богоугодные дела, я с гордостью констатировал, что чистый доход фирмы составил двадцать центов. Лили не сумела скрыть разочарования: – А я-то надеялась, что мы проведем день вместе, посмотрим на скачки, покатаемся на карусели, побросаем в цель мячики… – Нет! – Я сам подивился собственной непреклонности. – Днем я не могу. Что бы ни уготовило нам будущее, как бы ни повернулась фортуна, днем я на работе. Запомните раз и навсегда, что я служащий человек и могу развлекаться только в свободное время. Я работаю даже тогда, когда вы об этом не подозреваете. Даже во время нашего изысканного обеда я трудился не покладая рук, зарабатывая деньги. – Значит, когда вы расточали мне очаровательные комплименты, ваш мозг корпел над решением сложной задачи? – Именно. – Милый Эскамильо! Славный Эскамильо! Но ведь день когда-нибудь закончится, да? Что вы делаете вечером? – Одному Богу известно. Я служу у Ниро Вулфа. Глава 7 Беннет привел нас в просторную комнату с высоким потолком и голыми стенами, в одной из которых были прорезаны два окна с давно не мытыми стеклами. Обстановка была небогатая: три больших, наспех сколоченных стола да дюжина стульев. На одном из столов, заваленном выцветшими флажками, стояла наполовину заполненная корзина с яблоками. На других столах не было ничего. Зато три стула были заняты. Сидни Дарт, председатель совета Североатлантической ярмарки, при нашем появлении привстал; Фредерик Осгуд, местный князек, сидел, устало ссутулившись, лицо его выражало одновременно горечь и решимость. Подле него понуро притулилась Нэнси Осгуд. Она казалась совсем убитой. Беннет представил всех. Дарт пробормотал, что его где-то ждут, и испарился. Вулф уныло осмотрелся по сторонам и остановил взор на мне, моля взглядом разыскать для его туши подходящее сиденье. Поскольку это было безнадежно, я сурово покачал головой. Он поджал губы, тяжело вздохнул и уселся на стул. – Если угодно, я могу остаться, – предложил Беннет. – Не знаю, будет ли от этого польза… Вулф взглянул на Осгуда, а тот помотал головой: – Спасибо, Лу. Можешь идти. Беннет чуть помедлил, давая понять, что не прочь задержаться, потом вышел. Когда он закрыл дверь, я придвинул себе стул и сел. Осгуд посмотрел на Вулфа с плохо скрытым высокомерием. – Итак, вы Ниро Вулф. Я слышал, вы прибыли в Кроуфилд выставлять орхидеи? – Кто вам сказал? – огрызнулся Ниро Вулф. Осгуд изумился было, но спохватился: – А это имеет значение? – Нет. Как и то, зачем я приехал в Кроуфилд. Мистер Беннет сказал, что вы хотели посоветоваться со мной – очевидно, не о том, как выращивать орхидеи? Я подавил улыбку, понимая, что Вулф не просто ставит выскочку на место, но и вымещает на нем свое раздражение. Слыханное ли дело – за ним послали, и он пришел, хотя ему и было по пути. – Плевать я хотел на ваши орхидеи! – Осгуд продолжал хорохориться. – Я должен знать, почему вы здесь. Быть может, вы друг Тома Пратта или работаете на него. Вас вчера видели в его доме. – А почему вас это так заботит? – спросил Вулф. – Вы желаете со мной посоветоваться или нет? Если желаете, а я сочту, что не могу нарушить определенные обязательства перед противной стороной, я так вам и скажу. Начали разговор вы грубо и в оскорбительном тоне. Почему, черт побери, я должен объяснять вам, с какой целью я нахожусь здесь или еще где-нибудь?! Если вы нуждаетесь в моих услугах, то я перед вами. Что вам угодно? – Вы друг Тома Пратта? Вулф огорченно хрюкнул, с великим трудом поднялся и шагнул к двери: – Пойдем, Арчи. – Куда вы? – вскричал Осгуд. – Проклятье, имею же я право спросить… – Нет! – свирепо отрезал Вулф. – Вы не имеете права меня допрашивать. Я профессиональный детектив с высокой репутацией. Когда я берусь за дело, то довожу его до конца. Если по какой-то причине я не могу выполнить его добросовестно, то отказываюсь от него. Пойдем, Арчи. Я неохотно поднялся со стула. Дело уже достаточно меня заинтриговало, и мне не хотелось от него отказываться, да и выражение лица Нэнси Осгуд пробудило мое любопытство. Когда Вулф собрался уходить, она, как мне показалось, вздохнула с облегчением, когда же Вулф повторно позвал меня следовать за ним, Нэнси уже не пыталась скрыть свои чувства. Подобные наблюдения всегда будоражили мое воображение, и я невольно возликовал, когда Осгуд наконец сдался. – Ладно, – буркнул он. – Я прошу извинить меня. Садитесь. Я, конечно, наслышан о вас и о вашем упрямстве. Придется с этим смириться. Вы мне нужны, ничего не попишешь. Здешние идиоты… Во-первых, они безмозглые, а во-вторых, отчаянные трусы. Я хочу, чтобы вы расследовали обстоятельства смерти моего сына Клайда. Ясное дело – Вулф принял извинения, вернувшись на место, и выражение облегчения, как я и ожидал, мигом стерлось с лица Нэнси, а руки судорожно сцепились. – Что конкретно вас интересует? – деловито спросил Вулф. – Я хочу знать, как он погиб, – с мрачной решимостью сказал Осгуд. – Его убил бык. Разве не так? По-моему, к такому заключению пришли врачи и блюстители порядка. – К чертям их заключение! Я им не верю. Мой сын знал, как обращаться со скотом. Что он делал ночью в загоне? Мысль Пратта, будто Клайд забрался туда, чтобы украсть быка, просто абсурдна. И не такой Клайд был олух, чтобы позволить забодать себя в потемках. – И все же бык умертвил его. – Вулф уже начал ерзать на неудобном стуле. – А если не бык – то кто и как? – Не знаю. Вы специалист, и я хочу услышать ваше мнение. Говорят, вы чертовски умны. Вы были у Пратта. Вам и карты в руки. – Мнение специалистов стоит денег, мистер Осгуд, – вздохнул Вулф. – Особенно мое. Мои услуги ценятся дорого. Сомневаюсь, что смогу взяться за расследование гибели вашего сына. В четверг утром я намереваюсь выехать в Нью-Йорк и не хотел бы здесь задерживаться. Я домосед, и когда оказываюсь вне родных стен, меня неудержимо влечет домой. Поэтому я не могу обещать, что возьмусь за расследование, а мой гонорар за мнение, которое я могу сообщить вам сейчас же, составляет тысячу долларов. Осгуд уставился на него, выпучив глаза: – Тысячу долларов за одно лишь мнение? – За дедуктивные умозаключения, к которым я пришел. Впрочем, сомневаюсь, что вы способны их оценить. – Тогда какого черта вы просите столько денег? Нэнси хрипло запротестовала: – Папа, я же говорила тебе. Это глупо… ужасно глупо… Вулф посмотрел на нее, потом на ее отца и пожал плечами: – Такова моя цена, сэр. – За догадку? – О нет. За истину. – Истину? И вы готовы представить доказательства? – Нет. Я продаю истину, а не доказательства. – Хорошо, я заплачу. Говорите.