Я, если честно, оказалась не готова к этому вопросу, потому замешкалась. — Только не говорите мне, что она ближе к вашему дому, я всё равно не поверю. — Я… Мне пора домой, Олег Петрович! Я сделала попытку открыть двери, но Олег Петрович опередил меня, бойко выскочив из машины и открыв передо мной двери. — Значит, не хотите отвечать, — констатировал он, подавая мне руку. — Мне кажется, это не очень интересная тема, Олег Петрович, — спокойно ответила я. Он стоял так близко… Никогда раньше мы с ним так не разговаривали, всегда о чём-то отвлечённом, ну либо об их с Татьяной Антоновной делах, и всегда он соблюдал дистанцию. Точнее, он эту дистанцию устанавливал, а потом соблюдал. — А мне очень интересно, — тихо ответил он. — Знаете, я вас летом искал. Несколько раз приходил сюда, но у вас на подъезде списка жильцов нет. На авось приходил, думал, вдруг вас увижу случайно. — Мы с родителями уезжали на море. Больше месяца там провели. А зачем искали меня? По какому-то делу? Я говорила о конкретном деле, конечно же, а не о каком-то. Кажется, у них с Татьяной Антоновной опять проблемы. Но я больше ему не помощник. — Нет, просто хотел вас увидеть, поговорить. Потом подумал: ладно, в конце августа увидимся в школе. Вышел после отпуска на работу — а вас нет. И никто не знает, где вы теперь работаете. А те, кто знает, молчат. — Олег Петрович, — всё же я решила расставить все точки над «i», главным образом, потому, что мне не нравилось то, как реагирует моё сердце на появление Олега Петровича. Такое ощущение, что все мои старания по приведению себя в душевное равновесие с треском провалились. — Олег Петрович, если вам вновь нужна помощь, вынуждена предупредить сразу: я не буду больше помогать. Наводите мосты с Татьяной Антоновной сами. Или пусть поможет кто-нибудь другой. — Не нужна мне никакая помощь, я же сказал. Мы с Татьяной расстались ещё в июле. Я молча пожала плечами, хотя меня так и подмывало сказать: «Милые бранятся — только тешатся». — То есть, вы узнали о том, что Татьяна Антоновна… выбирает между вами и другим молодым человеком? — Прямого отношения к расставанию это не имело… Погодите! — глаза Олега Петровича расширились. — Так вы что же, обо всём знали⁈ Знали и и молчали? Не ожидал от вас такого, Светлана Леонидовна! Только не от вас… Несколько секунд он обвиняюще смотрел на меня, потом быстро сел в машину, завел мотор и сорвался с места. Я не сердилась и не обижалась на Олега Петровича за то, что он так резко повёл себя. Сама виновата — кто меня за язык тянул? Видимо, так устала ещё тогда, весной, носить в себе эту тайну, что поспешила освободиться от неё. Пусть сердится. Наверно, ему так легче. Весь вечер я вспоминала поездку и разговор с Олегом Петровичем; то, как он изменился; то, как стоял близко и смотрел на меня. Интересно, зачем он пытался встретиться со мной летом, разыскивал меня? На этот вопрос я не стала отвечать самой себе. Так высоко мои мечты меня не заносили. Потом я долго не спала, ворочалась в кровати, вздыхала и млела от воспоминаний. В общем, ничему меня жизнь не научила, и я уже опять шла по проторённому пути. А что поделать? Как невозможно усилием воли заставить себя кого-то полюбить, так и не возможно заставить разлюбить. На следующий день я покидала рабочее место с твёрдым намерением сразу лечь спать, как только приду домой. Однако, едва я вышла из школы, как увидела уже ставший знакомым автомобиль Олега Петровича. В горле резко пересохло, ноги стали ватными, а руки, кажется, начали дрожать. Замечательно просто. Реакции что надо! Я намеревалась сделать постное лицо и пройти мимо, однако Олег Петрович, видимо, предусмотрел такую вероятность, потому что резво выскочил из машины и преградил мне путь. — Здравствуйте, Светлана Леонидовна! — Здравствуйте, Олег Петрович, — я не могла заставить себя поднять глаза. Так и стояла, вперив взгляд в высокий воротник куртки Олега Петровича. — Опять мимо ехали? — Вы домой, Светлана Леонидовна? Я отвезу вас. — Спасибо, Олег Петрович, я лучше по старинке, пешком. — Светлана Леонидовна, простите меня, пожалуйста, за вчерашнее, — тихо, почти шёпотом сказал он. Я подняла, наконец, взгляд и увидела искреннее раскаяние в глазах Олега Петровича. — Я не имел права так реагировать. Вы ни в чём не виноваты. Вы делали лишь то, о чём я сам настойчиво просил вас. Не думаю, что сам я смог бы поступить по-другому, будь я на вашем месте. Скорее всего, тоже не решился бы открыть кому-либо глаза на такую вот правду. Я ночь почти не спал, всё думал: зачем повёл себя с вами вчера так по-идиотски, и почему я не могу вернуться во вчерашний день и всё исправить. Я молча кивнула. — Простили? — Олег Петрович заглянул в моё лицо, и я поняла, что начинаю краснеть. — Разрешите до дома вас подвезти? — Мне не за что вас прощать, Олег Петрович, — набравшись смелости, заговорила я, когда мы устроились в машине. — Вы имели полное право рассердиться. Для меня же ситуация морально очень двоякая. Умом я понимала, что должна была рассказать вам обо всём, но просто не могла. Просто язык не повернулся. — А вы как узнали обо всём? — Случайно увидела. Пару минут мы ехали в молчании. — В любом случае, это давно не имеет никакого значения, Светлана Леонидовна. «Ой ли?» — Мы с Татьяной давно не вместе, — настойчиво сказал Олег Петрович; так, будто услышал мои мысли. — А как же любовь? Наверно, мой вопрос прозвучал очень наивно, потому что Олег Петрович как-то странно посмотрел на меня. Мы как раз остановились на светофоре. — Я не знаю, Светлана Леонидовна. Видимо, тогда, весной, за те несколько недель, в течение которых мы с Татьяной не встречались, с моей любовью что-то случилось. Видимо, я перегорел. Или просто разлюбил её. А может, и не любил по-настоящему. Потому что потом, в общении с Таней, я никак не мог снова поймать это ощущение, почувствовать то, что чувствовал раньше. Мы в течение нескольких недель делали вид, что пытаемся вернуть былое, но в конце концов мирно разошлись. О том, что у Тани, помимо меня, был другой, я узнал уже потом, позже. Он привёз Таню на работу, а я случайно увидел их и вспомнил, что видел его раньше, и его машину тоже. Возле дома Тани. Мы уже приехали, и машина Олега Петровича остановилась около моего дома. — Но когда я это понял, мне было уже всё равно. Я досадовал лишь на то, что позволил водить себя за нос. — А где сейчас Татьяна Антоновна? — Там же, где и была. Работает. Вроде, замуж собирается. — Я не видела её на демонстрации. — Её там и не было. — И… Как вы? — Я? А что со мной не так? Вроде, всё нормально. Что до косых взглядов и чужого жадного любопытства — это меня абсолютно не интересует. «То есть, они расстались до того, как он узнал правду. Это меняет дело». Правда, каким образом меняет, я не успела понять, потому что Олег Петрович вдруг взял меня за руку, и остатки здравых мыслей в моей голове начали играть в чехарду. — Светлана Леонидовна… Света… Я не хочу, чтобы ты считала меня ненадёжным, переменчивым и непостоянным типом, но ситуация от этого не изменится. — Какая ситуация? — стараясь скрыть панику, спросила я. — Ты мне очень нравишься. Однако я ужасно боюсь, что из-за прошлого опыта нашего общения ты отвергнешь меня. Он был абсолютно прав: несмотря на всё то, что я к нему чувствовала, меня очень сильно испугало его признание. Я не верила в то, что он смог так быстро забыть Татьяну Антоновну и по-настоящему увлечься мной. Однако всё его поведение говорило о том, что смог! Выходит, он такой непостоянный? Или сам не знает, чего хочет? Или притворяется настолько талантливо? Правильно истолковав моё молчание, он заговорил горячо и торопливо, как тогда, в мае, в пионерской комнате. — Света, пожалуйста, не давай сейчас никакого ответа, хорошо? Я, немного подумав, кивнула. Наверно, я опять рискую, однако в сложившейся ситуации разобраться надо. — Спасибо, Света! — Мне пора, Олег Петрович. — До какого часа ты завтра работаешь? Я ответила на его вопрос, и он сообщил, что приедет и встретит меня. …Олег ухаживал за мной почти целый год, терпеливо и настойчиво, но никогда меня не торопил. Он понимал то, что я очень хотела удостовериться в его чувствах и намерениях, перестраховывалась. Окончательно я оттаяла в конце августа, когда вышла из отпуска и обнаружила, что в той школе, в которой я теперь работаю, появился новый учитель химии. У Олега уроки всегда были в первую смену, и к двум часам его рабочий день обычно заканчивался. Я вела группу продлённого дня и заканчивала в пять. Олег всегда ждал меня: сидел в учительской, проверял тетради или составлял планы.