И опять. И опять. Когда они взяли последнего раненого из ППП, солнце уже клонилось к закату. Билл жизнерадостно попрощался с женщинами из ЖВК, сказал, что ждет их с рассветом. – Они стараются не выносить раненых с передовой до наступления темноты, – объяснил он. – Слишком опасно. Большинство поступает к нам ночью. Так что постарайтесь приехать к нам с рассветом. Или даже раньше, если сможете. Лилли кивнула, она слишком устала, чтобы ответить, и включила первую передачу. Совсем недавно – сегодня утром – эта дорога, изрытая выбоинами, была ей незнакома, как поверхность луны. А теперь? Теперь она знала каждую воронку, каждую яму, каждую треснувшую ветку и разбитый камень не хуже, чем комнаты и коридоры Камбермир-холла. И «Форд» она воспринимала теперь как своего старого друга. Прежде всего, водить его было легче, чем «Кроссли», и он не демонстрировал удивительных выходок, свойственных «Кроссли». Лилли решила, что его нужно наградить именем. – Я думаю, его нужно назвать Генри, – сообщила она Констанс. В этот рейс между ними, к счастью, не сидел раненый пассажир. – Ты это о чем? Ты сказала, что хочешь дать имя машине? – А почему нет? У лошадей есть имена. Давай называть его Генри, как мистера Форда. Судя по тому, что о нем пишут, человек он отвратительный, но его компания производит отличные санитарные машины. – А не лучше назвать ее женским именем? Впервые с этого утра лицо Лилли расслабилось, на нем появилась улыбка. – Конечно, так будет лучше. Как насчет Генриетты? – Пусть будет Генриетта. – 23 – Лилли с нетерпением ждала чашечку чая и какую-нибудь еду по их возвращении в лазарет. Но сначала им предстояло выполнить не самую приятную их обязанность – вычистить кузов машины. Когда они с Констанс наполнили ведра и нашли швабры и мыло, вода, не очень горячая изначально, остыла совсем, но мыло, которое сильно пахло карболкой, отлично устранило из кузова запах. Наконец они закончили. Констанс отправилась искать чай, хотя до ужина оставалось меньше часа, а Лилли тем временем села на одну из подножек Генриетты и постаралась не обращать внимания на урчание в желудке. Секунды выстраивались в минуты – куда пропала Констанс с чаем? Лилли откинула голову назад, подставляя лицо солнцу, и закрыла глаза. Но только на мгновение. Ей еще предстояло налить воду в радиатор, проверить масло, очистить свечи зажигания… – Лилли? Почему теперь? Почему ему понадобилось отыскать ее теперь, когда она в грязи, растрепана и в полном раздрае? Если бы только она успела умыться, когда совсем недавно ходила в уборную… – Я вам не помешаю? – спросил он. – Ничуть. Я ждала… то есть Констанс должна принести нам чая. Мы только что закончили. – Не возражаете, если я сяду? – спросил Робби. – Место есть? Лилли чуть подвинулась к краю подножки. – Конечно, есть. – Я должен перед вами извиниться. Мое поведение сегодня утром не имеет оправдания. Ваши друзья, наверно, сочли меня грубияном. – Ничуть. И я сама во всем виновата. Вы, вероятно, были потрясены, увидев меня вдруг здесь в таком виде. – Был, – признал он. – Вы меня прощаете? – Да, при одном условии. Согласии начать все сначала. Сделать вид, что сегодняшнего утра не было. – Как я рада снова видеть вас, капитан Фрейзер, – начала она, с трудом сдерживая хихиканье. – И я тоже, мисс Эшфорд. Как прошел ваш день? – Прекрасно, капитан Фрейзер, спасибо. – Честно? – Честно? Нет. День был ужасный. Ужасный до последней минуты, как вы и предупреждали. Я без сил и хочу есть, и выгляжу я ужас… – В этом ошибаетесь, – оборвал он ее на полуслове. Лилли решила не обращать