— Спасибо. — Он протянул Софи напиток. — Удивлена? — Вовсе нет! — возразила она, делая глоток. — Врушка. — Софи виновато пожала плечами. — Хорошо, ладно, я немного удивлена. — Садись за стол, — пригласил он жестом. — Время ужинать. Она направилась к столу, который выглядел, как укромный уголок. Дубовый стол, накрытый кукурузными чипсами, сальсой и гуакомоле, и два стула. Софи надеялась, что сможет сдержать свой аппетит, учитывая, что перед приходом она ничего не ела. Она взяла салфетку и завернула в нее жвачку. — Давай, я выброшу, — предложил Сэм, появившись рядом. — Ты не должен был этого видеть, — она покраснела. — И нет, ты не станешь выбрасывать мою жвачку. — Можешь выбросить сама. Мусорка под раковиной. Сэм вернулся на кухню и вытащил из духовки противень с самым сырным и восхитительным кушаньем, покрытым помидорами только наполовину. Он поднес блюдо к столу. У Софи отвисла челюсть. — Ты помнишь про помидоры! — воскликнула она, вспоминая день, когда они встретились на рынке. — Помню. — Не стоило этого делать. Я уже привыкла их выковыривать. — Да мне не сложно. — Сэм положил еду на тарелку Софи. — Так значит, Эбби у тебя уже довольно давно, — Софи сменила тему, думая, что сможет вспомнить то имя, если они снова начнут говорить о собаке. — У тебя есть животные? — Нет. У меня была бордер-колли Хейди. Но она заболела, и мне пришлось её усыпить. — Она положила себе немного сальсы. — Она острая? Я не против, мне нравится острая еда. — Совсем чуть-чуть. Софи положила немного на чипс и откусила. — Боже, восхитительно! Тебе нужно приготовить что-нибудь мексиканское. Это моя самая большая слабость. — С удовольствием. Софи ждала, что он спросит ее, как ей могла нравиться сальса, если она терпеть не могла томаты. Она сбилась со счета, сколько раз ее об этом спрашивали. «Ты можешь есть кетчуп?», «Тебе нравится соус маринара?», «Ты что, ешь пико-де-гальо?». Вообще-то, ничего из вышеперечисленного не имеет ничего общего со склизкими, брызгающимися сырыми помидорами. Как-то раз, когда она была маленькой, друг попросил ее закрыть глаза и открыть рот. Она согласилась, и друг положил ей в рот маленькую помидорку. Ее чуть не стошнило, когда она надкусила. Софи была приятно удивлена, когда Сэм ничего не сказал. — Ну и, в общем, — продолжила она, — у меня больше никогда не было собаки. Просто я не хотела переживать это заново. Сэм надрезал энчиладу, чтобы выпустить пар, затем положил на нее ложку сметаны. — Но подумай о том, что ты упускаешь, если у тебя нет такого пушистика. — Эбби счастливо завиляла хвостом, когда поняла, что речь идет о ней. — Я только об этом и думала после ее смерти! Это было слишком тяжело. Признаю, я просто большой ребенок. Все просто. Не заводи животных и не будешь страдать, когда они умрут. Проблема решена. Сэм встал, чтобы взять из холодильника еще пива и открутил крышечку. — Так ты учишься с радостью принимать страдания мира. — Он поднял руку. — Это не я сказал. Прочитал где-то. — «С радостью принимать страдания мира»? — повторила она. — Прости, но что это за чушь собачья? Он засмеялся от ее вопроса и сел обратно. — Это не так просто понять. Но не бывает без плохого хорошего, правда же? Не знаю... Мне нравится. Софи положила вилку и прищурилась. — Дай угадаю. Ты один из тех людей на «Фейсбуке», которые постят философские, воодушевляющие цитаты, да? Сэм засмеялся, пытаясь проглотить еду, что заставило Софи усмехнуться. — Надеюсь, ты не обидишься, — начал он. — Но ты чертовски прелестна. — Что ж, спасибо, — ответила она с усмешкой. — Я просто называю вещи своими именами. Кстати, не смей давать мне рецепт энчилады или скоро увидишь меня во «Взвешенных людях». Ты великолепно готовишь, Сэм. — Спасибо. Я действительно хорош. Только не проси меня приготовить мясо на гриле. Будет совсем не классно. Он взял ее за руку и поцеловал так, будто, не сделай он этого, умер бы от отчаяния. Это первый физический акт симпатии, а его мальчишеская нерешительность делала его еще более привлекательным. Продолжая держать ее руку над столешницей, он изучал ее ладонь, сосредоточенно гладя ее кожу большим пальцем. Это было очень странно. Не столько его прикосновения, сколько то, как отстраненно он выглядел. Он поднял глаза и встретился с ее взглядом, и Софи подумала, что на мгновение она могла... что это было? Осознание? Осознание чего? Она не знала. Но его глаза будто бы ее разбудили, неважно, что ненадолго. — Твое второе имя Джозеф? — имя вырвалось прежде, чем она успела обдумать вопрос. Он сел обратно. — Да, — пытливо улыбаясь, ответил он. «Черт возьми! Ты знаешь его второе имя!». — А ты Сэмюэл Джозеф? Или Самсон? Или просто Сэм? — Сэ-мю-эл... — медленно проговорил он, пытаясь понять, к чему она клонит. — Могу я еще выпить? — спросила она, вскакивая на ноги. — Конечно. — Сэм забрал у нее стакан, и она пошла за ним на кухню. — Как ты узнала? Ты медиум или типа того? — Ага, называй меня говорящей с собаками. Ты чего! Конечно же, я не медиум. — Ты про «Говорящую с призраками»? — Да без разницы, — отмахнулась она. — Ты меня понял. — Тогда этому есть только одно объяснение. — Он размешал ее напиток, выражение его лица было заинтригованным. — Ты издеваешься надо мной. — Сэм, я бы так не поступила, — мягко возмутилась она, прислонившись к стойке. — К тому же, это выглядит так, будто я тебя преследовала. Можно мне? — Не дав ему ответить, она выхватила стакан и сделала большой глоток. — Давай просто забудем. Забудем, что у тебя свидание с чокнутой и начнем все сначала. Игнорируя его признание в баре, что он чувствовал, будто знает ее, она должна была догадаться, что это намек на нечто большее за обедом. Сэм забрал у нее напиток и поставил на стойку, затем медленно повернулся к ней. Ее запястье было в его руке, и она была почти уверена, что может почувствовать свой пульс на его кончиках пальцев. Софи задержала дыхание, пытаясь понять, было ли реальным то, что она увидела в его глазах раньше, выискивая любой признак того, что он испытывал то же, что и она. Его рука соскользнула с запястья, он переплел их пальцы. Другой рукой Сэм обхватил ее за талию, притягивая ближе. Ожидание было просто невыносимым. «Да сделай ты уже это наконец!». Он вовсе не был похож на человека, которому нравится вот так издеваться над девушкой, оттягивая их первый поцелуй. Он дышал медленно и глубоко, его губы приоткрылись, словно он собирался что-то сказать. Софи закрыла глаза и поняла, что кружится на ветру, окруженная высокой янтарной травой. Трава простиралась настолько далеко, насколько она могла видеть в каждом направлении, под небом, синее которого она в жизни не видела. Все цвета были такими яркими. Она смутно осознавала, что губы Сэма мягко касались ее. Она коснулась пальцами травы, и солнце отбросило тень на золотые побеги. «Каким бы путем я не пошел, я вернусь к тебе». Сэм отпустил ее, прерывая поцелуй, и видение исчезло. Она открыла глаза и увидела недоумение на его лице, его грудь вздымалась и опускалась от коротких вдохов. И, как и в случае с его именем тем вечером, детали предчувствия Софи — вспышка прошлого — были почти как далекое воспоминание, но не были похожи на те, что пережила Софи. Почувствовал ли он то же самое? Она сжала его руку. — Ты?.. — она не знала, как закончить предложение. — Это было... странно, — он запнулся. Прекрасно. О таком описании первого поцелуя можно только мечтать. Но ей отчего-то казалось, что он имел в виду вовсе не поцелуй. Сэм схватил бутылку водки, из которой делал коктейль и запрокинул голову, делая большой глоток. Без сомнений, с ним тоже произошло что-то странное. Софи протянула руку, давая понять, что теперь ее очередь, и он передал ей бутылку. Софи молчала, пытаясь переварить, стараясь вспомнить. Эти строки, «вернусь к тебе», эта песня играла в тот вечер, когда они танцевали, правда же? Она вспомнила это только сейчас. С ликером в одной руке и напитком в другой, она вернулась к обеденному столу. Что это, блин, было? Она не видела его там, где бы и когда это ни было, но будь она проклята, если не чувствовала его там. Не здесь. Там. Или это одно и то же? — Мы просто притворимся, что ничего не было, если ты не против, — сказала она. — Потому что, буду честной, это меня пугает. — Она села на стул и отпила, потом добавила чуть больше водки в содовую. — А я просто продолжу убеждать себя, что ты не подмешал чего мне в выпивку. — Это шутка, да? — Конечно же, шутка, Сэм. Я про напиток. Не про забывание.