– Вижу, ты не теряла времени даром. – А какой смысл откладывать в долгий ящик? Тем более что в моем распоряжении только год. Нил неприкрыто наслаждался этой близостью, от которой успел отвыкнуть, возможностью снова обнять жену. Она предпочла бы вести этот разговор сидя, но ему не хотелось ее отпускать. – Магазин на одной из тех узеньких мощеных улочек, что отходят от площади. А на фасаде георгианские окна. Совсем как в диккенсовской «Лавке древностей». – Тебе это не нужно. Если уж собралась делать, то делай как следует. В магазине должна быть большая стеклянная витрина. Чтобы люди видели товар внутри. – Но я собираюсь открыть совсем не такой магазин. Я ведь тебе уже рассказывала. И прежде чем говорить, сходи и посмотри сам. У меня в сумочке есть телефон риелтора. – Вот это сюрприз. – Я могла бы позвонить ему прямо сейчас. Оставить сообщение. Проявить заинтересованность. – Она вдруг перестала узнавать свой голос, в котором уловила непривычные возбужденные нотки. – Позвонишь утром. Сейчас половина двенадцатого, и за ночь магазин никуда не убежит. – Я просто боюсь его упустить. – И не стоит ничего решать в спешке. Сью, мы должны быть крайне осмотрительны. Они могут запросить слишком много денег. Могут сдавать помещение лишь на длительный срок. И налагать огромные штрафы в случае досрочного расторжения договора. Сбавь обороты и сперва задай им несколько вопросов. – Я просто хочу, чтобы у меня все получилось. Он снова прижал ее к себе. От его рубашки, пахнущей стиральным порошком, исходил едва заметный несвежий запах человека после длинного трудового дня. – Знаешь, Сью, мы непременно должны пойти на этот ланч. У нас все отлично. Мы снова зарабатываем. Ты можешь рассказать им о своем магазине. – Но только даже и не заикайся о детях. – Не буду. – Я не хочу им ничего говорить раньше времени. Они начнут обмусоливать эту тему, мама благородно возбудится, но станет делать вид, будто ничего не происходит, а потом, если у нас не получится, они примутся ходить вокруг да около, мучительно выбирая выражения. Поэтому о детях ни слова. Нил прошептал, уткнувшись ей в волосы: – Спорим, у твоей сестры вопрос о детях вообще не стоит. – Нил, нет. – Да шучу я, шучу. Ладно, позвони им завтра утром. Мы придем и будем очень веселыми и отлично проведем время, черт побери! – Ты хотел сказать, сделаем вид, будто отлично проводим время. – Возможно, ты еще сама себя удивишь. – Непременно, – фыркнула она. Как ни странно, но в ту ночь они занимались любовью, чего не делали вот уже восемь месяцев. А потом Нил едва не заплакал и сказал ей, что действительно ее любит и теперь все будет хорошо. Сюзанна лежала в темноте, уставившись в потолок с балками, который ненавидела. В отличие от мужа она не ощутила особой эмоциональной разрядки. Просто некоторое чувство облегчения, что они наконец сделали это. Ну а еще проблеск надежды, в чем ей не хотелось признаваться даже себе самой, что теперь она заслужила пару месяцев отсрочки от исполнения супружеских обязанностей. Глава 7 В путеводителях Дир-Хэмптон обычно описывался как один из самых красивых ярмарочных городов Суффолка. К зданиям категории II здесь относятся нормандская церковь и антикварные магазины, как магнитом притягивающие туристов в летние месяцы и самых стойких прохожих в зимние. Старики привычно сокращали Дир-Хэмптон до лаконичного Дир, а молодежь, которая ночью по пятницам наливалась дешевым сидром и улюлюкала на рыночной площади, называла город вонючей мусорной свалкой, где вообще нечем заняться. И в чем-то они были по-своему правы. Справедливости ради стоит сказать, что город этот любил свое прошлое больше, чем будущее, к тому же в последнее время его наводнили семьи, вынужденные покинуть Лондон и зеленый пояс из-за галопирующих цен на недвижимость в поисках симпатичного места, где можно было бы растить детей. Высокие элегантные светлые здания в георгианском стиле соседствовали с тюдоровскими домами, с крошечными оконцами и балками, нависающими над мостовой, точно мачты кораблей в бушующем море, и все это было опутано причудливой сетью аккуратных двориков и узких мощеных улочек, ответвляющихся от площади. Тут располагались самые необходимые для жизни торговые точки, включая мясную лавку, булочную, газетный киоск и магазин скобяных товаров, а также растущие как грибы, но не самые необходимые для жизни магазины, где продавали масла для ароматерапии, магические кристаллы, сверхдорогие подушки и душистое мыло. Примерно два месяца назад Сюзанна наконец поняла, что больше всего удивляло ее здесь: в рабочие часы Дир-Хэмптон становился городом женщин. Матроны в зеленых жилетках и с платками на голове покупали отбивные у мясников, с которыми были на «ты»; молодые мамочки катили коляски, а женщины неопределенного возраста с безупречной укладкой просто убивали время. Но если не считать продавцов мужского пола, торговцев и мальчиков школьного возраста, тут практически не было мужчин. Вероятно, все мужчины покидали город на заре, на утренних поездах до Сити, и возвращались к накрытому столу в своих ярко освещенных домах уже затемно. Такое чувство, раздраженно пробормотала Сюзанна, будто я перенеслась в 1950-е. Она сбилась со счету, сколько раз ее спрашивали, чем занимается муж, и даже год спустя напрягалась в ожидании этого вопроса. И хотя поначалу она горячо уверяла, что у нее нет ничего общего с этими женщинами, в некоторых из них она невольно узнавала себя: они точно так же занимались шопингом, прогуливаясь по отделам единственного в городе универмага размеренной походкой людей, у которых есть время и деньги; точно так же не могли не записаться хотя бы в один из двух имеющихся в городе салонов красоты; для них точно так же кристаллы, и ароматические свечи, и тесты на пищевую аллергию были не приятным разнообразием, а скорее стилем жизни. Сюзанна пока не определилась со специализацией своего магазина. Она сидела среди коробок с товаром, ждала, когда заработает касса, а электрик наконец скажет, какие именно лампочки требуются для подсветки на потолке, и думала, что, возможно, это будет и не магазин вовсе. Нил уже два раза звонил, интересовался, зачем заранее делать такие запасы, тем более что из агентства по водопользованию уже прислали несколько писем с требованием заплатить за воду, а магазин еще даже не открылся. Для человека, не так давно вылезшего из долговой ямы, Сюзанна держалась на удивление хладнокровно. Получив пару недель назад ключи от помещения, она с наслаждением занималась воплощением в жизнь своих идей, которые вынашивала вот уже несколько месяцев. Ей нравилось заниматься поисками потенциальных поставщиков, посещать выставки-продажи или крошечные мастерские на задворках лондонской Оксфорд-стрит, где она знакомилась с молодыми дизайнерами, жаждущими выставить свои работы, или с теми, кто, имея за плечами многолетний опыт, мог посвятить ее в секреты торгового дела. Ей нравилось иметь цель в жизни, возможность говорить «мой магазин» и принимать решения, выбирая на свой вкус только то, что она считала красивым и необычным. А потом еще был сам магазин. Снаружи стены освежили белой краской, интерьер тоже постепенно обновлялся, чему в немалой степени способствовали постоянные визиты местных водопроводчиков и плотников, а также ее смелые эксперименты с малярной кистью. Она знала, что ее считают слишком разборчивой и слишком осмотрительной, но обустройство интерьера требовало чрезвычайно сложных решений, поскольку магазин был не совсем обычный. Он имел сразу несколько функций. Там были крошечная кофейня с церковной скамьей, приставленной к задней стенке, несколько столиков и реанимированная итальянская кофемашина; стойка с секонд-хендом, где имелось несколько самых разных вещей – просто потому, что Сюзанне нравилось на них смотреть. Покупателю предлагались одежда, бижутерия, картины и аксессуары для декора. А еще кое-что современное. Словом, весьма специфичный набор товаров. Затем Сюзанна начала потихоньку украшать окно, которое она выбрала под витрину. Чтобы витрина не выглядела слишком голой, Сюзанна выставила туда самые красивые вещи, приобретенные еще во времена ее увлечения шопингом, но так и не нашедшие применения: расшитые ярким бисером сумочки, крупные стеклянные кольца, абстрактный эстамп в антикварной раме. А когда прибыл заказанный товар, она, чтобы не нарушать уже созданную композицию, просто дополнила ее красивыми спиральными индийскими браслетами, ящиками от старинного комода, набитыми блестящими металлическими пишущими ручками, разноцветными бутылочками для специй с серебряными крышечками. – Похоже на кукольный домик. Или на пещеру Аладдина, – заметил Нил, в выходной день заскочивший посмотреть, как идут дела. – Выглядит весьма… э-э-э… симпатично. Но ты уверена, что люди поймут, в чем тут идея? – Что ты имеешь в виду? – Ну, какой тип магазина ты собираешься открыть? – Это будет мой тип магазина, – заявила Сюзанна, наслаждаясь растерянностью мужа. Потому что Сюзанна создавала нечто прекрасное, претворяя в жизнь свою мечту, и ни муж, ни партнер по бизнесу ей был не нужен. Получив полную свободу действий, она с удовольствием развешивала вдоль полок дармовые китайские фонарики, расставляла таблички, написанные ее каллиграфическим почерком, красила половицы в бледно-фиолетовой цвет, потому что ей так захотелось. Расставляла столы и стулья, купленные по дешевке на распродаже и перекрашенные краской из пробников, совсем как в тех кафе, где она устраивала посиделки с подругами. Именно стулья помогли Сюзанне уловить самую суть: глядя на них, она поняла, что устраивает себе волшебный уголок, свободный от зашоренности и предрассудков, а именно место, где она, отгородившись от глаз окружающих ее провинциальных кумушек с их мещанскими суждениями, опять сможет чувствовать себя как дома. – Так какой профиль у вашего магазина? – увидев старинную раму в витрине, с едва заметной насмешкой в голосе поинтересовался один из местных торговцев антиквариатом. – У меня… У меня просто магазин, – ответила Сюзанна, решив не обращать внимания на его презрительно поднятые брови. Но свое заведение она гордо назвала «Эмпориум Сюзанны Пикок»[4]. Название на вывеске было написано бело-голубыми буквами, а под ним нарисовано павлинье перо. Нил посмотрел на вывеску со странной смесью страха и гордости. Уже позже он признался жене, что пытался решить вопрос, сможет ли спокойно пережить еще одно банкротство, если магазин прогорит, учитывая, что над входом красуется его, Нила, фамилия. – Не прогорит! – отрезала Сюзанна. – Не стоит смотреть на вещи так негативно. – Тебе придется здорово попотеть, – сказал он. Но сомнения Нила ее нимало не волновали. У нее не было сил с ним спорить. Она теперь отлично спала. И вообще, если не считать товара для магазина, она уже несколько недель ничего не покупала. – Вы открыты? Сюзанна оторвала глаза от пятна на полу. Церковные свечи показались ей хорошей идеей во время закупок у лондонского оптовика, но теперь, когда она смотрела, как дамы в зеленых стеганых жилетках одна за другой проходят мимо ее витрины, равнодушно или презрительно щурясь на выставленные за стеклом вещи, у нее невольно возник вопрос: а не слишком ли космополитичны ее вкусы? Да, расшитые бисером сумочки были очень нарядные и вполне в ее вкусе, но, как не уставал повторять Нил, нет никакого смысла приобретать красивые вещи, если никто в округе не будет готов их купить. – Еще нет. Скорее всего, в понедельник. И тем не менее женщина вошла внутрь, закрыла за собой дверь и принялась восторженно озираться по сторонам. Вместо зеленой жилетки на ней была красно-коричневая куртка с капюшоном, на голове – вязаная пестрая шапка, из-под которой торчали во все стороны седые космы. Поначалу Сюзанна решила, что перед ней обычная бомжиха, но, приглядевшись, заметила приличные туфли и не менее приличную сумку. – Не правда ли, здесь очень славно? День и ночь по сравнению с тем, что было. – Сюзанна поднялась с пола. – Да-да. Видите ли, когда я была еще маленькой, здесь был продуктовый магазинчик. Вон там лежали фрукты… – Женщина махнула рукой туда, где теперь стояли столы и стулья. – А вот тут овощи. Ой, а еще здесь торговали домашними яйцами. Они держали кур на заднем дворе. Но насколько я понимаю, разводить кур вы не станете. – И она рассмеялась собственной шутке. – Вы правы. Я скорее… – А зачем эти столы? Вы что, будете подавать здесь еду? – Нет. – Люди любят места, где можно поесть. – Для этого нужна лицензия. Нет, я буду подавать кофе. Типа эспрессо. – Эспрессо? В такие моменты Сюзанна сразу теряла весь свой благоприобретенный оптимизм. Как можно продавать кофе в городе, жители которого не знают слова «эспрессо»? – Это кофе такой. Очень крепкий. Подается в маленьких чашечках. – Что ж, полагаю, неплохой способ увеличить прибыль. Я всегда говорила, что в кафе на Лонг-лейн чай наливают в слишком маленькие чашечки. Думаю, они таким образом тоже увеличивают прибыль. – Эспрессо принято подавать в маленьких чашечках. – Дорогая, не сомневаюсь, они говорят то же самое. – Женщина подошла к витрине и, что-то бормоча себе под нос, принялась перебирать выставленные там вещи. – Что бы это могло значить? – Она взяла в руки абстрактный рисунок в старинной раме. – Да ничего. – В голосе Сюзанны послышались стальные нотки.