внимания на его комплимент. – Я не жалуюсь, Робби. Я просто констатирую, день был плохой. Но я это переживу. – Конечно, переживете. – Не все было плохо. Мой нынешний «Форд» водить гораздо легче, чем грузовики, которые были у нас в Кенте. Так что вот вам и хорошее. Я решила назвать машинку Генриетта. В честь Форда. – Он наверняка будет польщен. – Робби… этот мальчик выжил? С рыжими волосами и ужасной раной брюшной полости. Мы привезли его с ППП около девяти часов утра. – К несчастью, нет, Лилли. К тому времени, когда он оказался на столе, потеря крови была слишком велика. Мы попытались сделать ему переливание, но этого было недостаточно. Он умер, прежде чем я успел начать операцию. Ее глаза наполнились слезами, горячими и непрошеными. – Я должна была ехать быстрее. Если бы я только знала дорогу, я могла бы привезти его раньше… Но Робби покачал головой. – Нет, Лилли. Даже если бы он попал ко мне на час раньше, ни я, ни кто угодно другой не мог бы его спасти. Но он был не один. Сегодня у нас был не самый трудный день, и поэтому одна из медсестер стояла рядом с ним и держала его за руку, облегчая его уход. Иногда это все, что мы можем им предложить. Она закрыла глаза и представила себе лицо солдата. Он был таким юным. – Вы знаете его имя? – Нет, – ответил Робби. – Но вскоре буду знать. Как только у меня будет время, я напишу его матери. Он был так юн – жены у него, вероятно, нет, и я расскажу матери, что с ним случилось. – Вы ведь не расскажете ей правду? – в ужасе спросила Лилли. – Я скажу ей то же самое, что сейчас сказал вам. Никаких клинических подробностей. Только то, что он не страдал от боли, умирая, и был не один. Наверное, скажу что-нибудь о его мужестве и жертве, которую он принес королю и отечеству. Краем глаза Лилли увидела знакомую фигуру в форме цвета хаки, приближавшуюся к ним. Если мисс Джеффрис увидит их вместе… – Что-то случилось, Лилли? – Нет, я… – Фигура подошла еще ближе, и теперь Лилли увидела, что это Констанс. Она шла медленно, неся в руках полные чашки. – Мне показалось, что это мисс Джеффрис, только и всего. – По виду она настоящий дракон. Неужели она и по характеру дракон? Лилли не могла сдержать улыбки. – Я думаю – хуже. Я должна быть осторожной. Если она нас увидит… – Наш разговор – абсолютно невинное занятие, разве нет? Просто два друга сидят рядом и беседуют. – Конечно. Только я сомневаюсь, что она с вами согласится. – Я рад, что вы здесь. Несмотря на все, что наговорил утром. Я рад. – Он посмотрел на нее, внимательным взглядом изучая ее лицо, и Лилли показалось, что он пытается оценить ее реакцию. Тихое покашливание дало Лилли понять, что Констанс уже рядом. Подруга принесла две кружки чая и маленький пакет с печеньем. – Мама прислала мне на прошлой неделе, – сказала Констанс, – а поскольку день сегодня был долгий и страшный, я подумала, мы заслужили угощение. – Как это мило с твоей стороны, – весело ответила Лилли, надеясь, что ее раздражение не будет заметно. – Констанс, позволь представить тебя моему другу, капитану Роберту Фрейзеру. – Потом она обратилась к Робби: – Робби, я хочу представить вас мисс Констанс Эванс. Когда обмен любезностями закончился, Лилли взяла одну кружку чая и предложила ее Робби: – Вам это, наверно, требуется больше, чем нам. – Я только что пил чай, но тем не менее спасибо. Мне пора. Приятного вам чаепития, дамы. Может быть, еще увидимся в столовой чуть позже. Едва он отошел настолько, что уже не мог их слышать, Лилли сказала подруге, сидевшей теперь на том самом месте, с которого только что встал Робби: